Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме - Владимир Набоков

(К Первому мятежнику.)

                       Так что ж ты говоришь?

Первый мятежник.

Я говорю — летит, кренясь, на солнце,крылатая легенда! Детям сказкунашептывают матери… За брагойбродяги именуют короля…Как ты поставишь вне закона — ветер?Ты слишком злобен, слишком беспощаден.Опасный путь! Будь осторожней, просим,нет ничего сильней мечты!..

Тременс.

                                         Я шеюскручу ей! Вы не смеете меняучить! Скручу. Иль, может быть, и вамона мила?

Второй мятежник.

              Ты нас не понял, Тременс,хотели мы предупредить…

Клиян.

                                     Король —соломенное пугало.

Тременс.

                             Довольно!Отстаньте, траурные трусы! Ганус,ну что же, ты… обдумал?

Ганус.

                                    Тременс, право,не мучь меня… сам знаешь. Мне молитву,мне только бы молитву…

Тременс.

                                   Уходи,и живо! Долго я терпел тебя…Всему есть мера… Помоги, Клиян,он дверь открыть не может, теребит…

Клиян.

Позвольте, вот — к себе…

Ганус.

                                    …Но, может быть,она меня зовет! А!

(Бросается к столу.)

Клиян.

                           Стойте… Тише…Спасайся, Тременс, он…

Ганус.

                                   Пусти! Ты толькоменя не трогай, понимаешь — трогатьне надо… Где корзина? Отойдите.Корзину!..

Тременс.

              Сумасшедший…

Ганус.

                                    Вот… клочки…в ладонях… серебро… о, этот почеркстремительный!

(Читает.)

                       Вот… вот… «Мой веер… выслать…Замучил он»… Кто он? Кто он? Клочкивсе спутаны… «Прости меня»… Не то.Опять не то… Какой-то адрес… странно…на юге…

Клиян.

           Не позвать ли стражу?

Ганус.

                                           Тременс!..Послушай… Тременс! Я, должно быть, вижуне так, как все… Взгляни-ка… После слов«и я несчастна»… Это имя… Видишь?Вот это имя… Разбираешь?

Тременс.

                                       «Марксо мною» — нет, не Марк… «Морн», что ли? Морн…Знакомый звук… А, вспомнил! Вот так славно!Вот так судьба! Так этот шелопайтебя надул? Куда? Постой…

Ганус.

                                      Морн жив,Бог умер. Вот и все. Иду я Морнаубить.

Тременс.

         Постой… Нет, нет, не вырывайся…Мне надоело… слышишь? Я тебео безднах говорил, об исполинах —а ты… как смеешь ты сюда вноситьдух маскарада, лепет жизни, пискмышиной страсти? Стой… Мне надоело,что ставишь ты свое… томленье — сердце,червонный туз, стрелой пробитый, — вышемоих, моих грохочущих миров!Довольно жить тебе в томленье этом!Ревную я! Нет, подними лицо!Гляди, гляди в глаза мне, как в могилу.Так, значит, хочешь пособить судьбе?Не вырывайся! Слушай-ка, ты помнишьодин веселый вечерок? Восьмеркутреф? Так узнай, что я — проклятый Тременс —твою судьбу…

Элла.

(в дверях)

                   Отец, оставь его!

Тременс.

…твою судьбу… жалею. Уходи.Эй, кто-нибудь! Он ослабел — под локти!

Ганус.

Прочь, воронье! Труп Морна — мой!

(Уходит.)

Тременс.

                                                     Ты дверизакрой за ним, Клиян. Плотнее. Дует.

Второй мятежник.

(тихо)

Я говорил, что есть любовник…

Первый мятежник.

                                             Тише,мне что-то страшно…

Третий мятежник.

                             Как нахмурен Тременс.

Второй мятежник.

Несчастный Ганус…

ЧЕТВЕРТЫЙ МЯТЕЖНИК:

                          Он счастливей нас…

Клиян.

(громко)

Вождь! Я осмелюсь повторить. Народна площади собрался. Ждет тебя.

Тременс.

Сам знаю… Эй, за мной, бараны! Что выпритихли так? Живей! Я речь такуюпроизнесу, что завтра от столицыостанется лишь пепел. Нет, Клиян,ты с нами не пойдешь: кадык твой слишкомоткрыто на веревку намекает.

Тременс и мятежники уходят. На сцене Клиян и Элла.

Клиян.

Ты слышала? Отец твой славно шутит.Люблю. Смешно.

(Пауза.)

                        Ты, Элла, в белой шляпе,куда-нибудь уходишь?

Элла.

                                 Никуда.Раздумала…

Клиян.

                Жена моя прекрасна.Не успеваю говорить тебе,как ты прекрасна. Только иногдав моих стихах…

Элла.

                     Я их не понимаю.

За сценой крики.

Клиян.

Чу! Гул толпы… Приветственный раскат!

Занавес

АКТ IV

Гостиная в южной вилле. Стеклянная дверь на террасу, в причудливый сад. Посредине сцены накрытый стол с тремя приборами. Ненастное весеннее утро. Мидия стоит спиной, смотрит в окно. Где-то слуга бьет в гонг. Звуки затихли. Мидия все неподвижна. Входит слева Эдмин с газетами.

Эдмин.

Опять нет солнца… Как вы спали?

Мидия.

                                                Навзничь,и на боку, и даже в положеньизародыша…

Эдмин.

               Мы кофе пьем в гостиной?

Мидия.

                                                      Да,как видите. В столовой мрачно.

Эдмин.

                                               Вестиеще страшнее прежних… Не газеты,а саваны, пропитанные смертью,могильной сыростью…

Мидия.

                               Их промочилоу почтальона в сумке. Дождь с утраи темен гравий. И поникли пальмы.

Эдмин.

Вот, слушайте: горят окрайны… толпыразграбили музеи… жгут кострына площадях… и пьют, и пляшут… Казниза казнями… И в пьяную столицувошла чума…

Мидия.

                 Как думаете, скородождь кончится? Так скучно…

Эдмин.

                                          Между тем,их дикий вождь… вы дочь его знавали…

Мидия.

Да, кажется… не помню… Что мне гибель,разгромы, кровь, когда я так тоскую,что некуда деваться! Ах, Эдмин,он бриться перестал, в халате ходит,и сумрачен, и резок, и упрям…Мы словно переехали из сказкив пошлейшую действительность. Все большетускнеет он, сутулится, с тех поркак тут живем, в болоте этом… Пальмымне, знаете, всегда напоминаютприхожие купцов богатых… Бросьте,Эдмин, газеты… глупо… Вы со мноювсегда так сдержанны, как будто яблудница или королева…

Эдмин.

                                    Нет же…Я только… Вы не знаете, Мидия,что делаете!.. Господи, о чем женам говорить?

Мидия.

                    Я смех его любила:он больше не смеется… А когда-токазалось мне, что этот вот высокий,веселый, быстрый человек, должно быть,какой-нибудь художник, дивный гений,скрывающий свои виденья радилюбви моей ревнивой, — и в незнаньибыл для меня счастливый трепет… Нынея поняла, что он пустой и скучный,что в нем мечта моя не обитает,что он погас, что разлюбил меня…

Эдмин.

Так сетовать не нужно… Кто же можетвас разлюбить? Такая вы… ну, полно,ну, улыбнитесь же! Улыбка ваша —движенье ангела… Прошу!.. Сегодняу вас и пальцы неподвижны… тожене улыбаются… Ну вот!..

Мидия.

                                   Давно ли?

Эдмин.

Давно ли что, Мидия?

Мидия.

                               Так. Занятно…Я вас таким не видела. Нет, впрочем,однажды я спросила вас, что толкувам сторожить на улице…

Эдмин.

                                    Я помню,я помню только занавеску в вашеммучительном окне! Вы проплывалив чужих объятьях… Я в метели плакал…

Мидия.

Какой смешной… И весь растрепан… Дайте,приглажу. Вот. Теперь смеются пальцы?Оставьте… ах, оставь… не надо…

Эдмин.

                                              Счастьемое… позволь мне… только губы… толькокоснуться… как касаются пушка,биенья бабочки… позволь мне… счастье…

Мидия.

Да нет… постой… мы у окна… садовник…………………………………………………

Мидия.

Мой маленький… не надо так дышать…Стой, покажи глаза. Так, ближе… ближе…Душе бы только нежиться и плаватьв их мягкой тьме… Постой… потише… после..Вот! Гребень покатился…

Эдмин.

                                   Жизнь моя,любовь моя…

Мидия.

                  Ты — маленький… Совсем,совсем… Ты — глупый мальчик… Что, не думал,я так умею целовать? Постой,успеешь ты, ведь мы с тобой уедемв какой-нибудь громадный, шумный городи будем ужинать на крыше… Знаешь,внизу, во тьме, весь город, весь — в огнях;прохлада, ночь… Румяный отблеск рюмкина скатерти… И бешеный скрипач,то скрюченный, то скрипку в вышинувзвивающий! Ты увезешь меня?Ты увезешь? Ах… шарканье… пусти же…он… отойди…

Входит Господин Морн, в темном халате, взъерошенный.