Запоздалый суд (сборник) - Анатолий Емельянов

Слушали доклад с интересом, и, видно, многих он задел за живое: во время перерыва записалось для выступления — небывалая цифра! — десять человек. И открывал список, который показал второй секретарь райкома, директор лесхоза.

Что знал, что знает о нем Федор Иванович? Не много. Знал только, что на этом посту он недавно, а до того работал главным лесничим. Ну еще, что он неуживчивый, въедливый человек, резкий в отношениях и с товарищами по работе, и с любым начальством. Вот, пожалуй, и все. Прежнего директора Захара Николаевича еще в начале прошлого года перевели в министерство. Райком не хотел было его отпускать, да тот сам стал умолять: «Двое детей учатся в университете, третий, младший, заканчивает школу, в Чебоксарах дают квартиру, жена часто прихварывает. А там и больница получше районной, и врачи поопытней…» К тому же и должность ему предложили солидную. Это-то понятно: плохого работника в должности повышать не будут. Но кого ставить на его место? Захар Николаевич сам долго не решался назвать в свои преемники старшего лесничего: уж очень строптив, ершист, и нет у него никакой дипломатии, идет во всем напрямик — долго ли такой удержится на руководящем посту? А Александр Анатольевич ко всему сказанному еще и добавил: прижимист старший лесничий, каждый куст, каждую копейку любит считать. Федор Иванович возразил на это: что ж тут плохого, добряков за счет казны и так развелось более чем достаточно. Так-то так, ответил второй секретарь, да только руководители, считающие копейки, часто не замечают за этими копейками, как у них рубли мимо государственного кармана летят, за кустами не видят леса.

Федор Иванович попросил направить работника из министерства: мол, баш на баш — коль берете Захара Николаевича к себе, сами же и дайте ему замену. Но министр сказал, что у них подходящего человека сейчас нет, а к тому же, чем ждать «варяга», не лучше ли поставить на этот пост Леонида Семеновича.

Больше недели прожил лесхоз без руководителя, и тогда Федор Иванович сам предложил на пост директора старшего лесничего. Он рассудил, что и в самом деле свой-то котенок, наверное, будет не хуже присланного со стороны кота в мешке. Некоторые члены бюро были против кандидатуры лесничего. Но сам Леонид Семенович, когда его пригласили на утверждение, не стал отнекиваться, а сразу же заявил: «Раз партия доверяет — надо работать». Хорошие вроде слова сказал, а не понравились они тогда Федору Ивановичу. Ему показалось, что главный лесничий ждал — не мог дождаться ухода директора, и вот теперь с радостью готов занять его место. Уж но карьерист ли ты, мил человек? — подумалось тогда первому секретарю.

Уже с весны Леонид Семенович начал себя показывать на новом посту.

Районная столица лишь по названию город, а мало чем отличается от обыкновенного села. Хорошо, если с десяток наберется пятиэтажных домов, несколько десятков двух- и трехэтажных, большая же часть горожан живет в собственных одноэтажных домах и, как в любом селе, ведет свое хозяйство, держит скот. Так вот с весны и зачастили в райком эти самые скотодержатели: Леонид Семенович не выдает билетов и лесники без них не пускают скотину в лес.

Пришлось вызвать новоиспеченного директора в райком. Тот, выслушав Федора Ивановича, заявил: лес под городом входит в первую группу лесов, в так называемую санитарную зону, он и так изрядно помят, потоптан скотиной, и если так будет продолжаться и в дальнейшем, от санитарной зоны останется одно название.

Федор Иванович любит природу, в постоянном соприкосновении с ней находит едва ли не главную радость труда сельского человека и своего собственного тоже. И ему понятна забота директора лесхоза о живой природе. Да если бы и не любил секретарь райкома природы — что бы он мог возразить на убедительные доводы лесника? Вот только как убедить или там переубедить жалобщиков? У них и свой резон, и свой, надо сказать, неотразимый козырь: при директоре Захаре Николаевиче было можно, почему же теперь нельзя?

А новый директор на горожанах не остановился. Он сократил наполовину лесные участки и для выгонов колхозного скота. Теперь уже с жалобами пошли в райком возмущенные председатели колхозов. Свое возмущение они выкладывали в весьма крепких выражениях, и их тоже надо было понять: не за свою личную буренку хлопотал тот или другой председатель. А для бычков и нетелей, отобранных на откорм, лесная трава, пока не созрели луга, была лучшим даровым кормом. Запретить — это самое простое. Если бы новый директор лесхоза при этом еще и указал на какой другой источник кормов для колхозного скота — вот это бы да! Райком не мог стать на сторону лесхоза. Да, конечно, скотина губит молодняк, да, лучше не пасти, но нет других участков, а где-то скот пасти все же надо. И не только колхозный, но и тот, что в личном пользовании у колхозников или у тех же горожан.

Райком не поддержал нововведения молодого директора лесхоза, но тот, что называется, остался при своем мнении и продолжал гнуть свою линию. Это упрямство многих, особенно второго секретаря райкома, все больше и больше начинало раздражать. «Свой-то котенок оказался куда хуже чужого кота — коготки показывает, — говорил Александр Анатольевич, — Пока не поздно, надо менять этого делягу, который дальше своего носа ничего не видит и видеть не хочет…»

Ах, эта партийная работа! Какой бы она была легкой, какое бы она доставляла удовольствие, если бы приходилось работать только с хорошими, «правильными», послушными людьми! Но… но это была бы уже не партийная работа, а что-то другое. Самое легкое — вытурить бы Леонида Семеновича с поста директора, как это предлагал второй секретарь, на месте Федора Ивановича, наверное, так бы именно и сделал. Но нынче тебе не понравился своим упрямством один работник, завтра не по вкусу пришелся характер другого — что ж, и тех надо вытуривать? Руководители ведь с неба не падают, их надо растить, воспитывать. И делать это не сплеча да сгоряча, а постепенно, терпеливо. По многолетнему опыту — а он только в этом районе работает секретарем райкома уже пятый год — Федор Иванович знает, что всякие собрания очень и очень подходящее место для этого. Критика с глазу на глаз, в кабинете, впечатляет куда меньше, чем критика на людях. Так что в своем докладе на пленуме он, конечно, «не забыл», не обошел и его строптивого директора. Потому-то Леонид Семенович после перерыва первым и ринулся на трибуну.

В белых брюках, в белой же льняной рубашке навыпуск с вышитыми карманами, он легко взошел на сцену. Зачем-то поглядел на президиум, затем обернулся в зал и начал речь. Никаких бумажек в руках у него не было. Он и на трибуну не зашел, а стоял сбоку от нее. Похоже, критика в адрес лесхоза его не очень-то смутила: директор начал с того, что воздал хвалу коллективу лесхозовских работников. Славные, мол, люди, не только успешно выполняют планы, но и по итогам полугодия завоевали переходящее знамя. Потом, то ли чистосердечно, то ли для вида, признал, что имеются в работе лесхоза и свои недостатки. Немало недостатков и у него лично. Так что критика в докладе была справедливой. Но… Тут директор сделал некую паузу, а потом опять, как и в начале, обернувшись к президиуму, спросил: «Но вы-то, вы-то, Федор Иванович, вникли ли, как следует, в нашу специфику? Вряд ли. Вы и бывали-то у нас то ли раз, то ли два, сопровождали нашего министра, когда он приезжал в лесхоз».

Что верно, то верно: не вник. У первого секретаря и без лесхоза дел под самую завязку: на его плечах лежит все сельское хозяйство района. Что там твой лес, что с ним стрясется — не переспеет, не осыпется, разве что осенью. А вот сейчас пора созревания хлебов, а суховей чуть не месяц поля жжет безо всякой пощады. Еще неделю не будет дождя — не жди и урожая, хорошо, если каких-нибудь десять центнеров получишь на круг, вместо запланированных двадцати. И уж потом на всяких пленумах да совещаниях в обкоме район будут склонять во всех падежах целый год.

Между тем директор лесхоза с первого секретаря перешел на второго. Уже три года, мол, секретарствует, и за все эти три года не удосужился побывать ни на одном партийном собрании в лесхозе. Даже вопрос, знает ли Александр Анатольевич, где находится контора лесхоза. «Ну уж, поди-ка, знаю, — не выдержал, огрызнулся из президиума второй секретарь, — наш город — не Чебоксары или тем более не Москва». Но своей репликой второй секретарь только подлил масла в огонь. Директор лесхоза напомнил, что Александр Анатольевич, инженер по образованию, и сам побывал в директорской шкуре (это верно, в недавнем прошлом второй секретарь руководил механическим заводом, и неплохо руководил — потому и выдвинули в райком), однако же не знает нужд лесхоза и глух к его запросам. У лесхоза техники и так кот наплакал, а ее без конца «мобилизуют» то на заготовку кормов, то на вывозку хлеба или картофеля из колхозов. А скажи об этом второму секретарю — вместо дельного ответа услышишь угрозу: «Вам что, надоело работать директором? Хорошо, мы учтем!» Разве так разговаривать к лицу партийному работнику? Если такое руководство считать партийным, то что же тогда надо называть голым администрированием?