Жизнь продолжается (сборник) - Александр Махнёв

Однако в кабине было не до шуток. Женщина рожала, а зубной техник, помогая ей, судорожно вспоминал – что же ещё надо сделать?

Что ещё!

И – о чудо! Все разом замолкли. Послышался приглушённый детский всхлип. Все насторожились…

Да, да!!!

Вот он, детский крик, первый голосок малыша на этом свете. Первый!

В кабине продолжалась суета, а у машины…

Здесь был праздник!

Все радовались! И отец ребёнка, Иван – а как же, ещё один наследник родился, мальчик родился. Искренне радовались и офицеры, прапорщики дивизиона.

Степановна даже всплакнула. Да нет, скатерти ей не жаль, ещё обзаведётся. Своих девчонок вспомнила, вспомнила, как сама рожала.

Так и все своих вспомнили.

Детишки!

Разве такое забывается? Роды. Это ведь Божественное чудо. Человек родился!

Как Господь повелел? Быть сему в дороге?

Ничего, всё в порядке!

Главное – ЧЕЛОВЕК родился!!!

А вот и «скорая помощь». Машина с воем затормозила у КУНГа, врачи быстро подхватили Валюшку – так звали женщину – и вот санитарка помчалась, пыля, к городу.

Здоровья вам, наша Валентина, и тебе, мальчуган, не хворать!

Да!

Вот так поездка! Жизнь без чудес ох как неинтересна, лишь бы чудеса эти людей радовали.

Машина весело рванула к городу. Не прошло и пятнадцати минут, опять – стоп машина!

– Ну, кто там ещё рожать спешит?

Кто-то пошутил:

– А может, в морг опаздывает?

– Тьфу на тебя.

В кузов заглянул командир дивизиона. Это его машина догнала КУНГ.

– Николай Яковлевич, почти три часа уж едете. Что случилось?

Сивый рассказал о случившемся.

– Да! Такого ещё в истории дивизиона не было. Кравец, ты где?

– Здесь я, товарищ подполковник.

– Молодец! Теперь будешь по совместительству не только зубы рвать, но и внештатным акушером трудиться.

Пассажиры машины дружно засмеялись.

– Езжайте. С Богом!

– Последняя ямка, товсь!

Это значит, готовься к высадке. Так всегда завершалась поездка. Опять Симонов. Уж ему можно верить.

Первая остановка у столовки в микрорайоне. Правда, столовка уже того, закрыта, так что молодёжь, если не запаслась чем в квартирах, без ужина осталась.

Выходи.

Дальше остановимся у трамвайного депо, около универмага, ну и так далее.

Длинный сегодня путь, ох какой длинный. Устали все: и водитель – ему сидеть за рулём не очень сладко, и пассажиры. Устали ждать родные, у кого есть жёны. Дети волнуются за отцов.

Невесты, так те, наверно, удивляются. Где это мой любимый – не загулял ли, не разлюбил ли?

Да, долгая сегодня дорога, долгая и длинная.

Однако именно сегодня, именно в этой дороге случилось чудо, мальчуган родился. И мысли об этом успокаивают душу.

Чуду этому порадуются сегодня и суровые жёны, и капризные невесты; наверное, и детишки, что постарше, поймут, почему батя задержался.

А завтра…

Постойте! Как завтра?

Завтра законный выходной, суббота. Отдыхай после смены.

Ура, отдохнём, выспимся, в парк сходим!

Но вот в понедельник…

В шесть тридцать утра, на остановке…

Вот там и вспомним пятницу, обсудим, посмеёмся от души.

– Это же надо, зубной техник роды принял, вот это новость!

– А Сивый-то каков! Если бы не он, как бы ещё разрешилась роженица? Как он его: «Бегом мыть руки, да принимай роды! Бегом!»

– Эй, Кононец, ты что же, заначку всё время с собой возишь? Давай, да за здоровье мальчонки, наливай…

Не скупись, давай…

Опять шутки, опять прибаутки. Ну как без них? Без них тяжело.

Поехали…

Девяностые. бизнес по-русски

Бизнес по-русски

Есть на юге России небольшой городок. Городок со своей историей и традициями. Здесь свои герои, свои кумиры, своя культура: одним словом – есть своё лицо.

Впрочем, в девяностых годах прошлого столетия это лицо было бледным, больным и жалким, а потому город этот был похож на тысячи ему подобных, как его ни назови.

Промышленность, так же как и повсюду, потиху загибалась.

Некогда могучий и известный за рубежом экскаваторный завод стоял.

После развала Советского Союза и разрыва экономических связей техника, работающая только в условиях Африки, оказалась абсолютно не востребованной здесь, на родине.

Совсем недавно махровые изделия трикотажной фабрики пользовались неплохим спросом. Но вот пропало сырьё, и фабрика стала.

Изо всех предприятий жил лишь хлебозавод.

Куда ж без хлеба?

Иногда – это если появлялось сырьё – трудился горпищекомбинат.

Гордость области, угольные шахты, пока функционировали, но тоже неритмично, с серьёзными проблемами.

Однако город жил, жил своей серой, обыденной жизнью.

В будни, с шести утра, он оживал.

Тёмные сгорбившиеся фигурки тянулись к предприятиям.

В восемь шла вторая волна – это уже чиновники и сотрудники пока ещё дышащих муниципальных организаций и учреждений стремились на работу.

К десяти открывались ателье, фотомастерская, единственные городские ясли-сад и парикмахерские.

Начинался очередной рабочий день.

К полудню на лавочках сходились старики и старушки, мамаши с детишками.

С шестнадцати часов всё шло уже в обратную сторону: от проходных те же тёмные фигурки тянулись домой.

Многие что-то несли в руках.

Фабричные – сумки с махровыми полотенцами (их тогда вместо зарплаты выдавали).

У заводских руки заняты разными поделками, железками типа мангалов, дачных печурок, или просто трубками, уголками иль ещё чем. В хозяйстве всё сгодится.

К семнадцати служивые люди вешали замки на своих конторах.

А что там высидишь?

Бюджет скудный, сейфы пусты.

Время после трудового дня народ проводил примерно одинаково: весной, летом и осенью – на огородах, зимой – у телевизоров.

Меньшая часть проводила время в гаражах иль на лавочках у дома.

Нет, конечно, не всё так уныло и скучно.

В городе был свой театр, правда, труппа распалась. Актёры кто подался в торговлю, кто уехал в работающие театры.

Но здание стояло и ожидало лучших времён.

Дом культуры также жил, белел своими огромными колоннами, он ещё и работал, но лишь на ночную дискотеку, да изредка на праздники.

Некогда гордость горожан – стадион встречал посетителей открытыми воротами и трибунами, уже без привычных глазу лавок. Главные обитатели спортивной арены, пацаны, самозабвенно, с весёлыми криками, носились с мячом по футбольному полю.

Из ниоткуда, как первые ростки зарождающегося бизнеса, появились залы видеопросмотра.

По вечерам сюда стекалась молодёжь.

Выходя после видиков, девчонки стыдливо прятали глазки и разбегались по домам, нервно смеясь. Значит, порнушку показывали.

А у парней зенки после таких сеансов были точь в точь как у котов мартовских.

Были ещё три кафешки, ресторан. Они также работали.

Главные дни в городе были четверг, суббота и воскресенье.

Почему?

В эти дни работал рынок.

Сюда стекалось всё взрослое население городка.

Конечно, нового на рынке было мало чего.

Так, тряпки, обувка, мелочь всякая.

Но рынок – это местная «Мекка», место всеобщего паломничества.

Здесь можно было себя показать, да на людей посмотреть. Ну и между прочим что-то прикупить, иль что-то продать.

Но это не самое важное.

Рынок – это единственное общедоступное место встреч всех и со всеми. И если учесть, что сватовство и кумовство никто не отменял, и это самый значимый атрибут юга России, то на рынке встречались родные люди.

Здесь все сватья, кумовья и крёстные. А значит, есть о чём поговорить, посплетничать, пожурчать по-семейному, по-родственному.

Ну что? Я не прав?

Кто постарше, это я к вам обращаюсь.

Надо ли называть город?

Конечно, нет!

Какая разница! Они в середине девяностых прошлого столетия все такими были.

И так вот случилось, что в этом замечательном небольшом городке появился новый обитатель.

Звали его Дмитрий. До приезда в этот городок он проходил военную службу в Москве. В девяносто третьем году, попав под сокращение, Дмитрий в считанные дни оказался за воротами КПП.

Молод, лишь чуть более тридцати.

Образован: высшее военное образование и бизнес-курсы.

Энергичен, предприимчив.

Обаятелен. На язык остёр. Смел, находчив.

Всё как у Штирлица.

Занялся Дима бизнесом.

В те годы не торговал только ленивый. Продавали всё и всем. А столица – это поистине кладезь коммерческих возможностей.

Всё шло прекрасно.

Бизнес на подъёме, семья обеспечена, есть хорошие жизненные перспективы.

Но этого человека нужно было знать.

Сидел в нем эдакий чертёнок, который постоянно зудел ему на ухо: «Не твоё это, не твоё, уходи, займись настоящим делом, сколько можно воздухом торговать, уходи!»

И надо же, послушал этого чертенёнка Дмитрий.

Уехал из Москвы.

Уехал сюда, на родину отца, к южным краям, ставить на ноги производство.

Его жизненной целью было – стать заводчиком.