Сверхновая американская фантастика, 1995 № 05-06 - Майк Коннер

Ладно, сейчас я не могу сбежать, из-за малышки. Так что либо я сам спятил, либо кто-то ещё пытался свести меня с ума. Реальные вещи не появляются из ниоткуда. Это была бы магия, и я снова оказался бы наедине с духами щенков и сатанинскими посланиями в рекламе обуви… Ни за что. Даже безумие лучше, чем это. Если мой рассудок безвозвратно меня покинул, тогда всё безнадёжно, и я ничего не мог с этим поделать — так что эту возможность временно можно было исключить. Но если это парагвайцы…

— Мистер Ипс?

Снова этот ребёнок.

— Мистер Ипс, чудища хотят с вами поговорить.

— Скажи им, что я занят.

Ушла. Одну интересную возможность тем не менее следовало хорошенько рассмотреть в сложившейся ситуации. Если, допустим, меня физиологически преследует какая-нибудь секретная служба наркоманов-нацистов, то меньше всего они ожидают, что я проигнорирую всю эту чертовщину. Тогда посмотрим, на что они способны. Я снял скатерть со стола.

— Джоанна!

Она вошла, держа в руках свою новую куклу.

— Да, мистер Ипс.

— Давай беситься.

— Давайте.

— Садись. Велосипед хочешь?

Её рот широко раскрылся от удивления.

Я встряхнул скатерть.

— Скажи волшебное слово!

— Вуаля! — радостно вскрикнула девочка.

Из-под скатерти вывалился миниатюрный десятискоростник, перламутрово-розовый с ромашками на крыльях. Он качнулся и шлёпнулся на бок.

Джоанна обхватила свои маленькие круглые щёчки ладошками.

— Это то, о чём я мечтала, мистер Ипс! — Она вскочила с кресла и прижалась к моим ногам. — О, мистер Ипс!

— Всё ещё только начинается, — сказал я. — Давай-ка попробуем что-нибудь ещё. Как насчёт…

— Большого пушистого кота? — с надеждой в голосе спросила она. Хорошая мысль. Просьба о живом существе может оказаться не по силам тому, кто за этим стоит.

— Вуаля, — сказала она, не дыша, и пятикилограммовый кот, серый с чёрными полосками, появился из скатерти и, мурлыча, упал на пол. Она взяла его на руки и посмотрела на меня с невыразимой признательностью. — Откуда вы узнали, мистер Ипс?

— Я же профессионал, — заявил я. — А что, если…

«Ну конечно же, как я раньше…» Теперь я знал.

— А как насчёт ста килограмм мелких непомеченных купюр?

Она пожала плечами и продолжала гладить кота.

— Почему бы нет. Вуаля!

Пачки посыпались из-под скатерти и похоронили под собой велосипед. Это было восхитительно.

— Давай ещё раз, — сказал я. — Мне кажется, не совсем получилось. Я хотел сказать: сто килограмм непомеченных сотен с номерами вразбивку.

— О'кей. Вуаля.

Сотни пачек банкнот упали к моим ногам и засыпали их по колена. Я был богат, сказочно богат и, возможно, приговорён к смерти парагвайскими ударными отрядами. Или всё же безнадёжно болен? Эта возможность казалась всё более и более реальной.

— Можно моему котику немного молока, пожалуйста, мистер Ипс? Я не думаю, что он выпьет много.

— Молока? Нет проблем. — Я использовал платок. — Может, и мы пообедаем? Пара гамбургеров с сыром и хрустящий картофель.

— Это было бы и вправду здорово, мистер Ипс.

— А есть будем с серебряных блюд. И ещё пинту «Гиннесса». И украшения для стола из тысячедолларовых банкнот, красиво свёрнутых в форме цветов.

— О, да, мистер Ипс, я люблю цветы. У королев всегда цветы на столах.

Мы пообедали, и во время еды меня вновь посетила надоедливая рациональная мысль. Было немного странно, что после моего мистического опыта, опровергнувшего существование мистических опытов, нечто, очень напоминавшее магию, удовлетворяло теперь мои материалистические запросы. Всё же я видел только один выход. Как советовала моя мать: «Что бы ты ни делал, делай хорошо». Поэтому я собирался вытрясти из сложившейся ситуации всё возможное.

Затем, расчистив от денег центр комнаты, мы провели остаток полудня с её дремлющим котом, заставляя вещи появляться и исчезать. Обезьяны, попугаи, маленькая горилла с глупыми привычками, стайка бабочек с размахом крыльев в шесть дюймов, орхидеи для журнальных столиков; а ещё я материализовал Дюранго Ккда и Лэша Ларю прямо из пятидесятых, чтобы показать Джоанне настоящих героев.

— Если твоё сердце чисто, — сказал Кид, весь в чёрной коже с серебряными заклёпками, — то зло тебе не страшно.

Лэш показал нам свою филигранную работу с кнутом, сбив лепестки с орхидей один за другим. Джоанне понравились чёрные костюмы, и кнут, и настоящая кожа. Некоторые дети просто рождаются с хорошим вкусом.

Я поставил «мазерати» цвета голубой полночи в гараж рядом с «фрезиер-нэшем» 1937 года, под гробообразным капотом которого стоял двигатель от «крайслера-420». Машины появлялись из-под скатерти в виде клубов дыма, которые уплотнялись в красоту и сталь. Я чувствовал, как кровь стучит у меня в ушах. Очевидно, я сходил с ума.

На ужин Джоанна попросила хот-догов, а я ел икру, паштет и густой шоколад на десерт. Для кота я материализовал немного тунцового филе, но он сидел и смотрел на меня, пока я не наколдовал ему то, что он любил. Это оказался болгарский перец. Странный кот.

Чтобы улучшить наше пищеварение, я вызвал Клеопатру в качестве танцовщицы. Почему бы нет? Позвольте вам заметить, она не отвечала современным стандартам красоты. У неё был маленький узкий подбородок и мелкие волосы под мышками, а пахла она… Джоанна посмотрела на меня с упрёком, как только до нас донёсся запах от великой царицы, и я услал её обратно.

К шести часам мы оба вымотались, так что она пошла посмотреть немного телевизор, а я вытащил баксы из шкафа и занялся счётом.

Но Джоанна вернулась уже через десять минут.

— Мистер Ипс? Там в телевизоре всё ещё чудища, и они всё ещё хотят с вами поговорить.

— Скажи им, что я сошёл с ума и должен пересчитать свои деньги.

— Хорошо. — Джоанна ушла к себе в комнату, и я услышал, как она передаёт мои слова. Она была послушной девочкой. С чуть преувеличенным воображением, немного неконтролируемым, как я думал, ползая по комнате на карачках, зарывшись по локти в пачки денег, но кто я был такой, чтобы критиковать? Если я даже ещё и не сбрендил, то уже скоро это должно было случиться. У меня было достаточно зелёных, чтобы удовлетворять все вредные привычки, о которых я когда-либо мог подумать. Со всей этой наличностью я имел возможность непрерывно баловать себя.

— Они всё ещё хотят поговорить с вами, сэр, — сказала она с порога комнаты.

— …сто шестьдесят семь, сто семьдесят шесть… Боже, Джоанна, теперь мне придётся начинать сначала. Сама поговори с чудовищами.

Она ушла, а я вытянул из бездонного платка бумагу и ручку и начал ставить галочки. Если она снова придёт…

— Они говорят, что застряли, сэр. — Похоже, она чувствовала, что я уже начинал нервничать, и разговаривала из коридора.

— Послушай, если хочешь поиграть здесь со своими куклами или котом, я не против, но прекрати нести эту ерунду про чудовищ. Ты хочешь ещё что-нибудь? Ещё одну куклу? Целую кукольную семью? Пятнадцать или двадцать штук?

— Они сказали, что хотят, чтобы вы, ну, сделали что-то там такое с полем. Чтобы они смогли уйти. А сейчас они застряли здесь.

— Я завязал с изгнанием духов. Если они застряли, прекрасно, пусть так и остаются.

Она посмотрела на меня секунду и ушла. Наконец, я смог спокойно посчитать. Если я и тронулся, то ровно настолько, чтобы считать себя обладателем 2,3 миллиона долларов. Мне было хорошо. Мне было очень хорошо.

Около десяти, под трескотню пересмешников в сплетении глицинии, я уложил Джоанну в постель. Кот, которого она назвала Скраффом, растянулся возле неё, положив свой подбородок ей на руку.

— В телевизоре вправду были чудища, мистер Ипс.

— Если Скрафф будет спать здесь, я материализую для него соломенную подстилку.

— Спасибо за всё, что вы подарили мне, мистер Ипс. Мне понравились фокусы. А Скрафф — больше всего.

— Спокойной ночи, малышка. Кто знает, что принесёт завтрашний день.

Я пошёл к себе в спальню, отодвинул в сторону несколько микроволновых печей и голографических камер и приготовил скатерть. Клеопатра оказалась не столь интересной, но с самого ужина я думал о Сильвии Ромилар, актрисе, лежавшей в коме, кумире миллионов, выставленной на всеобщее обозрение в Голивуде. Я видел её один раз, накрытую пластиковым колпаком, в белом свадебном платье, дышавшую так медленно…

Теперь я проявил её, бодрую и возбуждённую.

— Привет, Ипс, сказала она голосом, за право услышать который многие мужчины согласились бы отдать жизнь. — Ты не занят следующие пару часов?

Когда я наконец заснул, то отключился мгновенно, несмотря на завывания в стенах. Мне приснилось, что провода в доме раскалились, и их можно было увидеть сквозь изоляцию. Каждый кабель и проводок стал сначала оранжевым, а потом жёлтым. Гвозди в каркасе нагрелись докрасна, и свет начал проникать во всё электрооборудование в доме, я слышал, как Джоанна негромко вскрикивает от страха где-то в коридоре.