Космическая академия. Любовь без кофе не предлагать. Книга 1 - Иринья Коняева

показалось, его насторожила эта информация, но папа принялся инструктировать о вечере и я переключилась на новую тему. — Итак, с Генрихом Крауфом никаких игр, не переоценивай свои силы, он тебе пока не по зубам, действуй как договорились, никакой самодеятельности. Покажи ему милую богатую девочку–учёного. Ограничитель никогда не отключай, но второй не используй — он знает, что ты сильный пси, твоя задача — не выдать, насколько велика твоя сила, иначе мы его от тебя за волосы не оттащим. По всем вопросам сразу ко мне, если я недоступен, то к маме. Также можешь смело обращаться к адмиралу Традо или Дамиру, этот проныра уже в курсе и поможет тебе дружеским советом, если к нам постесняешься идти с вопросами.

— Хорошо.

— С Крауфом не спорь, но и не подлизывайся.

— Я бы и не стала, — возмутилась тихонько, но отец услышал.

— Дочь, я в тебе ни капли не сомневаюсь, хочу лишь упростить задачу.

Меня так и подмывало напомнить, что эту проникновенную речь я слышу в сотый раз, но не стала нервировать родителей, им и так нелегко впутывать родную дочь в большую игру.

— Спасибо, пап, я поняла. Можешь на меня положиться.

— Вот и молодец. Всё, семья, на выход!

Глава 14

Татьяна Монро

— И почти не опоздали, — заметила я.

— Оливия мне сейчас мозг проест за три минуты опоздания, — недовольно буркнула мама. — Все знают, что твой отец тоже не выносит опозданий, и предполагают, что случилось нечто серьезное. Мы напрасно взбудоражили столько людей, — изо всех сил прививала мне ответственность мама. — Оли не простит.

— Простит.

Мы приблизились ко входу и услышали, как хозяйка дома сокрушалась из–за нашего отсутствия и давала команду слуге уточнить, куда запропастилось семейство Монро, тот сверялся с данными и докладывал, что флай приземлился и мы с минуты на минуту должны быть.

— Ты была права, — шепнула я, ожидая, что сейчас последует коронное: «Я всегда права!», но мама посчитала нужным предупредить о другом.

— Маленькая моя, — прошептала мама, пока отец общался с Оливией Гольдшейн. — Генриха невозможно обмануть. Никак. Никогда. Ни с помощью пси, ни актёрской игрой. Ничем. Демонстрируй лишь истинные чувства и реакции, но ни в коем случае не покажись ему поверхностной или глупой, это поставит крест на дальнейшем общении. И помни, чему я тебя учила.

Мамуля с улыбкой подмигнула и переключилась на хозяйку дома.

— Наконец–то вы прибыли! — радушно встретила нас тётя Оли. — Гвоздь программы явился на бал в одиночестве, оправдав надежды доброй сотни присутствующих женщин, это обещает нескучный вечер. Таня… О, твоё появление произведёт фурор. Хотя… Нет, ты молодец, — определилась она с отношением к моему наряду.

Я тихонько выдохнула. Всё–таки Оли Гольдштейн — сила, с которой принято считаться. И даже хорошо получилось, что мой вид не стал для неё сюрпризом уже в бальном зале, она не потеряет лицо на доли секунды, как это только что случилось. Но здесь она в своём кругу.

В зал я зашла последней и, как принято, замерла рядом с отцом. Небольшие компании гостей одна за другой поднимали к нам взгляды, и в какое–то мгновение гул полностью стих. Тишина растянулась, наполнилась эмоциями присутствующих: удивление, неверие, восхищение и восторг соседствовали с завистью и откровенной женской злобой. Моё появление в наряде от Бобо Шанте определённо произвело фурор. Захотелось подкрутить ограничитель, чтобы не так ярко чувствовать окружающих, но стоило спуститься вниз.

— Добро пожаловать, мои дорогие! Все гости прибыли, можно начинать! — торжественно проговорила Оливия Гольдшейн.

Генрих Крауф

Как обычно прибыл к Гольдштейнам одним из последних — на обязательные светские мероприятия выделял минимум времени, поскольку переговорить с деловыми партнерами всё равно полноценно не удастся, а развлекать публику желания никогда не имел.

Но сегодня придётся.

К сожалению, информация о нашем с Сабиной разрыве просочилась в прессу и светские львицы наточили коготки, готовясь пронзить моё сердце. Наивные. Оно непробиваемое, как экран на сверхмощном новом планшете, который мы готовимся выкинуть на рынок к ближайшим праздникам.

— Главное, никому не нахамить, — дал себе установку, выдохнул, бегло оглядел идеально сидящий чёрный костюм и пошёл навстречу полчищам претенденток на мои руку, сердце и кошелёк.

Дамы пока вели себя относительно скромно, чего нельзя было сказать об их взглядах. Вспомнил давно услышанное выражение «стрельба глазами» и подумал, что лет двадцать назад я вряд ли бы остался равнодушным к столь страстному желанию понравиться. Сейчас, привыкший к вниманию самых роскошных женщин, несколько разочарованный, я смотрел на них по–другому: наряды казались вызывающе дорогими и безвкусными, духи — отвратительно приторными, манеры — ужасающе дурными, а дамы — просто неинтересными.

— Такое ощущение, что чувство меры отказало сегодня нашим «ледям» совершенно, — озвучил мои мысли Жан–Жак Мийо, мой деловой партнёр и хороший знакомый.

Мы не были друзьми, но поддерживали приятельские отношения и периодически прикрывали друг другу спины, особенно в случаях столкновений с прекрасными, но озабоченными брачными планами дамами.

— Как раз думал об этом, — произнёс откровенно.

— Ты как, готов? Это всё — для тебя.

— Никакого настроения разводить политесы, дамы зря старались.

— Перестарались, — улыбнулся Жан–Жак.

— Не то слово. Ещё эти платья… Средневековье какое–то. Хотя, может, они специально наряжаются в этот ужас, чтобы у мужчин было желание поскорее их раздеть. Боюсь только, сгорая отнюдь не от страсти, — хмыкнул я, представив, как распаковывал бы стоящую невдалеке леди. Та была укутана в дикое количество слоёв ткани и так декорирована рюшами, что в какой–то момент я потерял нить беседы.

— Не ляпни при леди Оливии, она ввела моду на этот мрак.

— Да? Не знал. Спасибо, что предупредил.

— Будешь должен, — подмигнул партнер. — Слушай, я вот что тут подумал: если ты женишься и начнешь устраивать балы,