Сверхновая американская фантастика, 1996 № 10-11 - Лариса Михайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отвечая на вопрос председателя Нью-Йоркского общества кинокритиков Джозефа Гелмиса о том, почему фильм кажется настолько определенно религиозным, он сказал: «Идея Бога — центральная в фильме. Это неизбежно, если допустить, что вселенная полна высокоразвитыми формами разумной жизни. Эти космические разумные существа, обогащающиеся знаниями на протяжении вечности, будут от нас так же далеки, как мы от муравьев. Они могли бы поддерживать телепатическую связь через всю вселенную; обрести абсолютную власть над материей и телекинетически переноситься в мгновение ока через миллиарды световых лет; и, наконец, они смогли бы отбросить материальную оболочку совершенно и существовать во вселенной как бестелесное бессмертное сознание. Если начать обсуждать подобные возможности, мы неизбежно придем к выводам, по сути своей религиозным, так как необходимыми свойствами подобных разумных существ будут те, которыми мы наделяем Бога. То, чем мы занимались на самом деле — попытка дать научное определение Бога»[66]. То есть Кубрик считает, что о столь далеко вперед ушедшей от нас цивилизации нельзя говорить иначе, чем применив понятие «Бог». Кларк же, напротив, так не считал. В наиболее полно и хорошо разработанном предварительном варианте, о котором здесь уже говорилось (там, где представителем внеземной цивилизации является гуманоид Клиндар), Кларк специально останавливается на этом вопросе. Клиндар смотрит на космический корабль землян и думает о том, достаточно ли они уже развиты, чтобы принять два самых тяжелых дара — «дар истины» и «дар времени». «Дар времени» — это бессмертие, а о «даре времени» сказано так: «И если они, как члены многих примитивных обществ, еще верили в богов и духов, они должны будут оставить свои фантазии и посмотреть жестокой правде в глаза»[67]. Значит, Кларк считает, что никак нельзя применять термины и понятия религии к высшим формам жизни, а нужно рассматривать их как таковые. И если Кларк выходит за границы известного сейчас, он это делает для того, чтобы познать непознанное, а не для того, чтобы в ужасе и восхищении преклониться перед ним. Он выработал для себя Три закона Кларка[68] и руководствуется ими в своей деятельности. Суть этих законов состоит в том, что не надо слепо бояться авторитетов, запрещающих что-либо; а чтобы познать границы возможного, нужно вторгнуться в невозможное.
Поэтому правильнее будет рассматривать превращение Боумэна в Звёздного Ребёнка в конце романа как метафору, олицетворяющую новую стадию развития человечества, обогащенную новым Знанием.
Если тема Контакта встречается во многих произведениях Кларка, то тема взаимоотношений человека и искусственного разума для него не столь характерна.
В космическом полете невозможно обойтись без автоматики. Это сейчас общепризнано. Зависит это и от недостаточной быстроты нервно-психических процессов человека, и от отсутствия привычных ориентиров космосе, и еще от многих других факторов. Полеты пилотируемых космических кораблей в околоземном пространстве убедительно продемонстрировали это. Но уже в полете за пределами земной орбиты автоматики и даже обыкновенной вычислительной машины будет мало.
Поэтому у Кларка «мозгом и нервной системой» корабля «Дискавери» является эвристически программированный алгоритмический компьютер ЭАЛ-9000 — последнее достижение науки и техники 2001 года. Кларк вводит его как шестого члена экипажа. И это не преувеличение. Потому что компьютер действительно обладает индивидуальностью. Причем он становится не просто одним из персонажей романа, а одним из главных персонажей.
Когда ищут причины поступков людей, как в жизни, так и в литературе обращаются к истокам формирования личности — происхождению, воспитанию, событиям их жизни. Обратимся к истокам личности ЭАЛа. Самый важный ее компонент заложен уже в имени компьютера — это эвристически программированная вычислительная машина. В психологии существует понятие «проблемная ситуация». Так называют сложную ситуацию, в которой существующие условия не подсказывают решения задачи, а накопленный опыт не дает возможности использовать какую-либо известную заранее готовую схему поведения. Психологический процесс, приводящий к решению проблемных ситуаций и к формированию новых типов поведения, называется продуктивным мышлением, или эвристической деятельностью. Значит, ЭАА мог, в зависимости от обстановки, принимать нестандартные, творческие решения, а также самостоятельно решать вставшие перед ним неожиданные задачи. Оставаясь машиной (по Норберту Винеру, машина — это преобразователь со множеством входов и выходов), ЭАЛ был разумным существом. Именно поэтому Боумэн чувствовал, что совершает убийство, когда вынимал один за другим блоки памяти ЭАЛа. Морально-этические проблемы возникают, только когда речь идет о внутренней ценности и правоте личности.
Конфликт «человек — искусственный разум» развивается в романе в максимально чистом виде. Поясню, что я имею в виду. Для этого еще раз придется вернуться к предварительным вариантам романа. Сначала вместо ЭАЛа было роботоподобное существо с женским именем Афина, затем оно преобразилось и стало называться Сократ. Это имя и существо сохранялось довольно долго. Имена указывают на мудрость, как на очень существенное, но не единственно важное качество. Все они, и Афина, и Сократ и еще один вариант — Autonomus Mobile Explorer 5 были сравнительно небольшими и подвижными системами, то есть они были больше приближены к человеку, были более антропоморфны. ЭАЛ постепенно терял пол, подвижность, даже его голос изменялся и становился более нейтральным. В уже упоминавшемся выше интервью Кубрик говорил, что у Мартина Бэлзема, который сначала читал роль ЭАЛа в фильме, голос слишком напоминал обычную разговорную американскую манеру. У Дугласа Рейна, голос которого звучит в прокатном варианте фильма, мягкий среднеатлантический говор. Следовательно, голос ЭАЛа достаточно эмоционален, но без сильно выраженных ареальных особенностей. Предваряя описание всех этих вариантов, Кларк писал в «Утерянных мирах 2001-го»: «Станет ясно, что в процессе работы над романом ЭАЛ потерял подвижность, но стал гораздо разумнее». (р. 78). Если говорить абсолютно точно, ЭАЛ подвижность не потерял, потому что ЭАЛ, его тело — это весь космический корабль, с его многочисленными системами и службами, летящий в бесконечном пространстве и впитывающий своими электронными органами восприятия излучения Вселенной. Здесь Кларк имел в виду именно отказ от антропоморфности ЭАЛа. Так же как кораблю в космическом пространстве не нужна обтекаемая форма, так и разумное существо необязательно должно быть похоже на человека. Важна функциональная целесообразность (к такому же выводу Кларк приходит и в рассуждениях о внеземных цивилизациях). Почему же так выиграв в разуме, ЭАЛ все-таки сорвался, ошибся? Ошибка его повлекла за собой смерть людей. Является ли психоз неизбежным следствием повышения и развития творческих способностей машины?
Нарушения и сбои в работе, внешне бессмысленные действия, то есть машинные психозы, возможны скорее у жестко запрограммированных машин. Такой жесткой программой для мыслящей машины являются и три правила Роботехники у Айзека Азимова. Требуются бесконечные дополнения, оговорки, возможность совершения самостоятельных действий уменьшается. Первые варианты ЭАЛа были построены по правилам Азимова; ЭАЛу в книге предоставлены более широкие возможности для действия. Его «нервный срыв» произошел по вине людей, заставивших его скрывать от Боумэна и Пула истинную цель полета. Машине чуждо чувство национального престижа, которым руководствовались ее создатели. Она стоит на принципиально ином уровне и рассматривает людей в их единстве; национальные, расовые и тому подобные различия для нее совершенно несущественны. Поэтому ЭАЛ не может понять логики запрета. Заставляет же его принять вообще какое-то решение только угроза отсоединения от источника питания. Решение оказывается негуманным. Значит ли это, что машинный разум, созданный человеком, в принципе негуманен? ЭАЛ сознательно никого не хотел убивать, во всяком случае, Пул погиб только потому, что оказался между космическим ботом и блоком АЕ-35, который ЭАЛ хотел уничтожить как улику. Кларк постоянно подчеркивает вынужденность его действий, даже глава, которая в русском переводе называется «Бунт робота», звучит по-английски гораздо мягче, «оправдательно» по отношению к ЭАЛу: «Need to Know» — «Потребность знать». Причиной всех несчастий явились люди, подошедшие к общечеловеческой проблеме с узконациональных позиций. Они забыли о том, что писал основоположник кибернетики Нор-берт Винер; «Помочь они (машины) нам могут, но при условии, что наши честь и разум будут удовлетворять требованиям самой высокой морали»[69].
А что из себя представляет единственный «человеческий» главный персонаж романа? Это командир космического корабля «Дискавери» Дэвид Боумэн, возраст — около тридцати пяти лет. Он мужественный и волевой человек, который не раз испытывал чувство страха, но умел победить его и остаться в живых. Он выполняет свою миссию до конца. Но он не просто исполнителен, если бы он был таким, то не опустился бы в Око Япета, у него ведь не было таких распоряжений. Можно было лечь в анабиозную ванну и дожидаться прихода «Дискавери-2». Боумэн — самый настоящий исследователь. Это качество появилось у него не сразу. Например, в одном из вариантов сенатор Флойд характеризует его так: «Боумэн непримирим к недостаткам. Он не выносит людей и машин, которые не работают — это затрудняет жизнь его коллегам… Он обладает тем трудноопределимым качеством, которое мы называем „способность руководить“[70]». В романе же Боумэн, напротив, очень спокойный и уживчивый человек. Вообще, при рассмотрении вариантов приходишь к выводу, что развитие образов и мыслей шло по пути сокращения многообразия качеств и проявлений к выделению, причем очень четкому выделению, доминирующей черты или качества. То же относится и к количеству героев. Первоначально в экипаж «Дискавери» должно было входить шесть человек: