Пепел сгорающих душ - Ален Лекс

Солнечные зайчики затанцевали на полированных плитках, набрасывая на ловца прозрачную паутину. Тот только-только сгруппировался в стойку, а упругие нити уже окутали его тело, крепче любой цепи приковывая к стенам.

– Не желаешь признать поражение? – небрежно обронил жрец.

– Я превращу тебя в кучку мокрого пепла… – с ненавистью отозвался Хеан, делая шаг вперед. Паутина дрогнула, отбрасывая назад неосторожного гостя, нити ее натянулись, рассыпая сполохи искр. Ловец выругался, пытаясь очертить посохом круг. Неудачно: синяя линия оборвалась, не успев замкнуться.

Такнар стряхнул с рукава невидимую пылинку. Кажется, эта схватка окажется куда проще, чем он предполагал. Полыхнувший на миг в глазах Хеана мертвый огонь жрец не заметил.

– Советую подумать над убедительностью извинений, Одиннадцатый, – заметил он, лениво наблюдая, как бьется в невидимых путах ловец.

– Не слишком ли ты торопишься? – прошипел Хеан.

Стремительно мелькнул под потолком белый росчерк. Хищная птица вырвалась из ловушки и спикировала вниз, целясь когтями Такнару в шею. Жрец едва успел уклониться, но выставленный им щит не отбросил птицу, а лишь замедлил ее движения. Щеку ожгло огнем: шальра все-таки успела дотянулась до противника.

Взвыл ветер, бросая Такнару в лицо черную пыль. Несколько крупинок мазнуло по свежей царапине и метнулось назад, возвращаясь к ловцу. Там, где они задевали натянутую до предела паутину, оставался мерзлый след. Тонкие нити зазвенели, покрываясь сосульками, и рухнули вниз, разбиваясь в ледяное крошево.

Шальра медленно спланировала ловцу на плечо и демонстративно почистила клюв.

– А вы не так уж и страшны, жрецы света…

Такнар раздраженно стиснул пальцы. Да как этот наглец смеет?!

Жрец прикрыл глаза, сливаясь с дарованной Герленой силой. Солнечные лучи проходили сквозь его тело и устремлялись вниз. Пол вокруг Хеана покрылся сетью трещин, пропуская тонкие зеленые ростки.

Ловец отшатнулся, закручивая в воздухе дымную спираль. Ростки рванулись вверх, сплетаясь и прорастая друг в друга, разворачивая маслянистые листья и яркожелтые бутоны. Спираль хлестнула по живой изгороди, тщась пробить ее насквозь, – но лишь несколько цветов истлевшей пылью облетело к ногам Хеана.

– Тебе не победить, – с долей напряжения произнес Такнар. Удерживание преграды требовало от него слишком большой концентрации.

Хеан скривил губы в подобии улыбки, рука его снова потянулась к поясу. В воздух взлетели новые осколки кристаллов, выпуская умирающие души. Посох покрыли червоточины, исторгающие темные капли. Снова запахло кровью.

Такнар нахмурился. Его противник тратил слишком много сил… Но душа послушницы не окупит этих трат. В чем истинная ценность этой девушки?

Темные струи скользнули к зеленой преграде, оплели ее.

Жрец попытался отбросить странную субстанцию, но она настойчиво лезла вверх, медленно преодолевая его сопротивление. Вот уже отвратительные темные точки покрыли каждый листок, каждую ветвь. В лицо Такнара полыхнуло огнем, едва не опалив брови. Живой барьер покачнулся, пожираемый ядовитыми потеками. Языки пламени танцевали вокруг, подхватывая падающие лозы и обращая их в пыль.

– Так что ты говорил про победу? – язвительной насмешкой прорвался сквозь треск пожара вопрос ловца. – Может, попробуешь драться сам, не полагаясь на заплесневевшие капканы? – Темная молния рванулась с навершия посоха, метя жрецу в сердце.

Такнар встряхнул пальцами, разбрасывая снопы искр. Сотканный из света хлыст вспорол воздух, отбивая удар. Тьма распалась на рваные клочья, чернильными пятнами стекшие вниз. Хеан выругался и бросился вперед, ловя хлыст руками. Солнечные нити зашипели, прожигая мертвенно-белую кожу.

– Ты решил покончить самоубийством? – вздернул бровь Такнар.

– Я уступлю очередь тебе! – Резкий рывок вырвал хлыст из ладони зазевавшегося жреца. В тот же миг тяжелый посох заехал ему по ребрам, отбросив на пол.

Такнар дернулся в сторону, уворачиваясь от рухнувшей сверху шальры. Почти успел: птица смогла лишь несильно оцарапать ему лоб. Колючий смех противника отразился от стен гулким эхом.

– Это все, что ты можешь, жрец света?

Такнар отер кровь с разбитого лица. С губ рвались неподобающие жрецу Храма речи. Одиннадцатый оказался слишком силен. Куда сильнее, чем это было допустимо. А значит, он должен умереть. Игры кончились.

Метка на руке наполнилась теплом, разливая во все стороны яркие лучи. Хеан отшатнулся, закрываясь локтем от слепящего сияния. Посох в его руках померк, теряя свою силу. Теперь это была не более, чем обычная палка. А дерево прекрасно горит…

Пламя занялось почти мгновенно, наполнив все вокруг клубами едкого дыма. Ловец тяжело закашлялся и сделал еще один шаг назад. Остатки защитной ловушки ударили его по ногам, сшибая наземь. Уцелевшая зеленая лоза оплела лодыжки, не давая встать.

Такнар неторопливо подошел к поверженному противнику и небрежно наступил ногой тому на грудь.

– Смерти никогда не победить жизнь, прихвостень Киренха!

– Спорный вопрос, – выдавил ловец, хрипло и тяжело дыша. Воздуха ему не хватало. – Ты ведь тоже умрешь, рано или поздно… Я вспомню наш разговор, когда приду полежать на твоей надгробной плите.

– Напрасные мечты. Ты умрешь первым! – бросил жрец, воздевая над головой скрещенные руки. Призываемая сила оплела его пальцы, концентрируясь для последнего удара. Еще чуть-чуть…

– Да что ты говоришь, – попытался ухмыльнуться Хеан. С тоненьким звоном треснуло зеркало, зажатое им в ладони. Окрашенные кровью осколки взмыли вверх, колючей метелью окутывая тело ловца. Потянуло холодом, словно кто-то разом распахнул все ставни. – Счастливо оставаться! – Ледяной вихрь толкнул Такнара в грудь, отбрасывая в сторону. Ответный удар жрец нанести не успел: на том месте, где секунду назад лежал истекающий кровью противник, пушистым облаком рассыпалась гора белого снега.

С глухим стуком распахнулись двери, принося с собой дыхание свежего ветра.

– Светлейший! – внутрь ворвалось несколько перепуганных младших жрецов. – Вы живы? Вы не ранены?

Такнар схватил горсть снега, отбросил в сторону. Прикрыл мокрой рукой лицо, надевая привычную маску. Не должно удостоившемуся серебряной ветви показывать низменные эмоции.

– Я не разрешал меня беспокоить, – голос его был почти абсолютно спокоен.

Вошедшие разом побледнели.

– Но шум! – рискнул заметить один из них. – В священном месте!

– Не более, чем преподание урока недостойному. – Такнар отряхнул налипший на мантию пепел. Жест был данью привычки: одежду требовалось сменить, эта пестрела прожженными дырами. – Возвращайтесь к своим делам… Хотя нет. Ты, – цепкий взгляд его задержался на стоявшем позади всех юноше. – Именно ты ведь сегодня должен был дежурить у камеры оступившейся?

Остальные жрецы зелеными тенями выскользнули прочь, оставляя их наедине.

– Н-нет… – замялся молодой человек. – То есть да, но я поменялся… Я дежурил вчера.

– Замены должны согласовываться со мной. Как твое имя?

– Эвенгир…

– Я запомню его. Постарайся не допускать в будущем подобных оплошностей, – Такнар поморщился, отметив и некоторую небрежность в одежде провинившегося. – Я еще не ознакомился с отчетами. Есть ли изменения?

– Светлейший… – Эвенгир отвел взгляд, уставившись на изрядно пострадавший пол. – Зачем вы так ее мучаете?

Такнар чуть не поперхнулся.

– Мучаю?! Я всего лишь требую, чтобы послушница рассказала мне правду! А слышу только глупые отговорки и увертки.

– Вы так уверены в этом…

– Разумеется, я уверен! Ложь сочится из каждого ее слова. Дошло до того, что она утверждает, что смогла призвать аагира! С ее-то рангом!

– Но… я тоже могу.

– И удержать? – саркастически уточнил Такнар. – А она говорит, что смогла приручить ящера. Летать на нем! Неужели полагает, что я поверю? Ведь даже заклинание, которое, по ее же словам, было использовано для призыва – ошибочно!

– Может, она хотела похвастаться… – нерешительно заметил Эвенгир. – Чтобы вы поскорее позволили ей получить зеленую ветвь.

– Она побывала за Барьером. Ее тело хранит на себе печать Бездны!

– А как же… Когда я приносил ей еду… Я видел метку. Она белая, не черная!

– Причем тут метка, – Такнар поморщился. – На нее наложены какие-то чары. От них несет изначальной силой смерти. Это ощущение невозможно перепутать ни с каким другим. Если бы она просто наврала про аагира, дело кончилось бы поркой и исправительными работами. Но с ней что-то случилось в Бездне… Что-то крайне опасное… И я обязан выяснить, что.

– Она очень исхудала, – тихо прошептал Эвенгир. – Стала похожа на бледную тень. Неужели обязательно заковывать ее в цепи?