История руссов. Славяне или норманны? - Сергей Парамонов

6. Распределение послов по старшинству пославших дает возможность установить, что в одном месте в дошедших до нас списках летописи произошла перестановка: трое обычных послов попали впереди посла племянника Игоря. Выписка из Карамзина, пользовавшегося еще не сгоревшей тогда Троицкой летописью, показывает, что в оригинале старшинство послов было соблюдено.

7. Почти безукоризненное построение имен послов и особ, их пославших, дает основание для 2–3 исправлений, главным образом падежного характера. Равным образом, становится ясным, что имя одного пославшего утеряно. В некоторых списках переписчик оставил даже чистое место, чтобы вставить позже затруднившее его при чтении имя. Таким образом, мы имеем 25 имен послов и 24 имени пославших.

8. Из 25 послов 8 представляли Игоря и членов его семьи, 17 же остальных были, очевидно, от его посадников в различных областях. Посылка последними послов, а также получка части дани, говорит об относительной самостоятельности их и что князь считался с ними, если позволял им выступать на международной арене как самостоятельным единицам.

Есть основания думать, что входившие в государство Игоря финские и иные племена были представлены своими послами. Это видно из того, что в некоторых случаях и имя посла, и имя его пославшего явно не принадлежит ни к скандинавам, ни к славянам.

9. Купцы, судя по именам, также были разных национальностей.

10. Анализ имен послов и их посылавших показывает, что скандинавы ни в коем случае не преобладали; самый большой процент (до 50 %) дали купцы.

11. Анализ данных Томсена, обосновавшего «скандинавность» послов Руси, показывает, что он спускался иногда до фальсификации деталей, в отношении же метода допустил крупнейшие ошибки. Подробный разбор этого сделан нами в другом очерке.

6. Об имени «Святослав»

Все без исключения — историки и неисторики — понимают это имя, как «Свято(й) слав(ы)»; так же трактуется и «Святополк». Между тем есть основания полагать, что такое понимание совершенно ошибочно.

Оба указанные имени отразили на себе влияние христианства и подверглись легкому фонетическому искажению и, как следствие, огромному смысловому. Настоящие их имена были Светослав, Светополк. В корне их лежит не «святой», а «светлый»: это монахи-летописцы, насыщенные всякой «святостью», переделали их на христианский лад.

Ведь понятие «святой» пришло только с христианством, в язычестве же никаких святых не имелось. Князь Святослав и сам христианином не был, и родители его к моменту рождения были язычниками. Совершенно естественно, что он получил обычное славянское имя «Светослав», т. е. человек «светлой» (яркой) славы.

Наше толкование не только логично, но и опирается на глубокие аналогии. В глубокой древности не только восточными, но и южными славянами (что говорит в пользу особой древности) употреблялись имена с тем же корнем, но не искалеченные монахами, например, Светозар, Светолик, сюда же относится и русское имя Светлана; вероятно, найдутся и другие подобные.

В подтверждение нашей мысли достаточно взглянуть на таблицу имен далматских и кроатских князей, приведенную в упомянутой ниже книге Ансельма Бандуры; там мы находим Светозара, Светолика, Светопелеха. Если бы и эти имена попали в руки русских летописцев, то они, конечно, переделали бы в «Святолика» и т. д.

Может показаться, что эта мелкая фонетическая деталь не заслуживает внимания. Мы покажем, что даже имя Святослав дало основание норманистам вышивать свои лживые узоры. Они видели в «Святославе» перевод со скандинавского «Helg» что якобы означало «святой» (вероятно, родственно немецкому «heilig»). Синонимизируя Святослава и Helg’a, они, находя в исторических источниках сведения о походах скандинава Helg’а, приписывали их Светославу.

Однако они не заметили натяжек и здесь: во-первых, Helg не Святослав, во-вторых, имя Helg не означало «святой» и по-скандинавски. Это имя вошло в широкое употребление задолго до христианства, когда понятие «святой» отсутствовало и в скандинавских языках.

Слово означало нечто другое: цельный, невредимый, здоровый, благополучный, счастливый, славный («heil dir!» — «слава тебе!», по-немецки), целительный, спасительный и т. д., во всяком случае, не «светлый». Отсюда вывод, что Светослав и Helg ничего общего ни как имена, ни как личности между собою не имеют и все норманистское построение только пуф.

Таким образом, если мы хотим быть логичными и придерживаться традиции, — следует писать «Светослав», «Светополк», как это делалось, очевидно, в глубокой древности.

7. Варяжское ли имя «Владимир»?

Профессор Огиенко (митрополит Иларион) высказал в журнале «Наша культура» (1952, № 6, с. 6), издающемся в Канаде на украинском языке, категорическое мнение, что «имъя Володимир — варязьке». Высказал он это, правда, попутно, ничем не обосновывая этого довольно странного мнения.

Конечно, «на всякое чихание не наздравствуешься», и на бегло брошенное замечание вряд ли было бы необходимо отвечать, если бы не то обстоятельство, что профессор И. Огиенко принадлежит к числу авторитетнейших филологов и что к его голосу прислушиваются очень многие, учитывая также его высокое положение в церкви. Наконец, то же мнение, может быть, было уже высказано им в другом месте.

Против мнения профессора Огиенко есть два непреоборимых возражения. Первое: никто даже из самых ярых норманистов, в том числе и Томсен, произведший анализ всех скандинавских имен в русской летописи, не считает Владимир именем скандинавским. Томсен, сам датчанин, широко использовавший не только датский, шведский и норвежский языки с их древними говорами, но и рунические надписи, о скандинавском происхождении имени «Владимир» даже не заикается. Если уж сами скандинавы не признают это слово за свое, то нам нет никаких оснований им не верить.

Правда, в истории Дании мы встречаем имена Вальдемара Великого и его сына Вальдемара Победителя, но оба эти имени даны в честь Владимира Мономаха, ибо внучка его была матерью Вальдемара Великого. Таким образом, совершенно твердо установлено, что славяне ввели свое имя в историю Дании, а не наоборот.

Второе возражение: имя «Володимир» у славян идет из глубины веков и уже составом своих корней говорит ясно, чье оно.

Мы пользовались работой Ансельма Бандуры «Imperium Orientale» etc, Domni Anselmi Banduri, Venetiis, 1729, в которой он дает параллельную таблицу: 1) по истории Марка Марула (Marci Maruli) — королей Далмации и Кроации (Хорватии. — Примеч. ред.) и 2) по отцу Диоклеату (Presbyteri Diocleatis) — королей славян (имеются в виду южные, балканские). Анализ этой таблицы показывает, что:

1. Большинство имен королей за немногими исключениями совпадает, иногда только слегка отличаясь в орфографии, например, «Ostrivoyus» Марка Марула соответствует «Ostrivoy» Диоклеата, Tuardislavus первого соответствует «Tuardislav» второго и т. д., вообще Марк Марул склонен латинизировать имена, давая им окончания на «us».

2. Подавляющее число имен является явно славянскими, как-то: Ратимир, Владислав, Полислав, Себеслав, Твердислав, Прибыслав, Радослав, Крепимир, Толимир, Владимир, Светозар и т. д. Христианских имен среди них очень мало.

3. Имя «Владимир» мы встречаем несколько раз, см. № 17 у Марула — Bladimerius, у Диоклеата соответственно — Vladimir. Далее, ввиду того, что таблица королей у Диоклеата гораздо длиннее, мы находим у него № 34 — Vladimirus, № 39 у него же — Bladimirus, наконец № 41 — Bladimir.

Так как буквы «в» в греческом нет, то в именах, начинающихся с «в», обычно стоит близко стоящая к ней фонетически «б». Отсюда всегда легкая путаница, если мы сравниваем данные двух авторов (см., например, № 17, где тождество Bladimirius и Vladimir не подлежат никакому сомнению).

Интересно, что орфография имени «Владимир» даже у Диоклеата слегка варьирует, очевидно, он сохранял оригинальную транскрипцию тех источников, которыми пользовался, а не унифицировал их орфографию.

На других подробностях этой интересной таблицы мы не имеем здесь возможности останавливаться.

Итак, «Владимир» является древним, коренным славянским именем в Далмации и Кроации, т. е. области, прилегающей к северо-восточной части Адриатического моря и исторически совершенно оторванной от Скандинавии и варяжского влияния.

Вообще, история не знает посещения варягами Далмации и Кроации (если не считать, конечно, норманиста А. Погодина), а если таковое когда-то, допустим, и имело место, то следствием его не было то, что на престоле в Далмации и Кроации стали восседать короли со скандинавскими именами, — все они почти поголовно славянские (либо христианские).

Замечательной чертой далматских имен является колеблющееся их окончание, то на «мир», то на «мер», например, Сатимер, Звонимер, Будимер, Канимер, Каранимир, Толимер (и Толимир) и т. д. Очевидно, окончание произносилось неясно и могло быть принято то за «мер», то за «мир».