Пожалеть розгу - Мари Секстон

Он совершенно потерял счет времени. Эйвери наконец остановился, чтобы выпить половину стакана воды, который бармен оставила для него. Он машинально потянулся за телефоном, чтобы посмотреть время, но обнаружил, что в кармане пусто.

- Кто-нибудь знает, который час? - спросил он у своей аудитории.

- Четыре сорок, - сказал ему фанат Боуи и Аэросмит.

- Черт. - Это означало, что ему придется поторопиться, чтобы вовремя вернуться в библиотеку. Он не хотел заставлять Тейлора ждать.

- Мы тоже уходим. - Она переступила через цепочку, чтобы положить пятерку в его стакан. - Это было здорово. Ты часто здесь играешь?

- Вообще-то, в первый раз.

- О. - Он не думал, что ее разочарование было притворным. - Что ж, возможно, мы еще увидимся здесь.

- Возможно. - Как только она ушла, он сунул купюры в карман, не пересчитывая их, и поставил стакан обратно.

Барменша, на бейджике которой значилось «Эмили», улыбнулась ему, принимая заказ.

- Туалет в углу, если тебе это нужно.

- Несмотря на то, что я неплатежеспособный клиент?

- Ты удерживал здесь нескольких платежеспособных клиентов еще долго после того, как они бы ушли. Это чего-то стоит, поверь мне. - Она подняла его пустой стакан из-под воды. - Приходи в пятницу после обеда, я угощу тебя кружкой-другой пива бесплатно.

- Правда?

- Чем дольше они здесь находятся, тем больше пьют. Чем больше они пьют, тем больше дают на чай. Это хорошая новость для нас обоих.

Пятница. Но до этого оставалось еще три дня.

- А как насчет завтра?

Она рассмеялась.

- Пианино всегда на месте.

***

Оказавшись дома, в уединении своей кладовой, ставшей спальней, Эйвери подсчитал чаевые.

Четырнадцать долларов. Небольшая сумма, но это было уже что-то. Он подумал, не отдать ли его Грею прямо сейчас, но решил подождать, пока у него не будет больше.

Его пальцы рассеянно коснулись татуировки на левом предплечье. Это была партитура со скрипичным ключом и нотами, на которых были написаны его инициалы - А.Ф.Б., Но после того, как они были нанесены ему на кожу, он пожалел об этом. Это только напомнило ему о том, что ему пришлось оставить свою музыку, поэтому он заполнил пробелы между строками цветом, максимально скрывая музыку.

Но он больше не хотел ее скрывать.

В среду и четверг он снова ходил в «Тап Хаус». На этот раз он играл лучше, пропускал меньше нот, его врожденное владение инструментом возвращалось к нему по мере игры. Он снова начал петь, стараясь не смущаться. Он ни в коем случае не был вокалистом мирового класса, но мог сыграть мелодию. Но после обоих дней у него оставалось меньше десяти долларов чаевых. Возможно, первый день был удачным.

- Не волнуйся, - сказала ему Эмили, когда он закончил в четверг. - Приходи завтра. В клубе «Пятничный вечер», ты будешь в восторге.

В пятницу утром Эйвери сказал Тейлору, что его не нужно подвозить домой. Он хотел иметь возможность играть после половины пятого, и если для этого придется ехать домой на автобусе… что ж, это было паршиво, но пусть будет так.

В тот день в баре было так многолюдно, как Эйвери еще не видел, почти все столики были заняты. Пара, с которой они виделись в среду вечером, тоже была там. Они сразу же начали давать заявки. Эйвери играл, чаще всего подпевая, и по мере того, как он это делал, все больше и больше завсегдатаев «Тап Хаус» выходили на импровизированный внутренний дворик, пока Эмили не пришлось открыть вторую дверь гаража, чтобы люди внутри тоже могли его слышать.

Но они были не единственной его аудиторией.

Женщины, которая последние несколько дней работала в магазине пианино, нигде не было видно. На ее месте сидел безукоризненно одетый мужчина, на вид лет под сорок. Когда появился Эйвери, он играл тихо, но по мере того, как приближался вечер, он подходил все ближе, наблюдая и слушая, как Эйвери исполняет песни, которыми его закидывала толпа. Он играл всё - от Билли Джоэла до Меган Трейнор, от Гарта Брукса до «Металлики». Он играл почти четыре часа подряд, прежде чем толпа сменилась, и те, кто выпивал после работы, уступили место тем, кто выпивал после ужина, которые были больше сосредоточены на телевизорах, чем на его игре. Тем не менее, Эйвери чувствовал себя триумфатором. Ему пришлось наполовину опустошить свой стакан для чаевых, настолько он был полон. Ему не терпелось все пересчитать.

Продавец из магазина пианино уже запер двери своего магазина, но задержался у стойки бара. Он был именно из тех людей, которых Эйвери всегда побаивался, подтянутый, старше его и хорошо одетый. Даже сидя на барном стуле и потягивая вино, он излучал некую мудрость, которая выходила за рамки книг и учебы.

Все в нем напоминало Эйвери об отце.

Эйвери поежился под его пристальным взглядом, когда он возвращал два пинтовых бокала Эмили.

- Моя сестра говорила мне, что ты умеешь играть, - сказал мужчина. - Но теперь я вижу, что она недооценивала твой талант.

Похвала заставила Эйвери покраснеть.

- Спасибо. - Он посмотрел на дверь, размышляя, насколько невежливо было бы сейчас уйти. - Я рад, что вам понравилось.

- Ты все эти песни выучил наизусть или играешь на слух?

- На слух, - признался Эйвери.

- Ух ты. Это потрясающе.

Эйвери пожал плечами. Он должен был признать, что разговор был не таким страшным, как он ожидал.

- На самом деле, это скорее удача.

- Как так?

Эйвери снова пожал плечами.

- Большинству людей приходится много работать, чтобы научиться играть так, как я. У меня это никогда не получалось.

- Ты никогда не брал уроков?

- Нет, брал. - Эйвери присел на барный стул рядом с ним. - Но как только я начал, все стало казаться очевидным. Как только мой мозг понял, какую ноту издает каждая клавиша на пианино, он понял и то, как играть песни. Мне даже не пришлось долго об этом думать. Было проще просто следовать схеме, которая была у меня в голове.

- Но ты, должно быть, умеешь читать ноты, если у тебя были уроки?

- Конечно, но это меня тормозит. Очень сильно. - Он вспомнил свои первые годы за игрой на фортепиано. - Моя первая учительница считала меня своего рода ученым. Она даже не подозревала, что я играю песни не так, как написано. Я имею в виду, я