Домик под скалой - Шэрон Гослинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пэт улыбнулась:
– Рада видеть, что вы подружились. Все.
– Эй, Пэт, – предупредила Анна, – не начинайте.
Соседка успокаивающе подняла руку:
– Я ни на что не намекаю. Правда. Но честно говоря – вы втроем так славно выглядели, когда, смеясь и болтая, шли к пристани. Я давно не видела, чтобы Старый Робби так часто улыбался. Вы явно поладили. А теперь, когда Лиам исчез с горизонта… Мне кажется…
Анна накрыла ладонью руку соседки:
– Я знаю, намерения у вас благие. Но пожалуйста, не надо. Между мной и Робертом Маккензи ничего нет. Мы просто друзья, и ничего другого нам не нужно, так что буду благодарна, если вы расскажете об этом всем, кто начнет обсуждать эту тему. Вы ведь не хотите, чтобы сплетни испортили все, что мы делаем?
Пэт вздохнула:
– Конечно, не хочу. Просто мне жаль.
Анна проигнорировала щемящую боль в сердце, которому тоже было жаль. Это просто нелепо – по причинам, изложенным Роне несколько недель назад, не говоря уже о новой, гораздо более серьезной причине, не выходившей у нее из головы после того первого разговора с Кэти. С тех пор они часто созванивались.
Наверное, Анна все для себя решила еще до звонка Кэти. Она сохранит ребенка. Ребенок. Это звучало абсурдно, невероятно, пугающе и прекрасно. И то, что последнее слово она повторяла чаще, чем три первых, убедило Анну, что другой вариант для нее исключен. Итак, решено. У нее будет ребенок – и плевать на трудности. Ребенок, который со временем превратится в милого, неугомонного и говорливого непоседу вроде Молодого Робби Маккензи. Она даже не имела понятия, где будет жить после рождения малыша, но одно знала точно: Анна Кэмпбелл подарит этому миру нового человека. Абсурдно. Невероятно. Пугающе. Прекрасно.
«Интересно, как долго я смогу устраивать ланчи, – подумала она. – Если я буду подавать моллюсков, нужно, чтобы их пробовал кто-то другой. Еще нужно приличное жилье, а денег у меня в обрез. И мне понадобится настоящая работа, чтобы обеспечивать себя и ребенка. Не лучше ли все бросить прямо сейчас и вплотную заняться поисками? Разве что я разочарую ту сумасшедшую, которая приедет черт знает откуда, чтобы поесть за столом Лиама, и заплатит Пэт и Фрэнку за то…»
– Не хотите попробовать? – Пэт подвинула к ней тарелку с печеньем.
– Ой, – сказала Анна и взяла одну штуку. – Просто задумалась о меню на следующую неделю.
Пэт просияла:
– Вот и умница. Готова поклясться, что эта наша гостья не будет последней. Благодаря «Счастью рыбачки» деревня Криви займет достойное место на кулинарной карте, я это чувствую.
– Сомневаюсь, – рассмеялась Анна. – Максимум двенадцать человек в неделю и никакой гарантии места за столом.
– Да, но людям нравится, – не сдавалась Пэт. – Эксклюзивность и все такое.
Другой серьезной проблемой, которую предстояло решить Анне, был разговор с Лиамом. Скорее всего, она предпочла бы еще немного повременить и пока не делиться ни с кем своим секретом. Конечно, Кэти в курсе, но она никому не скажет, и, кроме того, она настолько далека от замкнутой жизни этой маленькой бухты, что ее можно не брать в расчет.
Вот только в Криви сохранить что-либо в тайне практически невозможно, и Анна опасалась, что кто-то да узнает правду. Тогда она и глазом моргнуть не успеет, как о ее беременности станет известно всем. Ее ужасала сама мысль, что Лиам узнает о своем отцовстве от кого-то другого. Она изо всех сил старалась ничем себя не выдать, но в четверг после обеда позвонила Рона.
– Я загляну к тебе, ладно – с джином, – объявила Рона. – У меня был ужасный день. Буду минут через двадцать.
– Успею достать бокалы, – автоматически ответила Анна, а когда сообразила, что ей нельзя пить, Рона уже повесила трубку. Испугавшись, что ее тайна будет раскрыта, она в панике позвонила Кэти.
– Антибиотики, – посоветовала Кэти. – Тебе нельзя пить, потому что ты принимаешь антибиотики. Придумай что-нибудь невидимое и невинное. Например, воспаление уха – беспроигрышный вариант.
– Похоже, ты и в этом дока, – заметила Анна.
– Иначе напивалась бы в хлам на бесконечных корпоративах, где полно пожилых белых мужчин с фантазиями насчет черной девушки. Кстати, я сделала новую афишу для «Счастья рыбачки». С упоминанием самого настоящего пятибалльного рейтинга на TripAdvisor. Я тебе пришлю.
Уловка Кэти сработала. Рона лишь посочувствовала вынужденной трезвости Анны, так ничего и не заподозрив.
– Ладно, мне больше достанется, – пошутила она и плеснула щедрую порцию «Хендрикса» в свой высокий бокал; Анна сделала себе напиток из лайма.
Было начало шестого, и солнце еще стояло высоко, а по деревне гулял легкий ветерок, обычный для этого времени суток. Рона выглядела встревоженной.
– Что случилось? – спросила Анна, когда они устроились за столиком, на котором стояла вазочка с чипсами и соус из артишоков. – Ты какая-то замученная.
Рона подняла палец, показывая, что просит ее набраться терпения, и сделала большой глоток джина. Потом поставила бокал и выдохнула.
– Чертов банк, – прорычала она. – Чертова экономика, чертовы люди, чертовы времена. Когда я начинала свое дело, взяла ссуду на печь и теперь стараюсь не опаздывать с выплатами. Согласилась на их условия, думая, что справлюсь. Мы со Стюартом – моим бывшим – владели домом в Абердине, который купили в качестве инвестиции. После развода договорились, что он продолжит ремонт, как и планировалось, затем продаст дом, и мы поделим выручку – за работу платил он, а начальные вложения мои. Но он только сейчас закончил ремонт – на это у него ушло несколько лет – и говорит, что раз за все пришлось платить ему, а рынок недвижимости упал и продать дом будет сложно, я ничего не получу.
– Что? – удивилась Анна. – Но ведь у него нет для этого никаких оснований.
Рона допила остатки джина и тут же налила еще.
– Конечно, но у меня нет денег на адвоката. А вот у него – или у его новой жены – есть. – Рона застонала. – Думаю, мне придется отказаться от бизнеса, чтобы сократить убытки. Дела и так шли не слишком хорошо. Я едва сводила концы с концами, а если ежемесячно выплачивать кредит… – Она покачала головой. – Боюсь, я все потеряю. Я не могу себе этого позволить, Анна, не могу. Один раз я уже начинала с нуля, а в мои годы повторить такое уже невозможно.
Анна накрыла ладонью руку Роны и сжала ее пальцы:
– До этого не дойдет. Я не допущу. Твоя керамика такая красивая, Рона, ей нужно
