Будни отважных - Н. Семенюта

— А где мотоцикл? — осведомился Самойлов.

— Пожалуйста, вот он, давно готов...

Механик нажал на стартер, и мотоцикл зарокотал. Потом, протерев сиденье, сказал:

— Работает как часы.

Самойлов поинтересовался, какая обнаружилась поломка.

— Система зажигания барахлила, отпаялся контакт прерывателя.

— Что говорил Климов?

— Обещал на другой день приехать.

Самойлов простился с механиком и направился снова в сельсовет. Там его уже ждали хуторские девчата, которых собрала Оля. Они с тревогой узнали о том, что Климов не доехал до Семикаракорской. Не встретился ли он с бандитами?

— Катюша, расскажи, где ты видела Климова? — Секретарь сельсовета представила Самойлову свою подругу Катю Сазонову.

— Я ехала на быках, — начала Катя. — Смотрю: у горки той, что около второй бригады, Климов верхом на лошади...

— А вы уверены, что встретились именно с Климовым?

— Да я ж его хорошо знаю.

Самойлов извинился за беспокойство и попросил девушку утром показать ему то место, где ее встретил Климов.

Было еще рано, когда, пройдя километра полтора, они остановились на пригорке.

— Вот здесь! — проговорила спутница Самойлова.

Лейтенант осмотрел дорогу, испещренную следами колес машин и телег, лунками от конских и бычьих копыт. В них рябила мутная вода. Отсюда хорошо виден был колхозный двор второй полеводческой бригады.

Самойлов поблагодарил девушку и пошел по дороге к бригаде. Там он порасспросил колхозников о Климове и узнал, что второго ноября вечером многие из них были на дворе и, если бы Климов ехал мимо них на лошади, то непременно кто-нибудь из них увидел бы его.

Во второй половине дня Самойлов вернулся в Бакланики и позвонил в Семикаракоры из кабинета председателя правления колхоза. Он доложил Перминову о проделанной работе, планах дальнейших действий.

— Хочу прочесать местность, — заключил Самойлов.

— Правильно, — одобрил Перминов. — Пусть молодежь поможет вам. Поговорите с комсомольцами.

Вошла Мария Ивановна:

— Ну хоть какой-нибудь просвет появился?

Самойлов развел руками.

— А я утром была в Семикаракорах, — проговорила Мария Ивановна. — Судьбой Климова интересовался секретарь райкома. Просил держать его в курсе дела.

Задребезжал звонок. Мария Ивановна взяла трубку.

Звонили из райкома комсомола. Обещали утром прислать комсомольцев на подмогу. Поговорив по телефону, председательница позвала колхозного счетовода, девушку лет девятнадцати, и договорилась, чтобы та завтра собрала пораньше своих комсомольцев.

Утром на колхозном дворе толпилось много молодежи.

— Ребята, — сказала им Мария Ивановна, — исчез Иван Дмитриевич Климов. Вы все его знаете. Есть подозрение, что он убит бандитами. Надо помочь работнику уголовного розыска товарищу Самойлову. Он вам расскажет, что делать...

Вскоре все вышли за хутор. Двигались двумя цепочками по полю, раздвигая руками бурьян. Несколько часов поисков не дали никаких результатов.

После разгрома гитлеровской армии Паулюса под Сталинградом фронт уходил все дальше и дальше. Освобожденные города, станицы и хутора Дона приступали к восстановлению разрушенного хозяйства.

Но фронт оставил после себя на нашей земле грязную накипь — бывших немецких прихвостней: атаманов, старост, полицаев. Многих из них задержали советские патриоты еще в те дни, когда фашисты бежали с Дона. Часть же изменников и предателей Родины все еще скрывалась в оврагах, лесах, бурьянах, скирдах соломы. По ночам бандиты выходили из своих нор, врывались в дома, колхозные кладовые, грабили, запугивали или убивали людей.

На борьбу с этой нечистью были брошены лучшие силы отдела борьбы с бандитизмом управления НКВД Ростовской области.

В числе их был и лейтенант Самойлов Николай Арсеньевич. Он вернулся с фронта в Семикаракорскую на прежнюю свою должность — оперативного уполномоченного угро.

В конце марта из управления НКВД был послан в Семикаракорскую младший лейтенант Климов. В ту пору ему было двадцать один год. Родился он в селе Васильев-Майдан, Починковского района, Горьковской области. Комсомолец с 1938 года, учился перед войной в Горьковской фельдшерской школе, а осенью в 1941 году оставил ее и поступил в школу НКВД.

Из Ростова до Семикаракор Иван Климов добирался по Дону на пароходе «Краснодар».

Стоял теплый весенний день. Пассажиры любовались разливом берегов древней реки, недавно освободившейся ото льда. Иван Климов слушал рассказы колхозников о том, как они налаживают свою жизнь после изгнания фашистов.

На пристани Климова встретил сержант милиции и проводил его до райотдела. Отрапортовав начальнику о своем прибытии, младший лейтенант протянул документы.

Ночь в Семикаракорах для нового оперуполномоченного прошла спокойно. А рано утром его вызвали в райотдел. От Перминова он узнал о том, что на хуторе Коростылевке ночью несколько человек подошли к дому колхозницы Яковенко и постучали в дверь.

— Кто там? — спросила она.

— Свои, — ответил мужской голос.

— Я не знаю вас. Не открою.

Не сумев проникнуть в хату обманным путем, бандиты взломали дверь и стали требовать от женщины хлеб, сало, ключи от сундука.

В то время как бандиты шарили в сундуке и кладовке, в другой комнате раздались треск рамы и звон стекла. Это выпрыгнул в окно тринадцатилетний сын вдовы. На улице послышался его крик: «Караул, спасите!».

Бандиты выскочили из хаты. В сторону мальчика хлопнули два выстрела. Послышался лай собак, появились люди. Бандиты кинулись к реке Салу. Когда колхозники подбежали к берегу, там уже никого не было.

Перминов дал задание Климову и Самойлову выехать на хутор Коростылевку. Самойлов запряг линейку, и они поехали. Лошади дружно бежали по мягкой дороге. Солнце подсушивало грязь. В воздухе звенели жаворонки. Когда лошади перестали бежать, Самойлов спросил Климова:

— Не из госпиталя, случаем?

Климов улыбнулся:

— Нет, из школы НКВД. Учился...

Через час они приехали на место происшествия. Лошади остановились у невысокого домика, крытого камышом. Войдя во двор, Самойлов и Климов увидели немолодую женщину. Это была Яковенко. Она подробно рассказала об обстоятельствах бандитского нападения, показав, где кто стоял, о чем говорил и спрашивал.

Ее сын Федор сообщил, что одного бандита он хорошо приметил. Несколько дней назад тот уже появлялся в хуторе, спрашивал дорогу на Карповку.

— А ну-ка расскажи, каков он собой?

— Высокий такой... Прихрамывает...

— Молодой, старый?

— Да такой, как вы, — глянул Федор на Самойлова.

За сараем мальчик показал место, откуда мог стрелять бандит. После долгих поисков в бурьяне они нашли стреляные гильзы от немецкого пистолета «парабеллум». Самойлов завернул их в бумагу и положил в карман.

Послышался шум мотора. У дороги остановился газик, из кабины вышел Перминов.

— Только что встретился с одним нашим активистом, — сказал он. — Тут живет — колхозник Иван Капухин. Так вот ему дважды встречался неизвестный мужчина. Иван предполагает, что тот иногда ночует у местной жительницы Марфы. Кстати, на днях она побывала в Новочеркасске, привезла оттуда и продавала колхозникам и платки, и кофты, и платья. Откуда она все достала? Неужто на рынке?

Перминов приказал Климову установить наблюдение за Марфой, а Самойлову отправиться в Новочеркасск.

Наметив план, они покинули хутор. У переезда через Сал Климов соскочил с линейки и незаметно вернулся назад. А с наступлением темноты вместе с понятыми он подошел к дому Марфы, постучал в дверь. Ответа не последовало. Он постучал сильней. Послышался женский голос:

— Подождите, я оденусь!

Спустя несколько минут тот же голос спросил:

— Кто там?

Понятые назвали себя. Заскрежетал засов. На пороге с лампой в руках стояла Марфа. Увидев соседей с работником НКВД, она нервно передернулась:

— Чего бы вам по ночам людей беспокоить?

— Посмотрим, как вы живете, — сказал Климов, проходя в комнату.

Марфа и понятые вошли следом. Подвесив лампу, Марфа села на сундук и сказала:

— Как живу, спрашиваете? Как собака в конуре.

Кинув взгляд на стол, добавила:

— С горя самогонкой утешаюсь...

Климов промолчал и вместе с понятыми осмотрел комнату. Ему сообщили, что у Марфы находится гость. Куда же он делся?

Молчание Климова раздражало Марфу. Она с подчеркнутым презрением следила за ним, накручивая на палец кончики цветастой косынки.

Климов подошел к ней и попросил подняться. Марфа нехотя встала. Климов отодвинул сундук и увидел крышку лаза.

— Что там? — спросил он.

— Погреб. От немцев пряталась!

— Есть ли кто сейчас там?

— Никого!

— Берите лампу. Полезайте первая.

В погребе Климов включил электрический фонарик и увидел на бочке дымившийся окурок.

— А это что?

— За капустой лазила, курила...