Багровый рассвет - Виталий Винтер

– Я и плавать-то не умею…

На что Сашка шепнул:

– Ничего, дышать сможешь! Видишь, регенератор есть, – он указал на небольшой горбик рюкзака, который был намертво пришит к костюму, – дышать сможешь, а там посмотрим.

Ещё через несколько минут к ним подошёл офицер в звании капитана третьего ранга, что Сашка определил, напрягши память с впечатанными со времён учёбы знаниями. Инструктаж, впрочем, продлился не больше десятка минут. Во время короткого и отрывистого объяснения они узнали, что их костюмы являются одноразовыми спасательными скафандрами. Что, конечно, заметно увеличило скептическое мнение о предстоящей операции. Запаса дыхательной смеси в них было на два часа, а затем… Затем не было. Или выполнение поставленных задач, или смерть. Затем он приступил к оружию. Тут-то начались ещё большие странности. По части этих странных костюмов они не сильно разбирались и лишь кивали, пытаясь понять и запомнить как можно больше, а по части оружия островники были сызмальства очень даже подкованны.

– Как вы, ребята, заметили, оружие выглядит хоть и знакомым, но вы такой модернизации никогда не видели, верно? Да и не могли видеть. Эта опытная партия лежала на складах лет тридцать – оно предназначено для использования в условиях вакуума.

Сашкин сосед толкнул в плечо молодого островника, что недавно волновался по поводу неумения плавать, и сказал, невесело хохотнув:

– Вот, а ты волновался – плавать не надо уметь, а летать будем все вместе учиться.

Сашка приподнял руку и спросил:

– А насчёт космоса можно поподробнее! Мы тут все в теориях не сильны, оружие-то выстрелит, и притом запросто, ведь сама идея выстрела – механика – ударное воздействие бойка на капсюль. Вот только стрелка, то есть меня или его, – он кивнул на соседа, – как ловить после этого прикажете в невесомости-то?

– Любое огнестрельное оружие в вакууме будет стрелять многим лучше, чем в атмосфере. Почему? Да потому – что никакого падения давления пороховых газов в стволе не будет. Почему? Да потому – что для горения пороха не нужен кислород. Кислород, необходимый для поддержания процесса горения, вырабатывается в ходе самой реакции окисления, то есть это самоподдерживающийся процесс.

– А как же с температурой там? Вакуум и… – задал вопрос кто-то из самой гущи собравшихся.

– Стрельба из старого доброго АК в вакууме и при той же невесомости вполне возможна даже очередями, но осторожно. А насчёт температуры – в процессе выстрела температура окружающей среды роли не играет, так как необходимую температуру для горения пороха мы получаем в самом процессе горения пороха. Насчёт того, что в вакууме температура близка к абсолютному нолю, – это заблуждение. Для начала, вспомним, что такое температура веществ. Так как вакуум, в идеале, пространство, в котором НЕТ вещества, то и температуры в самом вакууме нет как таковой, ни высокой, ни низкой. Вообще характеристики стрелкового оружия даже улучшиться должны.

– А с перегревом как и с отдачей? – опять спросил Сашка.

– Автомат даже в вакууме будет-таки нагреваться, как минимум от самих выстрелов. А остывать он в вакууме не будет, так как ему нечему будет передавать тепло. Как раз по этому принципу построен обычный термос. Его внутренняя колба является как раз тем нагретым предметом, который не остывает, так как нет агента, который бы перенёс тепло. Да, он остывать будет, но очень медленно, а нагреваться – очень быстро, ты прав. Так что он там скорее заклинит не от замерзания, а из-за перегрева. Именно поэтому оружие обработано специальными средствами и снабжено поглощающими тепло модулями, которые можно сменить, – он указал на решётчатый нарост под стволом и быстро снял и вновь вставил его назад. – Быстро и эффективно. Вот и всё, ребятки. Осваивайте оружие и подгоняйте костюмы. Тяжёлой пехоты у вас в десантном модуле не будет – не хватило их на всех…

В конце, спохватившись, капитан сказал на прощанье:

– Удачи, и не обедайте сейчас. Совсем. Кого стошнит там, – он почему-то ткнул пальцем в низкий потолок десантного трюма, – тот задохнётся в своей же блевотине.

После его ухода повисло тяжёлое молчание, Все сосредоточенно и отрешённо копались в снаряжении и чистили оружие. Теперь дальнейшее зависело не от них – от них же зависело только то, как получится уйти из этого мира и, возможно, всё же что-то изменить.

Глава 12

Конвой въехал на окраины столицы Федерации – Донецка к вечеру следующего дня. Предыдущую ночь они провели в одном из десятков укреплённых городков северной защитной дуги федералов, откуда Анатолий смог наконец связаться со штабом ВКС в Новомосковске. На связь сначала вышел один из дежурных офицеров, но узнав, кто с ним говорит, сразу переключил на генерала Иванова, командующего космическими войсками империи.

Генерал выслушал рассказ подчинённого и посочувствовал сообщению о гибели напарника.

– Хорошо, что хоть ты смог уцелеть после такого ада, что на орбите творился. Из четырёх платформ вашего сектора осталась только одна. Да и то хромает полуразбитая на низкой орбите. До сих пор не знаем, чья она. Не отвечает, и сигналов никаких нет. Все системы и сенсоры отказали после ядерного фейерверка. Пытаемся связь с ними наладить – может, ещё кто живой там.

– А как нападавшие? – сжав зубы, спросил Толя. – Мы так и не поняли, насколько были эффективны наши удары.

– Да ни насколько! Передовые корабли у них были просто муляжами. Мы, – он кивнул куда-то в глубь полутёмного зала за спиной, – посовещались. Так вот специалисты говорят, что это, возможно, надувные конструкции. Пузыри. И вы в них выпустили основные заряды. В тени от них шёл весь их флот. И они, по нашим неполным данным, не понесли существенных потерь, в отличие от нас. Потом выпустили целый рой десантных судов. Но как-то странно в такие регионы садятся, которые никому не нужны. Граничные, спорные. Прямых огневых контактов с их десантом у нас ещё не было.

– И что теперь? – угрюмо спросил его Анатолий.

– Для тебя есть дело. Раз уж ты оказался в этом районе, то успеешь к началу операции. Отправляйся с рейдовиками до Донецка, куда они и направляются. Там тебя встретят.

Теперь он добрался до Донецка, и в штаб обороны, где его должен был ждать офицер связи с транспортом, его подбросили дружелюбные адовцы. По пути Анатолий смог немного рассмотреть город, вольготно раскинувшийся заново отстроенными жилыми районами и заводами до самого берега Чёрного моря.

Военных действий вблизи уже давно не велось, но следы былого всё ещё попадались на окраинах – взломанный асфальт старых улиц, разбитые артиллерией нацистов дома и заводы. Старые раны некогда прекрасного города – жемчужины Донбасса. Ею он и оставался, или, вернее, снова стал. Изменившись. став ещё суровее и получив какой-то новый, печальный налёт своеобразной, горделивой красоты.

На занятиях они проходили историю до Потопа. Историю войн в том числе. В ней были и главы о долгой войне здесь на территории Федерации, тогда ещё не бывшей федерацией, а лишь областями в несуществующем теперь гособразовании. В учебных файлах нашлось много фотографий города, которые он почему-то запомнил, и теперь наяву увидел, как тот изменился. Город не потерял свой грубый шарм – улицы, или, как их тут называли, линии, особенно три первых линии, были широкими и ухоженными, засаженными поливающимися индивидуально деревьями. Дальше от центра, как и раньше, начинались спальные районы с недавно отстроенными домами, с блестевшими на крышах гроздьями солнечных батарей. Весь новострой был серым, но некоторая унылость цвета зданий оттенялась частыми детскими площадками, зелёными деревьями и клумбами. Восставший из пепла оазис надежды среди покрытых пеплом войны развалин. Тут же Анатолий понял, почему неофициально столицу федералов называли «городом миллиона антрацитовых роз»: на каждой клумбе, а ближе к центру и всё в более впечатляющих количествах везде росли чёрные розы. Специальный сорт, выведенный во время войны за независимость и ставший, фактически, символом долгой и кровавой борьбы за свободу. Цветы и впрямь были удивительными – большие чёрные бутоны словно отдавали блеском золота здешнего края, скрывавшегося под землёй. Антрацитовые розы, несмотря на тёмные тона, словно озаряли только вставший на ноги, после десятилетий войн, город. Придавали ему по-своему мягкий и в то же время своеобразный шарм.

В центре всё так же, как и сотню лет назад, высились старые памятники – никто их не сносил и не убирал. Местные помнили свою историю, и потому будущее у них, в отличие от забывших её соседей, было. Будущее тяжёлое – с потом, кровью и бескрайними проблемами, но оно было. И местные жители сами строили и решали, как жить дальше. И восставший из гари боёв, словно феникс, город служил тому примером.

Проехав через полный людей центр, они вскоре оказались у штаба, где Анатолия и высадили. Он тепло попрощался с попутчиками, с которыми успел уже немного сдружиться. Всё взятое вооружение с трупа эсэсовца, а также свой современный «Вал» с прицелом последнего уровня он отдал ребятам, оставив только кобуру с пистолетом. Оружие ему тут уже не понадобится, а если и нужно будет, то ему его выдадут.