Портрет по завету Кимитакэ - Николай Александрович Гиливеря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но кто я? Что я? Что это такое вокруг? Боже, как я напился. Теперь в мою шальную голову приходит картина жертв придуманной жизни. Падшие тела на войне. Истерзанные тела от болезней. Бескостное мясо самоубийц. Запах гнили. Смерть оголтело стучится в двери!
Я больше не бессмертный. Я вижу это. Когда-нибудь и я буду отдавать гнилью. А моя икона… Что она? Будет ли она жить? Найдёт ли последователей? Или умрёт вместе со мною? Моя вера. Моя выдумка.
Я вдыхаю в тебя жизнь. Я даю тебе идею. Но тем самым и обрекаю на смерть, как мои родители обрекли на смерть меня. Они истинные божества. Для них жизнь должна идти вперёд. И жестоки они не по самому желанию быть таковыми. Это заложенная в них программа. И отец наш духовный жесток, потому как является нашим созданием. А что ещё ждать от человека?
Перед глазами смерти ужасно хочется пойти наперекор. Я думаю о несуществующей непорочной женщине и возбуждаюсь. Сейчас мне ужасно хочется слиться с нею. Да. В голове завязывается сцена соития. Её тело покорно. Я мастурбирую и пла́чу. Мне хорошо и больно. Всё заканчивается на картину, которую я не видел, только лишь чувствовал.
Образ вдыхает краску жизни с любопытством, не выказывая явного недовольства. Для него соприкосновение с человеком является новым, ещё неизведанным опытом.
Стыд и облегчение обволакивают грешное тело и мысли. Сеанс окончен. Работа дописана. Самое время убрать следы преступления в шкаф, постараться худо-бедно одеться и лечь спать, а то вдруг сестра вернётся с утра пораньше.
Полдень. Дома никого нет. Похмельный холод. Ночное приключение видится в свете неопределённости. Когда же достаю написанную работу, становится понятным: мой шаманский эксперимент был очередной постыдной ошибкой.
* * *
Собственная подростковая действительность разделяет окружающие процессы и собственные явления на два абсолютно разных лагеря.
Когда мои глаза соприкасаются с близкими; когда я нахожусь среди всех этих людей, то начинаю чувствовать потребность в схожести с ними. По этой причине за завтраком мои безумные приключения выветриваются, словно это и не я был вовсе, а лишь странная копия. Или лучше: это был просто сон. Песочные часы перевернулись — время контроля. Будет странно танцевать классическое танго под электронную музыку.
Иногда мне приходит в голову идея о попытке соприкосновения своих внутренних особенностей души путём их интеграции в повседневность. Но примут ли меня таким окружающие?
Жить в постоянной тени означает ощущать застрявшие слова во рту. Привкус недосказанности утомляет. Читатель, скорее всего, поймёт меня, ведь говоря о себе — я говорю о многих из вас.
Моя исповедь неумолимо шествует к подобию относительно настоящего времени, когда пишутся эти строки, а значит: вы имеете полное право сорвать и маску собственную. Просто приподнимите краешек, втяните свежий воздух за границами индивидуального стыда и поймите, вы не одни такие.
Вся планета изъедена пороками, причём пороки некоторых людей выходят за границы даже моего всепонимания.
Человеческое бытие пропитано соблазнами. Наши персональные дьяволы-помощники рождаются вместе с нами в обнимку, словно сиамские близнецы, просто второй зародыш паразитирует за счёт своего брата. Да. Мы рождаемся с заводским браком; С непонятным желанием кричать и поглощать в себе всё, что только поместится.
Любовь. Внимание. Время. Силы. Я ещё не упоминаю совсем очвединых вещей, хотя их вполне можно включить в подгруппу выше перечисленного. Наш знак зодиака — паразит. Он же дьявол. Он же — внутренние мы. И если так, то почему люди вдруг решили сделать своё естество постыдным?
Оглянитесь вокруг и увидьте, что та же эротика проникла в каждую клеточку зримого и слышимого. Сама жизнь является безостановочным сексом.
Мама замечает мою задумчивую гримасу. Она спрашивает: «Почему ты грустишь? Что-то случилось?» Вопрос почему-то смущает меня. Отвечаю, что просто не выспался, и это, отчасти, правда.
Мне всё ещё семнадцать. И я почти исправно хожу в заключительный класс.
Сверстники постоянно болтают о будущем. Их так сильно заботит кем они станут, что уже сейчас видно, как через пять лет эти же светлые и энергичные тела превратятся в собственные размытые тени. А всё из-за естественной несправедливости в сложившемся обществе. Я не строю иллюзий. Подросток подростку рознь. Не нужно быть гадалкой, просто посмотрите на взрослое большинство.
Они алчные. Они уставшие. Они кричат на любимых. Они то и дело говорят о деньгах. А ведь когда-то они были преисполнены самых светлых и благородных амбиций. И не важно: хотел ли человек стать космонавтом или от своей наивности мечтал занять пост президента. Даже самые реалистичные мечты «стричь людей» или «готовить вкусный хлеб» разбиваются о реальность.
Сложно абсолютно всем. Это точно. Кто-то не хочет, чтобы люди были довольны жизнью, иначе тогда появится слишком много вопросов об окружающих вещах. Общество здесь должно недоедать. Мы должны придумывать себе врагов, чтобы никому не верить и жить обособленно. Сложившееся положение — не случайность, а математически выверенный план. Причём очень хороший план, с точки зрения вершины горы.
Я трачу на учёбу ровно столько времени, чтобы меня не выгнали. Очень забавно, кстати, наблюдать за пай-девочками, начинающими дрожать от одного слова «экзамен». Они так переживают за нарисованные цифры и своё выдуманное будущее. У некоторых на нервной почве начинают выпадать волосы.
Может возникнуть вопрос (немного не по теме): а куда же подевался Д.? Отвечаю: я и Д. отдалились друг от друга, как только мой милый друг решил уйти после девятого класса. Он покинул эти меланхоличные стены неэффективного знания, выбрав более короткий путь к получению профессии: среднее образование. Логически говоря: выбор отличный. Но, увы, я заразился более высокими целями, для которых полное образование просто необходимо, а именно: уехать на «большие земли».
Причин покинуть маленький городок и родительский островок достаточно. В списке имеются логичные пункты, а также сакральные, болезненные и утопические.
Становление на ступень взрослее. Благодать простора мегаполиса. Новые люди. Возможности. Относительная свобода. Новые мысли. Романтика, пропитанная страданием бетона. Увидеть что-то большее, чем панельки с пивнухами. А ещё…
Не видеть, как родители стареют из года в год. Скучать по их бессмертному образу. Не видеть собственную жизнь, растворившись в толпе таких же иноземцев. Искать счастья, зная, что единственно возможный вариант — сам путь к нему, но никак не его достижение. Отправиться в паломничество, где никто не увидит
