Метрополис - Теа фон Харбоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Мария ничего об этом не знала. Да и зачем ей знать? Хватит и того, что дверь, единственное спасение для нее и для детей, оставалась неумолима и несокрушима, так что в конце концов она с окровавленными руками и плечами, с раскалывающейся головой и совершенно затекшими ногами была вынуждена покориться непонятному, убийственному.
Девушка подняла лицо к свету, падавшему сверху. Слова коротенькой детской молитвы промелькнули в мозгу, но уже нечетко. Она опустила голову, села на ступеньки.
Беззвучно, завороженные чем-то находившимся совсем близко над ними, хотя и непонятным, дети остановились, сбившись тесной кучкой.
– Братишки, сестренки, – с огромной нежностью сказала Мария, – вы хорошо понимаете то, что я говорю?
– Да, – прошелестели снизу вверх детские голоса.
– Дверь закрыта… Нам придется немного подождать… Наверняка кто-нибудь придет и откроет нам. Вы наберетесь терпения и не будете бояться?
– Да, – вздохом послышалось в ответ.
– Садитесь, как сможете…
Дети повиновались.
– Я расскажу вам сказку, – произнесла Мария.
XVIII
– Сестренка…
– Да?
– Я так проголодалась, сестра…
– Не хотите дослушать сказку до конца?
– Хотим… Но, сестра, когда сказка кончится, мы сможем выйти и поесть?
– Конечно… как только сказка кончится… Ну вот, представьте себе: братец Лис пошел погулять… пошел погулять на прекрасную пеструю лужайку, надел выходной пиджачок, поднял рыжий хвост трубой, закурил трубочку, а временами напевал песенку… Знаете, что пел братец Лис?
Я – веселый Лис – ха-ха!
Я – веселый Лис – ха-ха!
И подпрыгивал от удовольствия! Ежик Зепп сидел на пригорке и радовался, что редиска у него нынче хоть куда, а жена его болтала у забора с Кротихой, которая к осени обзавелась новой шубкой…
– Сестренка…
– Да?
– А вода сюда снизу не доберется?
– С какой стати, маленький братец?
– Я слышу, как она булькает…
– Не слушай воду, маленький братец… Слушай лучше, о чем говорит Кротиха!
– Ладно… Только вода болтает очень уж громко… По-моему, куда громче Кротихи…
– Отойди от этой глупой воды, братишка… Иди ко мне! Здесь воду не слышно!
– Не могу я подойти, сестренка! Пошевельнуться не могу, сестренка… Может, сама подойдешь и заберешь меня?
– И меня, сестренка!.. Меня тоже!.. И меня!
– Так не пойдет, братишки и сестренки! У меня на коленях самые младшие. Они уснули, их нельзя будить!
– Ах, сестренка, мы правда выйдем отсюда?
– Почему ты спрашиваешь так испуганно, братишка?
– Пол тут так дрожит и камни падают с потолка!
– Эти никчемные камни поранили тебя?
– Нет. Но моя младшая сестренка лежит и больше не шевелится.
– Не мешай ей, братец. Твоя сестренка спит!
– Да… Но только что она горько плакала!..
– Радуйся, братец, она ушла туда, где больше не придется плакать…
– Куда же она ушла, сестра?
– По-моему, на небеса.
– Разве небеса так близко?
– Конечно… совсем близко! Отсюда я уже хорошо вижу врата! И если не ошибаюсь, святой Петр с большим золотым ключом стоит там и ждет нас, чтобы впустить…
– Ах, сестрица… Сестрица!! Вода поднимается! Хватает меня за ноги! Поднимает!
– Сестра!! Помоги мне, сестра!.. Вода пришла!!
– Помоги вам Бог… всемогущий Бог!
– Сестра, я боюсь!
– Боишься попасть на прекрасные небеса?
– А на небесах хорошо?
– Ах… чудесно!
– Братец Лис тоже на небесах… и ежик Зепп?
– Не знаю! Мне спросить у святого Петра?
– Да, сестра… Ты плачешь?
– Нет! С какой стати? Святой Петр! Святой Петр!
– Он слышал?
– Господи, какая холодная вода…
– Святой Петр!.. Святой Петр!..
– Сестра, он слышал?
– Погодите… Он не знает, откуда его зовут…
– Позови еще раз, сестра, ладно?
– Святой Петр!.. Святой Петр!..
– Сестра… по-моему, он ответил…
– Ты так думаешь, братец?
– Да… Кто-то отозвался…
– Да, я тоже слышал!
– И я!..
– И я!..
– Тише, дети, тише…
– Ах, сестра, сестра!..
– Тише, прошу вас, прошу!..
– …Мария!..
– Фредер!!!
– Мария… ты здесь?!.
– Фредер… Фредер… я здесь! Здесь, Фредер!..
– На лестнице?
– Да!
– Почему же ты не выходишь?
– Не могу поднять дверь!
– Тут десять поездов столкнулись… Я к тебе не пройду!.. Сперва надо найти помощь!
– Ах, Фредер, вода уже совсем рядом!
– Вода?!
– Да! И стены рушатся!
– Ты ранена?
– Нет-нет… Ах, Фредер, если б ты чуточку приподнял дверь, чтобы я могла протолкнуть худеньких детишек…
Ответа она не получила.
Когда в «Клубе сыновей» в борцовских схватках Фредер с друзьями играючи закалял мышцы и связки, он даже не догадывался, что когда-нибудь это ему пригодится, чтобы сквозь перекрученные рельсы, торчащие поршни, раздавленные колеса искореженных машин проложить дорогу к любимой женщине. Он разводил поршни в стороны, как человеческие руки, гнул сталь, как мягкую податливую плоть. Подобрался к двери, бросился наземь.
– Мария?!
– Фредер?
– Где ты? Почему твой голос так далеко?
– Я буду последней, кого ты спасешь, Фредер! Держу самых маленьких на руках и на плечах…
– Вода еще поднимается?
– Да.
– Быстро или медленно?
– Быстро…
– Господи, Господи… Я не сумею расчистить дверь! На ней гора мертвых машин! Мне надо взорвать обломки, Мария!
– Взорви! – Голос Марии звучал так, словно она улыбалась. – А я пока доскажу сказку до конца…
Фредер во весь дух помчался прочь. Не зная пока, куда бежать. Смутно думал о Боге… Да будет воля Твоя… Избавь нас от лукавого… Ибо Твоя есть сила…
Робкий отблеск цвета запекшейся крови падал с черного как сажа неба на город, который в своей мучительной беспросветности казался силуэтом из рваного бархата. Ни души не видно, и все же воздух вокруг дрожал от нестерпимо истошных женских криков из окрестностей «Иосивары», и меж тем как в Соборе пронзительно выл и свистел орган, будто его исполинское тело умирало от ран, окна там запылали изнутри призрачным светом.
Фредер двигался к башне, в которой обитало сердце великого города машин, Метрополиса, и которую оно, в горячке двенадцати загнав себя до смерти, раскололо сверху донизу, так что теперь это здание казалось высоченными, зияющими вратами.
Среди обломков елозил какой-то ком, подобие человека, и, судя по звукам, какие исторгал, он как бы воплощал собою этакое двуногое проклятие. Царивший в Метрополисе ужас был воистину раем по сравнению с окончательным, зверским уничтожением, какое это подобие человека призывало из глубинных, раскаленных бездн ада на город и его обитателей.
Он что-то нашел в развалинах, поднес к лицу, рассмотрел и разразился воем, похожим на вой побитой собаки. Рыдающим ртом припал к кусочку стали.
– Порази вас зловонная чума, вши окаянные! Сидеть вам по уши в навозе! Пить газ вместо воды и лопаться что ни день… десять тысяч лет… снова и снова…
– Грот!
– Погань…
– Грот!! Слава богу… Грот, подите сюда!
– Кто здесь?
– Сын Иоха Фредерсена…
– А-а… Пропади все пропадом… Тебя мне только недоставало!.. Иди сюда, грязная жаба! Уж я намну тебе холку! Я бы предпочел твоего отца, но ты тоже часть его и все же лучше, чем ничего! Иди сюда, иди, коли хватит смелости! А-а… парень, так бы и сожрал тебя! Намазал с ног до головы горчицей и сожрал! Знаешь, что сделал твой отец?!
– Грот…
– Дай мне сказать… слышишь?! Знаешь, что он сделал?! Заставил меня… заставил отдать мою
