Домик под скалой - Шэрон Гослинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ответ на вопрос Кэти: очень хорошо. И в пятницу, и в субботу за столом было полно гостей, и на этот раз Дуглас Маккин им не мешал. Для Анны ланчи стали приятной смесью работы и непринужденной болтовни. Она уверенно справлялась с суетой на кухне, радуясь, что физический труд отвлекает ее от раздумий о ребенке.
Но наступило воскресенье, дел у нее нет, и ничто уже не удержит поток мыслей, которые накатывали снова и снова, словно волны за порогом ее домика. Она заварила себе чай и села на диван, прислушиваясь к завыванию ветра у стен «Счастья рыбачки», пытаясь представить, как Брен сидит на том же месте, обдумывает непростое положение, в которое она попала, и пытается пробиться сквозь туман неопределенности к трудному решению. Хотя вряд ли. Размышляя о Брен Маккензи, она рисовала в своем воображении решительную, собранную женщину, которая всегда знала, чего хочет, женщину, которая сама выбрала себе жизненный путь – простой, прямой и ясный. Кто еще мог посмотреть на этот старый каменный сарай, увидеть, что он пригоден для жилья, а потом превратить его в такое уютное гнездышко? В те времена женщинам с этого сурового скалистого шотландского побережья была уготована другая судьба. Анна даже немного жалела, что Брен нет здесь, рядом с ней. Наверное, она оказалась бы хорошим слушателем – сидела бы с чашкой горячего чая напротив нее, по другую сторону кофейного столика, и терпеливо внимала жалобам Анны. Что бы посоветовала ей Брен? Она не вышла замуж, не завела детей. Стало ли это сознательным выбором, гадала Анна, или просто ей не представилось возможности?
Но Брен здесь нет, и прежняя хозяйка дома не поможет ей найти ответы на все вопросы, особенно на самый трудный – дать который может только она сама. Анна поднесла чашку к губам и с удивлением обнаружила, что уже выпила весь чай. Она встала, еще раз включила чайник и посмотрела на часы. Почти десять. Обычно в это время Глинн и Дэвид стучали в дверь, приглашая на прогулку, но они на неделю уехали в Португалию погреться на настоящем солнце. Анна ждала, когда заварится вторая за сегодняшнее утро порция чая; когда она добавляла в чай молоко, сердце у нее билось чуть быстрее обычного. Она подошла к телефону и набрала номер Кэти.
«Вот что мне нужно, – думала она, слушая гудки в трубке. – Стоит мне произнести это вслух, оно станет реальным, и мне придется что-то с этим делать».
– Наконец-то! – воскликнула Кэти в ответ на приветствие. – Я уж подумала, что твой страстный киви приполз к тебе на коленях и увез в Новую Зеландию.
Анна не удержалась от смеха:
– Нет, ничего подобного.
– Что случилось? – продолжала допытываться подруга. – Надеюсь, старик больше не вредничал?
– Нет, нет. Ланчи прошли хорошо. Действительно хорошо.
– Ладно. Это здорово, но все же – что происходит?
Анна сглотнула, но слова по-прежнему застревали в горле.
– Анна?
– Я беременна. Обнаружила в среду.
– Ага, – произнесла Кэти после короткой паузы.
– Ты как будто вздохнула с облегчением.
– Точно. Я боялась услышать что-нибудь ужасное. Вроде того, что причина твоей усталости в чем-то другом. Пострашнее.
– Нет. – Анна провела пальцами по животу и посмотрела на несуществующую выпуклость. – Это ребенок. Или то, что может превратиться в ребенка.
– Понятно, – осторожно произнесла подруга. – Ты в порядке?
– Не знаю. Я хочу сказать… физически все хорошо. А в остальном…
– Да. Представляю.
Анна закрыла глаза:
– Я не знаю, что делать.
– Это нормально. У тебя есть время подумать. Немного, но срок не может быть очень большим. И я всегда готова тебя выслушать.
– Я такая дура.
– От случайностей не застрахуешься. Так или иначе, сейчас нет смысла об этом рассуждать. – Кэти старалась говорить как можно мягче. – Главное – что ты будешь делать дальше. Послушай, я хочу задать тебе один вопрос. Любой ответ на него будет правильным, и если не хочешь, ничего мне не говори, но об этом стоит подумать. Ладно?
Сердце у Анны замерло.
– Ладно.
– Опиши свою первую реакцию, когда ты поняла, что беременна. Что ты почувствовала?
– Тошнота по утрам считается? – попыталась пошутить Анна.
– Считается, – сказала Кэти. – И все-таки?
Анна подумала о тени, последние несколько дней мелькавшей в дальних уголках ее сознания.
– Мне кажется, я хочу сохранить ребенка. – Решившись заговорить, она уже не могла остановиться. – Похоже, это и была моя первая реакция. В следующем году мне исполнится сорок. У меня никого нет. Даже на горизонте. Возможно, это мой последний шанс, и если я теперь им не воспользуюсь, потом, скорее всего, буду жалеть. С другой стороны, его отец возвращается домой, на другой конец света, у меня нет работы, и я живу в хибаре, которую очередной сильный шторм может смыть в море.
Кэти издала какой-то неопределенный звук, нечто среднее между вздохом и смешком:
– Понятно.
Анна умолкла, злясь на себя.
– Я не… Я не знаю, откуда что взялось. Я не могу сохранить ребенка. Это нелепая идея. Можно привести кучу причин, почему…
– Эй, – перебила ее подруга. – Если бы решение иметь ребенка все принимали только из рациональных соображений, то детей можно было бы по пальцам пересчитать и каждый рождался бы в рубашке. Дети – это непросто, и если ты не хочешь их иметь, это тоже нормально. Но если хочешь, то все остальные проблемы решаемы.
– Так легко?
– Я не говорила, что это легко. Собственно, я готова поспорить, что будет как угодно, только не легко. Но женщины, которые находились в худшем положении, чем ты, рожали, и мир не рухнул.
Анна наклонилась вперед и уткнулась лбом в колени:
– О боже. Это безумие. О чем я думала?
– По всей видимости, в тот момент ты вообще не думала.
– Если я сохраню ребенка, то должна сказать Лиаму. И как, черт побери, мне это сделать? «Привет, я помню, что мы договорились считать наши отношения несерьезными, мы просто развлекались, и теперь каждый живет своей жизнью, и я в курсе, что ты собираешься домой и для тебя это будет настоящая бомба, но ты должен знать – скоро ты станешь отцом». О боже, какой ужас.
– Ладно, – сказала Кэти. – Попробую выступить в
