Путь Грома - Маргарита Епатко

Легким поворотом плеча Сергей отшвырнул парнишку на стоящее рядом дерево, и люди услышали, как хрустнули кости, встретившись с кряжистым стволом дуба. Парень с остекленевшим взглядом осел на землю. В то время как отец с сыном, не обращая ни на кого внимания, продолжали выкручивать друг другу руки.

– Свят, свят, что ж это делается, – пожилой солидный мужчина вышел вперед. – Как же это, отец на сына, сын на отца. Что ж вы творите? Да разнимите же их! – обратился он к стоящим вокруг мужикам.

– А, может, Сергей прав? – пробасил седой толстяк, подхватывая лежащий на земле топор.

– Не прав он, Петр. И ты это прекрасно знаешь, – дорогу седому перегородил местный пастух, обычно мягкий да улыбчивый Иван. В этот раз он не улыбался, и жесткая складка залегла у него на переносице.

– Вы что это? – пожилой истово крестящийся мужчина оглядывался вокруг. – Вы что это? – он с испугом смотрел в посуровевшие лица окружавших его мужиков. Каждый из них придирчиво вглядывался в соседей, словно вспоминая за ними старую, но до сих пор не прощеную обиду.

Алина швыряла и швыряла в нее черную, выжигающую жизнь силу, но Параскева упрямо стояла на ногах. Она не собиралась сдаваться, по крайней мере, пока жива. Сколько она еще будет жива? Знахарка знала одно: надо стоять, хотя грудь болела так, как будто по ней прошлись раскаленной кувалдой. Слегка опустив глаза вниз, чтобы посмотреть на несчастное случайно пострадавшее животное, она увидела, что платье взмокло от крови, текущей откуда-то сверху.

– Не надо туда больше смотреть, – подумала про себя Параскева и подняла глаза, чтобы встретить, как подобает очередной удар твари по имени Алина. Она продолжала читать пересохшими губами заговоры, жалея, что в свое время уделила им слишком мало внимания. Поскольку ее, прежде всего, интересовали способы лечения болезней, а не уничтожения врагов. К тому же, она никогда и не собиралась ни на кого нападать. И даже в самом страшном сне, ей не могло привидится, что будет она вот так стоять в чистом поле и драться с безумной ведьмой, защищая лес с живущими там нелюдями. С теми, кого, чего греха таить, она считала гораздо хуже и примитивнее людей.

– Как богатырь в чистом поле, – усмехнулась она своим мыслям и тут же представила беспомощную старуху в кольчуге со щитом и на старом костлявом жеребце. Знахарка расхохоталось от абсурдности видения, и почувствовала, как стихает боль в груди.

– Тебе, что не больно? – взвизгнула Алина. – Конечно, не больно, – ответила она сама себе низким тягучим голосом. Мы ее даже свалить не можем. Не время еще, не время. Вечно ты торопишься, – продолжая разговаривать сама с собой, колдунья стала полупрозрачной.

Вот от нее остался только высокий ворчливый голос. Затем маленькое облачко медленно двинулось над дорогой. Летело оно как пьяное. Пару раз неудачно скатилось по дороге в канаву. И, выбравшись оттуда, продолжило путь в сторону города, пока не скрылось за горизонтом.

Параскева проводила взглядом противницу и, обессилено опустилась на землю. Она поднесла руку к горящей от боли груди и наткнулась на что-то прохладное. – Ожерелье матери Ильи, – вспомнила она.

Параскева осторожно расстегнула ожерелье, ощупала себя и поняла, что особых ран нет. Вот только под самим украшением кожа была обожжена. Да еще плечо разодрано в кровь когтистой лапой кота, лежащего сейчас бездыханным у ее ног.

Она наклонилась над животным и прошептала.

– Бедненький, тебе-то за что досталось?

Тщедушное черно-пыльное создание пошевелилось и подняло остренькую мордочку. На нее глянули темно-синие почти человеческие глаза.

– Прости, – пробормотал кот, – за плечо… я нечаянно… защитить хотел… – сказанное далось ему неимоверным усилием.

Он опустил обожженную мордочку на куски асфальта и затих.

– Я тебе помогу, – сказала Параскева. – Она быстро одела ожерелье, подняла кота и нежно прощупала все его косточки. – Вроде бы цел, – прошептала она. – Ну, малыш, где у тебя болит?

Кот сделал попытку приподнять голову и слегка приоткрыл глаза. – Если честно, везде, – он раздвинул уголки губ с топорщащимися усами, изобразив подобие улыбки. – Но после твоего массажа мне стало гораздо легче.

– Раз шутишь, значит, жив, – успокоилась Параскева. – Не даром же говорят, у кота девять жизней.

– Я не кот, я Черныш.

– Ну, значит коловертыш Алинин. Правда, тогда непонятно: за что она тебя?

– Я не коловертыш. Я друг. И не Алинин, – едва слышно произнес неожиданный защитник и окончательно обмяк на руках у Параскевы.

Старуха подхватила животное и, не обращая внимания на ноющую боль в груди, поспешила к дому. Добравшись, бережно положила кота на стол и бросилась на кухню, где громоздились склянки с травяными настоями. Вылив содержимое нескольких из них в широкую плошку, она двинулась в комнату, но остановилась в раздумье.

– Нет. Этого мало, – сказала знахарка вслух. Достала ножичек и разрезала указательный палец, добавив несколько красных капель в жидкость. – Вот теперь в самый раз, – одобрительно кивнула она.

Кот по-прежнему лежал на столе, не подавая признаков жизни.

– Киске надо выпить лекарство, – ласково сказала Параскева.

– Я же сказал, я не кот, – слабо возмутилось животное, не открывая глаз.

– Но лекарство-то все равно надо выпить, – настаивала Параскева.

– У меня нет сил.

– Тогда придется сделать укол, – пригрозила старуха.

Кот фыркнул и открыл глаза.

– Интересно, что это за народная медицина такая с уколами?! – возмутился он.

Параскева воспользовалась тем, что возмущенный кот открыл рот и, придержав ему голову, быстро вылила содержимое плошки в горло.

– Бр-р-р, фр-р-р, что за гадость? – зафыркал тот. – Вампира из меня решила сделать! – взвизгнул он.

– Ты меня защитил, а я тебе силы чуток вернула, – ответила старуха, довольно поглядывая на животное, которое уже сидело на столе и озабоченно вылизывало лапы.

– А кроме пакостного лекарства в доме есть что-нибудь съедобное? – Черныш оторвался от своего занятия.

Параскева молча сходила на кухню, принесла тарелку борща, вчерашние пирожки и миску сметаны.

Кот подобрался, насупился и почти зло глянул на старуху.

– Так-то ты меня за добро отблагодарить хочешь. Я к тебе со всею душой. А ты подкупить меня едой решила, – он гордо повернулся и направился к двери.

– Подкупают слуг, а кто-то говорил про дружбу, – мягко заметила Параскева. – Разве друга за еду купишь? Он и за все сокровища мира не продастся.

Кот удивленно обернулся. Подумал немного и, прыгнув обратно на стол, стал уплетать борщ со сметаной.

– Мне нравиться с тобой дружить, – замурлыкал он, вылизывая тарелку. – К тому же, кажется, я, наконец, нашел того, кто может справиться с Алиной. Но сначала, я должен вернуть должок, – он без предупреждения прыгнул на плечо к Параскеве и довольно замурлыкал.