Бесноватый Цесаревич (СИ) - Яманов Александр

Павел долго думал, всё так же стоя у окна. Это было не похоже на его порывистую манеру поведения. Потом он развернулся, подошёл ко мне и обнял.

— Спасибо тебе Константин. Ненависть и желание унизить графа затмило мне разум. Ты поступил правильно, но в следующий раз сначала посоветуйся со мной, когда захочешь провести подобную беседу. А то я уже начал сомневаться в твоей лояльности.

Я не ожидал от Павла такой взвешенной позиции. Надолго ли хватит его адекватности, наверное, знает только он сам.

— Скажи мне, зачем ты лезешь в дела церкви? Ты итак, показательно не религиозен, не соблюдаешь посты и почти не посещаешь службы. Но зачем тебе ссориться с попами? Даже я стараюсь не вмешиваться в их дела.

— Я посещаю воскресные службы, правда, не всегда. Остальное моё личное дело, молиться или нет. Что касается вмешательства, то вам, наверное, нажаловались на Варвару Головину. Она оказалась очень настойчивой в поисках исторических свитков и здесь я полностью на её стороне. В архивах и библиотеках церкви гниёт история России. Именно церкви и монастыри смогли сохранить письменное наследие наших предков. И если грекам и прочим иностранным агентам, окопавшимся в церкви, не нравится, что у нашего народа и вообще славян была своя история, культура и даже письменность до крещения Руси, то я буду с этим бороться. Нет подлинного величия страны и народа без знания своей истории. Пусть эта история не всегда выглядит красиво, особенно с точки зрения потомков. Но не этим мракобесам в юбках решать, достойная ли была история у русов во времена Святослава, Игоря, Олега, Рюрика, Гостомысла или князя Словена. Это наша история и попам нет до неё никакого дела. По приказу Петра немцы давно начали переписывать нашу историю, а многие и рады стараться отринуть исконное наследие Руси.

— Далёк я от таких подробностей и не ожидал увидеть в тебе такое увлечение всякими древностями.

— Причём здесь древности? Я понимаю, что историю пишут победители, но какое отношение к этому имеют попы? На определённом этапе становления русского государства церковь очень помогла. В первую очередь как духовный оплот, вокруг которого сформировался народ московский и далее русский. Более того, она и сохранила значительную часть нашего наследия. Но сами попы участвовали в разрушении культуры славян, перекраивая её под греческую веру и обычаи. Истории Руси гораздо больше тысячи лет и не были наши пращуры варварами и неумехами. Потому и важно сохранить как можно больше старых летописей. Именно по ним потомки будут делать выводы, был ли Рюрик норманном или полабским словеном. И зачем греки придумали нам кириллицу, если славяне уже имели своё письмо? Были ли половцы природными врагами или, наоборот, частью русского государства. И был ли Киев словенским городом до завоевания его варягами или хазарским, населенным неизвестным народом. И таких вопросов сотни. Варвара и её последователи, как из Академии Наук, так и обычные любители старины, хотят сохранить все эти тексты для потомков. Свою прямую обязанность я вижу в том, чтобы всячески ей помогать. И делаем мы это без ущерба для казны. Я выделил часть Мраморного дворца под работу архивариусов, вся работа оплачивается за наш счёт. Надо поместить древние летописи под стекло и напечатать как можно больше копий. А в будущем эту практику надо распространить и на историю других народов империи. Те же татары, черемисы, мордва, башкиры и чуваши такие же подданные Империи, как и русские. И сохранение письменных источников и разных преданий, сказаний, былин тоже будет полезно для потомков. А по-хорошему нужен государственный архив исторических летописей и находок. Можно музей открыть, назвать его Исторический. Пусть собирают древние летописи. Документы и артефакты, Заодно можно учредить архивный отдел, который займётся сохранением и дублированием нашего наследия.

— Тебе с женой не тесно в собственном дворце? — спросил Павел и засмеялся, — То фонд, то больница со школой, а теперь архивы. Ещё и сказки инородцев хочешь для потомков сохранить. Скоро в своём парке юрту поставишь и туда жить переедешь? — Павел опять начал смеяться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Уф, кажется, пронесло. Император не такой дурачок, каким его изображали в моё время. Образования и широты взглядов ему хватало, только всё портил нервический и мнительный характер. Раз не зарубил все наши проекты, то дело теперь сдвинется и удастся сохранить часть истории, уничтоженной и пропавшей в моей реальности.

— Для фонда и архива выделено четыре комнаты, школе хватает трёх. Доктора Блинда и его ученика я переселил во флигель. Места хватит ещё и на батальон гренадер, — с улыбкой ответил я, — Нам нужна ваша помощь. Обещаю, что никаких книг, порочащих или бросающих тень на церковь, мы печатать не будем. Они могут выделить своего человека для согласования таких вопросов.

— Я издам указ о полном доступе к церковным архивам, это дело действительно нужное. А то привыкли всякие французы с поляками и шведами попрекать нас варварством и невежеством. Заодно пусть наши академики поработают на благо сохранения и изучения подлинного русского наследия. Создание музея тоже дело нужное, дам поручение, чтобы занялись этим непременно и подготовили доклад.

— Думаю лучше открыть музей в Москве. Там, где зарождалась наша держава, — делаю я предложение, — Финансирование мы возьмём на себя.

— Так тому и быть, — соглашается Павел, — Но финансировать музей будет казна. Теперь это дело государственной важности.

Павел, как всегда, быстро изменил своё мнение. Хорошо, что в нужную мне сторону. Сам не ожидал, что из очень непростой беседы выйдет столько пользы. Главное — не переборщить с просьбами. Но начало работы с церковными архивами это огромный шаг для русской исторической школы. Этого мало, много важных документов хранится в частных руках. Дам объявление в Ведомостях и пообещаю вознаграждение для тех, кто будет передавать свитки из личных архивов. А может, получиться обойтись без лишних затрат. Учредим какие-нибудь памятные награды, грамоты или почётные звания, с обязательной публикацией в Ведомостях и в нашей будущей газете. Историческое приложение к газете будет обязательно. В нём можно печатать фамилии меценатов, взгляды историков-любителей и много всего интересного. Страна, вернее, образованная часть публики, давно массово увлечена историей. Надо направить это полезное для страны увлечение в нужное русло, дабы не расплодились всякие криптоисторики и прочие любители подделок. А то Куликовская битва вроде была, а самого Куликова поля вроде как нет.

Несколько раз встречался с Астаховым. В основном занимались формированием ассортимента канцелярских товаров на ближайшие месяцы. Очень познавательные разговоры были с Ушаковым и Чичаговым. Интересно было услышать мнение адмиралов о состоянии флота и перспективах его развития. Хорошо, что у командующих сложились рабочие отношения. С армейцами особо не пересекался, пока нет в этом необходимости. Суворов уже отбыл в Западную армию, остальных генералов я знал плохо. В отставку его не отправили, что было огромным плюсом для армии и не только. Ушаков планировал уезжать после окончания Великого поста. Полномочий он получил много, а вот денег и прочих ресурсов ему пока выдали не в полном объёме. Обычная ситуация — планов громадьё, только забыли поддержать их деньгами.

Мы с Юлей почти каждый вечер посещали Александра. Перезнакомился со многими сановниками и придворными, куда же без них. Реципиент большинство этих людей знал, а мне приходилось запоминать десятки лиц. Что бы я делал без Юли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ещё один разговор, не предвещавший особых проблем, дался мне жутко тяжело. А ведь мне нужно было просто обсудить фигуру Деда Мороза, которого планировали задействовать на гуляниях в Новгороде и отношение к этому церкви. Митрополит Гавриил[2] оказался отнюдь не добрым и плюшевым карманным попиком. Человек очень умный и начитанный, член Академии наук и жутко влиятельный, к которому прислушивается даже Павел. Ещё он имел ко мне много вопросов и претензий. Насилу отбрехался, почему демонстративно игнорирую церковные службы. За длинный язык и непристойное поведение получил дополнительный список претензий и епитимью. В выражениях он особо не стеснялся, и я услышал несколько интересных речевых оборотов, которые забыты в моём времени. Также мне досталось за Головину, которая по его словам, нацелилась на разорение церковных архивов. В этой реальности меня ещё не отчитывали как нашкодившего школьника, но большая часть претензий была по делу. Впрочем, для Гавриила я этим самым школьником и являлся. Дед реально был крут и убедителен. Проняло меня хорошенько. Очень похожие ощущения были после общения с Императрицей.