Каменный пояс, 1976 - Александр Коваленко

Во втором пролете: электронно-импульсные станки. Возле них и вообще что-то не видно людей. Правда, изредка к станкам — то к одному, то к другому — подходит девушка и заглядывает в ванночку с маслом, где покоится кусок металла — будущий штамп, — лекалом проверяет зазор между электродом и заготовкой.

— Сначала, конечно, коряво у нас все на этих станках получалось, — рассказывал Иванилов. — Много потом было слесарной доработки: детали тонкие, а станки не очень точно работали.

Но в цехе заставили станки работать точнее. Технологи, сам Алексей Павлович, мастер Николай Васильевич Гришин, электротехник Николай Иванович Степанов долго изучали эти станки и переделали их электросхему, модернизировали гидроподачу… Нет, работали они не только ради себя: о наблюдениях за станками, о своих мыслях они сообщали в Троицк. И оттуда приезжали специалисты, конструкторы и совместной работой ввели в станки много усовершенствований.

Точность изготовления штампов на них сейчас возросла в четыре раза.

Новое оборудование в цехе расставили так, чтобы можно было ввести поточное производство. В этом потоке в то же время пошли по пути специализации, то есть схему производства построили по отделениям: высадочных штампов, пакетов, молотовых штампов, запасных частей для кузнечной оснастки, электронно-импульсных станков.

Отделения стали работать как бы автономно, но при этом учитывалась и возможность кооперации, чтобы все отделения всегда, при всех условиях были загружены полностью.

Новая организация, кроме самого главного — автоматизации производства, — дала еще очень многое: технологам теперь легче делать технологические карты, потому что появилась возможность точно учитывать весь цикл производственного процесса — от подъемных средств до нужного инструмента… до тары, а администрации легче обучать рабочих… Недаром в цехе сейчас в основном работает молодежь.

Алексей Павлович с гордостью мне рассказывал:

— Инструментальщика, того самого фрезеровщика-гравера надо было учить три года, а мы за три года новым профессиям обучили пятьсот человек. Ну, ушли, понятно, многие на другие заводы…

Я задал Иванилову несколько провокационный вопрос:

— Очень жалко, что ушли?

— Да как сказать… С одной стороны, конечно, для себя обучали. Но ведь специалисты везде нужны, так что получается общегосударственная польза. Пускай работают, где им интереснее, а мы еще обучим.

Ну, само собой, при новой технологии повысилось и качество.

В цехе появилось новшество: делать заготовки штампов или — иначе — штампы для штампов. Что это дает? К примеру, только при изготовлении беговых роликов для тракторов ЧТЗ на 40 процентов снижается расход металла и на 50 процентов — трудоемкость работ.

Или возьмем толкатели для штампов прессовой кузницы: при новой технологии расход металла здесь сокращается на 20 процентов, а толкатели делаются из высоковольфрамистой марки стали, килограмм которой стоит почти столько же, сколько килограмм сливочного масла.

Теперь в цехе более пятидесяти человек работает с личным клеймом. Контролеры им не нужны.

Такого на кузнечно-прессовом не было с рождения завода.

В честь XXV съезда КПСС в цехе добились аттестации на заводской Знак качества штампы на крестовину автомобиля, шаровой палец и на серьгу передней рессоры.

На станках теперь изготовляется более 90 процентов всех формообразующих кузнечных штампов.

За три года объем производства цеха горячих штампов вырос в три раза. В 1973 году цех вышел на проектную мощность. В 1974 году ее перекрыл. В 1975 году производительность цеха выросла еще на 15 процентов.

— У нас такое чувство, словно мы вышли из темного туннеля, — говорил Иванилов. — Но это не конец. Начало!

В последний месяц старого года везде на заводе нельзя было не заметить охватившего всех, особого, я бы сказал, азартно-веселого напряжения. Нет, конечно, замечалось это совсем не по какой-то особой суете, беготне по цеху или по лихорадочной работе у станков: люди трудились обычно, как всегда, но и чувствовалась особенная их озабоченность.

Забавный пример. От обратного. Я уходил от начальника второго кузнечного цеха, и когда вышел на лестничную площадку, то туда же из соседнего кабинета вывернулся пожилой уже человек в помятом костюме — пальцами он разминал папиросу.

— Опять курить? — мимоходом спросил кто-то.

— А что делать-то? — пробормотал тот.

По лестнице сверху вниз куда-то торопились трое в спецовках. Они дружно рассмеялись.

— Нет, ты подумай, ему делать нечего.

Спускаясь вслед за ними, я слышал, как они все пересмеиваются. У выхода кто-то опять фыркнул и повторил:

— Делать ему, видите, нечего.

Все трое вновь рассмеялись.

На специальном стенде у проходной завода, в тех уголках цехов, где освещается ход социалистического соревнования, чуть ли не каждый день появлялись сообщения, поздравления, молнии.

Приведу некоторые из сделанных мною выписок.

«Следуя примеру Василия Григорьевича Черенкова, слесаря-сборщика рессор, 1334 рабочих досрочно выполнили личный государственный план».

«Бригада штамповщиков кузнечного цеха № 1, возглавляемая коммунистом Селезневым Станиславом Николаевичем, выдала последние детали в счет миллионной тонны горячих поковок. Это почетное право коллектив бригады завоевал в упорном социалистическом соревновании почти девяноста бригад».

«Горячо поздравляем коллектив рессорного цеха с досрочным выполнением пятилетки. Это большая победа в соревновании за достойную встречу XXV съезда КПСС. Она воодушевляет на достижение еще лучших показателей за право написать рапорт Всесоюзному форуму коммунистов Советского Союза».

А вот выписка из рапорта в Ленинский райком партии, подписанного директором завода, секретарем партийной организации, председателем завкома и секретарем комитета ВЛКСМ. Вначале сообщается о досрочном выполнении девятой пятилетки, а далее говорится:

«В оставшееся время года мы собираемся перевыполнить контрольное задание девятой пятилетки на 24 миллиона рублей по производству продукции и на 23,5 миллиона рублей по реализации. До конца пятилетки ожидается рост производительности труда на 27,5 процента и рост производства на 33,5 процента.

Трудящиеся завода настойчиво борются за успешное выполнение социалистических обязательств и за получение права подписать рапорт XXV съезду КПСС. В движении за коммунистическое отношение к труду участвует 98 процентов трудящихся завода».

Честно скажу, некоторые цифры из сообщений и «молний» заставили меня призадуматься. Еще выясняя в цехе горячих штампов вопросы организации социалистического соревнования, я услышал от Иванилова:

— При нашем уровне производства, при поточности и взаимосвязанности всех процессов, нам не надо, чтобы кто-то сильно вырывался вперед, вполне достаточно, если все рабочие будут перевыполнять свои личные государственные планы на полпроцента, даже на две десятых процента… Это и обеспечит неуклонный рост производительности труда.

Ну, а как же тогда быть с теми, кто намного перевыполняет свой план?

Зайдя в эти дни в партком завода, я разговорился с заместителем секретаря Александром Ивановичем Апаликовым.

— Вопрос о том, каким должно быть социалистическое соревнование при современном уровне производства, в последние годы обсуждается остро, — сказал я. — Высказываются различные мнения… Существует, допустим, и такая точка зрения: есть государственный план, он обсчитан на разных уровнях — под него и смета составлена и определен расход материалов, в частности, расход металла… Вдруг кто-то начинает перевыполнять план, вкалывать, что называется, до седьмого пота, выполнять норму выработки на 150—200 процентов. То есть устанавливать рекорды. Ведь тогда во всех связанных с ним звеньях начнут лихорадить, с одной стороны, те, кто поставляет ему металл, не смогут за ним угнаться — где взять лишние тонны металла? — а с другой стороны, и те, к кому придет его сверхплановая продукция, возможно, просто и не готовы к ее реализации…

Апаликов задумался, покивал головой:

— Знаю, есть и такая точка зрения. А жизнь подчас преподносит сюрпризы, которые как бы и подтверждают эту точку зрения… У нас на заводе был такой случай: коллектив прессового цеха так увлекся и рванул план, что потом его залихорадило, потому что цеху, фактически, целый месяц нечего было делать, так как фондовый металл был использован, а другого у него не было. Его «рекорд», в общем-то, отрицательно сказался на результатах всего завода, потянул нас чуть назад.

— Как же тогда быть с социалистическими обязательствами, с такими, к примеру, лозунгами: «Пятидневное задание — в четыре дня?» — я не унимался. — С перевыполнением норм выработки?