Хозяйка дворца - Чжоу Мо

Император нахмурился, и умевший читать его мысли по лицу Ли Юй сокрушенно покачал головой:

– Ах, ваше величество, эти слуги совсем распоясались…

Хунли поднял руку, приказывая ему замолчать.

В окутывающей дворец непроглядной тьме светился один огонек.

Император направился к нему и, только подобравшись ближе, обнаружил, что это дрожащее в проеме окна слабое пламя свечи.

Он остановился, заглянул в окно и увидел ее.

Во дворце Яньси никого не было, и только Вэй Инло сидела и, хоть пришло уже время третьей стражи, продолжала вышивать.

В помещении было холодно. Время от времени ей приходилось останавливаться: чтобы восстановить чувствительность, она терла руки и согревала посиневшие пальцы дыханием, после чего опять бралась за работу.

Было не только холодно, но и темно. Фитиль был подкручен, чтобы свеча могла гореть как можно дольше. При таком свете Вэй Инло то и дело потирала глаза.

От такого зрелища Ли Юю самому стало не по себе, что уж говорить о… Осторожно взглянув на господина, он убедился, что у того на лице написано страдание.

Сказать, что Хунли не был обижен, было бы ложью.

Но как бы ни было его сердце полно досады, он намеревался всего лишь избегать ее, а вовсе не заставлять страдать… По крайней мере, заставлять ее мучиться от голода и холода он уж точно не собирался! Ведь это его женщина!

Так почему она не может съесть что-то вкусное? Одеться потеплее? Хотя бы сделать огонь свечи чуть поярче? Чтобы не обрекать его терзаться угрызениями совести!

Эти мысли переполняли разум Хунли, но вслух он не произнес ни слова.

Огонек свечи в доме дрогнул.

Вэй Инло торопливо отложила шитье и прикрыла свечу рукой, чтобы ее не задуло холодным ветром снаружи.

Пламя долго трепетало, пока наконец не успокоилось. Девушка вздохнула, и взгляд ее невольно устремился к окну. Хунли отпрянул, утягивая за собой Ли Юя. Словно две ящерицы, они распластались по стене и замерли. Холодно было так, что Ли Юй не выдержал и чихнул.

Хунли устремил на него яростный взгляд.

Главный евнух торопливо прикрыл рот обеими руками и принял самый невинный вид.

Выждав немного, Хунли снова потихоньку заглянул в окно и, увидев, что Вэй Инло по-прежнему занята вышиванием, выдохнул с облегчением.

– Ваше величество, – приглушенно спросил Ли Юй, – вы не собираетесь войти?

Хунли покачал головой, развернулся и ушел.

Но оставил в том месте свое сердце.

Он проворочался всю ночь, не в силах уснуть. Стоило закрыть глаза, и ему представлялась она, пытающаяся согреть дыханием пальцы, ее заострившийся подбородок, образ Гуаньинь у нее в руках.

Он и не думал, что на следующий день снова увидит эту Гуаньинь.

= Во дворце вдовствующей императрицы =

В комнате жгли бездымный уголь, отчего там было тепло, словно весной. Вдовствующая императрица держала в руках вышивку и не скрывала своего восторга:

– Эта Гуаньинь одновременно строга и полна сострадания к миру и людям. А какая чистая и мягкая кожа, как точно выписаны детали одежды! В вышивальной мастерской потрудились на славу!

Благородная супруга Чунь улыбнулась.

– Вы слишком щедры на похвалу, мать-императрица. Этот образ Гуаньинь предназначался вам в подарок, разумеется, вышивальщицы приложили все старания.

Та кивнула с улыбкой и обернулась позвать людей, чтобы повесили вышивку.

– Взгляните, ваше величество.

Подойдя поближе, Хунли окончательно убедился, что это та самая вышивка, над которой трудилась Вэй Инло. Он взглянул на благородную супругу Чунь: она явно заботилась лишь о том, чтобы угодить матери-императрице и ни словом не упомянула Вэй Инло. В него словно бес вселился – он протянул руку и потрогал вышивку.

– Волосы Гуаньинь совсем как настоящие, не похожи на вышитые. Неужели… это и правда человеческие волосы?

Вдовствующая императрица посмотрела на молодую женщину.

– Вышивальщица использовала волосы?

Благородная супруга Чунь взглянула на изделие.

– Обычаи китайцев не схожи с маньчжурскими. Для маньчжуров обрезать волосы оскорбительно, но для китайцев вышивать волосами – значит выражать свое искреннее почтение к бодхисаттве! Этот метод известен испокон веков.

Император указал на красную точку между бровями Гуаньинь.

– А это похоже на кровь.

Благородная супруга всмотрелась.

– Ваше императорское величество, это, наверное, всего лишь совпадение. Кровь вышивальщицы капнула на полотно, и, чтобы никто этого не заметил, мастерица превратила ее в бинди.

Мать-императрица вздохнула:

– Эта вышивальщица – настоящая мастерица, хотелось бы мне с ней встретиться.

Благородная супруга Чунь вовсе не собиралась делить с Вэй Инло милость госпожи, а потому немедленно ответила с улыбкой:

– Этот образ вышивала не одна мастерица, над ней трудились лучшие таланты вышивальной мастерской. Если вы хотите встретиться с ними, я им об этом объявлю.

Вдовствующая императрица, уважительно держа образ двумя руками, кивнула.

– Во дворце хватает хороших вышивальщиц, но подобное усердие встречается редко и должно быть вознаграждено.

Хунли со странным выражением смотрел на честное и добродетельное лицо благородной супруги Чунь.

Вернувшись в павильон Янсинь, он все никак не мог успокоиться. Перед мысленным взором всплывала то капля крови в межбровье Гуаньинь, то кашляющая Вэй Инло за вышивкой. Промаявшись так полдня, он вдруг яростно пнул жаровню.

– Унести ее во дворец Яньси!

Ли Юй взглянул на него.

– Слушаюсь.

– Постой! – окликнул его император. – Только не смей говорить, что это я послал! Это…

– Это от Дворцового управления, во искупление своих прошлых упущений они присылают новую жаровню. Я все понял, не переживайте, ваше величество!

Ли Юй уже уносил жаровню, когда Хунли побарабанил пальцами по столу:

– И пусть отнесут ей стеклянную лампу, я не люблю слепых!

– Слушаюсь. Ваше величество, почему бы вам не проведать младшую супругу Лин, раз вы столько о ней думаете?

– Закрой рот! – прикрикнул на него господин.

Ли Юй отвесил себе пощечину.

– Простите ничтожному слуге его болтливость!

Но Хунли сердился не на него. Он резко поднялся и принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину, бормоча самому себе:

– Она меня вовсе не волнует, я всего лишь не желаю, чтобы люди в подчинении у императрицы подвергались дурному обращению. Дворцовое управление – настоящие мерзавцы. Пусть младшая супруга Лин и лишилась моего расположения, подобные издевательства недопустимы!

– Не беспокойтесь, ваше величество, я примерно их накажу!

Никто не зайдет проведать бедняка, зато у богача легко находится дальняя родня. Как только стало ясно, что Хунли сменил гнев на милость, прежде пустующий дворец Яньси вновь стал людным. Евнухи споро доставляли жаровни и лампы, даже полог на кровати и занавески на окнах