Судьба, или жизнь дается человеку один раз… - Яков Рахманов

Надо ли объяснять, что главными работающими органами на время этой поездки были глаза и уши. Мы вовсю таращили глаза на окружающие нас пальмовые, казуариновые рощи или банановые посадки и другие удивительные растения. Удивляли необычные соломенные деревеньки, возникающие вдруг из–за поворота заросли кактусов, огромные песчаные дюны и лазурное море с живописно раскрашенными рыбацкими лодками. Вьетнамские коллеги рассказывали нам о стране, ее легендах, обычаях и окружающих нас чудесах природы. Повсюду были следы минувшей войны. Не было ни одного не разрушенного моста, тут и там виднелись небольшие круглые озерца — затопленные водой бомбовые воронки, вдоль дорог встречались остатки подбитых самолетов и танков, перевернутые железнодорожные вагоны и цистерны. Но страна была занята мирной жизнью. Строились новые, пока еще немногочисленные дома, восстанавливались разрушенные дороги. На полях крестьяне в холщевой одежде, состоящей сплошь из заплат, высаживали рис и собирали его урожай, в чеках проводились мелиоративные работы. За все время пути мы не видели бездельников: от самых маленьких детей до глубоких стариков, все были заняты каким–либо трудом.

В один из вечеров мы приехали в город Хуэ. На следующий день предстояли отдых от дороги и знакомство с одним из древнейших городов Вьетнама. Хуэ — древняя столица вьетов, более четырехсот лет являлась политическим и культурным центром сначала южного Вьетнама, а потом всего феодального государства Вьетнам. Здесь сохранились десятки важных в историческом и культурном плане достопримечательностей, и наиболее грандиозные из них — дворцы и мавзолеи императоров династии Нгуэн. Величественные воды Ароматной реки, на берегу которой построен город, и множество парков по ее берегам довершают гармоничный образ.

Еще до объединения Вьетнама в 13 веке г. Хуэ был подарен королем чамов государству вьетов Дай Вьет в связи с женитьбой чамского короля на принцессе Хуан Тран из династии Тран. Затем в 1588 году принц Нгуен Хоанг сделал Хуэ столицей южных провинций, а король Куанг Трунг сделал ее столицей государства династии Тай Сон в 1788–1802, затем король Жиа Лонг — столицей династии Нгуен в 1802–1845.

Сначала мы отправились в буддийский храм Тиен Му, основанный в 1601 году в честь восстановления мира между воюющими севером и югом. Монахи рассказали историю возникновения храма, поведали о его верованиях и идеях, попутно покритиковав христианскую веру. Затем посетили Императорский город, который состоит из трех частей — Имперская Цитадель, внутренняя Цитадель и Пурпурный запретный город. Императорский город Дай Ной (так прежде именовалась столица) занимал площадь около 40 гектаров, в его стенах было 10 ворот для путешествовавших посуху и двое ворот для тех, кто прибывал водным путем. Богатейшие орнаменты, резьба по дереву, убранство помещений, совершенные по дизайну сады делают Императорскую Цитадель шедевром архитектурного искусства. Дворцы, пагоды, павильоны изящные по стилю и искусны по исполнению. К сожалению, город серьезно пострадал от бомбардировок, но и в полуразрушенном состоянии сохранил былое величие.

Поездка по Хуэ была бы не полной, если бы мы не проехали на лодке по Ароматной реке. Название свое река вполне оправдывает — 80 километров своего пути она течет среди лесов, где растет множество ароматных растений, и, вобрав в себя запахи лесов, приносит свои воды в Хуэ. Лодки, украшенные старинными орнаментами, провезли нас в некоторые из знаменитых мест древней столицы. Хын (старое название реки) помимо живописных берегов знаменита своим рыбным рынком и деревней, все обитатели которой живут в лодках, которые служат им одновременно и домом, и средством передвижения. В заключение нас привели в магазин каменной скульптуры, где поголовно все купили скульптурки из зеленого нефрита или мрамора известного буддийского божества Зи Лака — мужичка с огромным животом, весельчака и добряка с кувшином в одной руке, с мешком и посохом — в другой. На шестой день прибыли в город Нячанг. Здесь расположен институт, с сотрудниками которого нам предстояло работать. Разместились в гостинице, отмылись, переоделись для банкета в честь прибытия. После обоюдных приветствий нам были представлены вьетнамский руководитель предстоящей экспедиции доктор Тинь и ученые, которым предстояло работать с нами. Следующая неделя была посвящена получению грузов, прибывших из Владивостока, составлению планов, подготовке снаряжения и оборудования, выбору конкретных мест для заброски экспедиции.

Наконец–то все было согласовано и выбран конкретный остров, с которого начнутся полевые гидробиологические исследования. Все было погружено на две большие лодки, арендованные у рыбаков. Мы с руководителем экспедиции с вьетнамской стороны поехали на моторной лодке «Прогресс» раньше всего каравана, чтобы выбрать удобную бухту для размещения лагеря. Хорошую бухту, закрытую от всех ветров, с широким песчаным берегом и впадающим ручьем, нашли на северо–восточной оконечности острова. Спустя полчаса прибыли все остальные лодки и катера. Все дружно взялись за разгрузку. Не прошло и двух часов, как был разбит лагерь из десятка палаток, поставлен большой навес для кухни и столовой, оборудована и развернута радиостанция, подготовлено место для электростанции. Катера «Прогресс», водолазное и гидробиологическое снаряжение готовились к работе. Все истосковались после более чем полумесячной неопределенности и по настоящему делу. Кроме того, подстегивало желание поскорее посмотреть здешние рифы, к тому же треть участников еще не видела их вообще.

Основная цель нашей экспедиции заключалась в выяснении и описании видового состава и структуры сообщества коралловых рифов. То есть мы должны были выяснить, какие растения и животные, в каком количестве обитают на рифе, как они распределены по различным зонам рифа, каковы их взаимоотношения, кто из них доминирует и определяет, если можно так выразиться, лицо рифа. Кроме того, по просьбе вьетнамской стороны, мы вместе с ними должны были выяснить условия существования массовых видов водорослей и моллюсков для последующего искусственного выращивания в марикультурных хозяйствах.

Начало первой экспедиционной недели было трудным. Был зимний сезон дождей, три–четыре раза в день поливало как из ведра, почти не прекращающийся северный ветер поднимал хорошую волну. Еще не обладая опытом палаточной жизни в тропиках и опасаясь жары, мы поставили легкие палатки из бязевой ткани. В первый же ночной ливень мы и все постельные принадлежности были абсолютно мокрые через пять минут. Сменив эти палатки на большие военные брезентовые и тяжелые (надеясь, что за счет большого объема в них будет прохладнее), мы, как только поднималось солнце, быстро потели и перемазывались в повсюду распространенный коралловый песок. В шесть часов вечера наступала тропическая ночь, мы кое–как успевали разбирать и документировать собранные пробы, образцы флоры и фауны; стали быстро накапливаться беспокойство и усталость. По этому поводу я посоветовался с вьетнамским соруководителем экспедиции Тинем. Он сказал, что вьетнамцы обычно начинают работать в 6–7 часов утра и к 4–м дня заканчивают, но они не решились нам предложить, чтобы мы так рано вставали. Мы же выезжали на трансекты всегда после 9–ти утра теряя таким образом, по два–три часа светлого времени. По общему согласию мы стали раньше ложиться и раньше вставать, поставили много одно–и двухместных палаток и соорудили над ними навесы из пальмовых листьев. Спустя четыре–пять дней новый распорядок и общая адаптация к тропическим условиям благоприятно сказались на нашей работе. У нас даже появилось свободное вечернее время, чтобы посидеть у костра и пообщаться с местным населением.

Вскоре мы стали работать как заведенные. Устанавливали трансекту и начинали на ней заниматься каждый своим делом: фотографировать все ранее не встреченное, считать количество колоний кораллов на каждом метре по всей трансекте, определять численность массовых видов моллюсков, голотурий, морских ежей и других животных, собирать пробы с квадратного метра в каждой рифовой зоне. Затем после обеда все вместе разбирали пробы и документировали все увиденное и изученное. На каждое новое место у нас приходилось от одного до трех дней дня исследований. Искусное приготовление пищи полностью взяли на себя вьетнамские коллеги. Овощи, фрукты и другую зелень, необходимые для приготовления вьетнамских блюд, покупали или обменивали у местного населения на бензин, очень дефицитный в то время во Вьетнаме. На нашем столе ежедневно были бананы, необыкновенно ароматные и вкусные папайи и другие тропические яства. Различные морепродукты, лангусты, каракатицы и, естественно, свежая рыба делали наше меню весьма разнообразным и вполне экзотическим. Иногда мы даже баловались черепашьим супчиком и лягушками в кляре. В общем, и научная, и бытовая экспедиционная жизнь наладилась и, по общему мнению, вполне удалась. После каждых двух–трех недель мы возвращались в город и затем переезжали в другой район все далее на север провинции. Были исследованы все сколько–нибудь крупные острова и бухты, десятки трансект вдоль материкового побережья. Мы получили полную картину формирования различных типов рифов и коралловых сообществ на них вдоль побережья и на вьетнамских островах различного геологического происхождения. Собрали сотни видов морской растительности и живности.