Одержимость - Джоанна Элм

Он взглянул на Молли и пожал плечами, словно хотел сказать: «Я не виноват».

Она похлопала его по плечу.

— Все замечательно, Джейк, это как раз около двадцати процентов. Спасибо вам за помощь.

— Всегда рад помочь, мисс Хескелл.

Молли направилась к лифту, повторяя мысленно три фамилии — Симпсон, Манзовский и Терренцио. При всей ненависти к Нику Майерсу она исключила его из числа подозреваемых. Ему не нужно было проникать к ней в дом, он мог унизить ее и в студии. Симпсон, Манзовский и Терренцио — более перспективные объекты. Ей не приходилось общаться с Ленни Симпсоном, но издалека она его видела. Высокий спокойный парень — когда не работает, сидит в уголке и читает журнал по электронике. На двух других надо будет взглянуть. Транскрипторы появляются поздно, когда почти все уже разъехались по домам, они предоставлены сами себе и вполне могут сунуть нос в любой шкаф или ящик.

Молли посмотрела на часы — около половины двенадцатого. Ждать недолго. После окончания передачи редко кто задерживается в студии, а транскрипторы приходят ближе к полуночи. Впрочем, сколько времени они проводят на работе, никого не волнует, главное, чтобы копии были готовы к утру. Интересно, Манзовский или Терренцио уже здесь? Хотелось бы поглядеть на обоих, может, удастся даже перекинуться парой слов.

А что, если один из них и правда тот самый извращенец? Что, если он обо всем догадается? Что, если она лицом к лицу столкнется с негодяем в пустой студии? Как ей объяснить свое присутствие и заговорить с ним?

«Какого черта! — внезапно подумала Молли, тряхнув головой. — Не буду ничего объяснять». Стараясь преодолеть дрожь, она вошла в лифт и решительно нажала кнопку.

Глава 23

Льюис посмотрел на маленький экран, потом на студийные часы, встал и направился в туалет. Он уже заприметил, где находится видеопроцессор — в одной из ниш холла, как раз рядом с туалетом. Дверь была не заперта, Льюис заглянул внутрь и убедился, что модель видеопроцессора та же, на какой он работал в Дулуте.

Хорошо, что он задержался возле ниши, ибо дверь лифта открылась и в студию вошла Молли Хескелл.

Льюис затаился, незаметно наблюдая за ней. Сердце его затрепетало, как заячий хвостик, когда Молли уверенно проследовала к столу, за которым он работал. Вот она разговаривает с его коллегами, озирается, словно ищет именно его, Льюиса. Еще мгновение, и сердце выскочит из груди. Зачем она его ищет? Он не занимается ее репортажем, а значит, им нечего обсуждать. Но тут Молли покинула студию, и Льюис успокоился, мысленно обозвав себя кисейной барышней. Может, она просто заглянула поговорить и обменяться любезностями.

Он приказал себе забыть об этом. Молли Хескелл не могла напасть на его след. Никак. Нечего терять время на всякие глупости. Надо сосредоточиться на более важном — на видеопроцессоре.

Интересно, много ли работы у его коллеги? Смены в начале недели бывали, как правило, не слишком тяжелыми, и кто-то из транскрипторов мог уйти. Так что есть шанс остаться в студии одному. Но, судя по всему, сегодня им обоим придется пахать до самого рассвета. Льюис задумчиво покусывал ноготь. Рисковать нельзя — никто не должен видеть его у видеопроцессора.

— Похоже, тебя сегодня завалили работой, — заметил он, указывая на стопку кассет на столе коллеги. — Управишься за ночь?

— Придется, я не могу засиживаться — завтра у мамы день рождения.

Отлично! По жилам пробежало освежающее волнение. Итак, завтра он останется один. Завтра он обработает свои кадры. Завтра, возможно, будет лучший день в его жизни. Если на пленке Джек Кэйн, то, считай, задача выполнена. И даже более того. Если он сумеет пригвоздить негодяя, то… Нет, это будет дар судьбы, он сам никогда бы не смог придумать такую страшную месть. Это будет не просто унижение — арест, осуждение, падение со всех высот. Карьере Кэйна придет конец — навсегда. За ним захлопнется дверь тюремной камеры, а Льюис почти не сомневался, что Джек не сумеет пережить заключение.

Он представил себе лицо Кэйна, когда тот окажется за решеткой. Льюис на собственном опыте знал, какие чувства снедают душу в такой момент. Он до сих пор помнил скрежет массивной двери, мерзкий тюремный запах и ощущение ползущих по телу мурашек. Тридцать два месяца — почти вечность, но он не винил Стефани. Она была на его стороне. И пыталась ему помочь. Только она одна сделала все, чтобы он вновь ощутил себя человеком. Только она поняла, почему он в конце концов потерял контроль над собой. Но ей солгали и вынудили дать показания. «Его надо остановить. Он делал это и раньше», — говорили ей, повторяя клевету, которую распространял Кэйн. Подонок.

Льюис уставился на клавиатуру, стиснул кулаки и ударил по клавишам. Что ж, теперь Кэйн получит свое. Если на пленке он — ему конец, Джек Кэйн станет историей. Все, что тогда надо будет сделать, — это отправить пленку копам.

Послать с помощью какой-нибудь фирмы? Или просто прийти в полицейский участок и оставить пакет на столе дежурного? С идентификацией Кэйна они справятся и без него. Он, конечно, напишет короткую сопроводительную записку, но кассета все скажет сама за себя. На пленке есть время и дата, а особняк Кэйна копы опознают без труда. Их, естественно, заинтересует, откуда взялась эта запись. Можно прибегнуть к анонимному телефонному звонку… Эх, если бы все было так просто!..

Льюис не хотел, чтобы копы допрашивали его по поводу той ночи, но не хотел и оставаться анонимным. Кэйн должен знать, что это именно он, Льюис, уничтожил его своими уликами.

Да, есть о чем подумать. Льюис побарабанил пальцами по столу. Он привык изучать проблему очень тщательно, до мельчайших подробностей — что сделает и теперь, прежде чем приняться за работу. Это будет прекрасная работа…

Глава 24

Вторник, 1 октября

До пригородов Питтсбурга Майк добрался к полудню. Он выехал довольно рано, прикинув, что ему потребуется около четырех часов, чтобы покрыть триста миль, разделяющие Ардмор и беллморское захолустье. Отыскать адрес мужа Габриэллы Грант было несложно. В статье «Пипл» о нем упоминалось в двух предложениях, из которых следовало, что он является совладельцем какой-то строительной компании в Питтсбурге. Хватило одного телефонного звонка, чтобы выяснить адрес Кевина Уокера, проживающего в предместье Питтсбурга.

Когда Майк притормозил у небольшого загородного дома, небо внезапно потемнело, задул холодный ветер. В такую погоду хорошо посидеть у огня… Он сразу вспомнил камин в доме Кейт. И соскочил с мотоцикла, прежде чем представил саму Маккаскер.

Мысль об огне тут же была вытеснена ее образом. Судя по эрекции, Кейт безраздельно хозяйничала в его подсознании, да это и неудивительно — всю прошлую ночь он только о ней и думал, его до сих пор преследовал исходивший от нее тонкий аромат.

Как он хотел вчера остаться! Если бы она сделала хотя бы один, самый незначительный намек, малейший шажок навстречу… Майк воспылал к ней страстью сразу, как только увидел, и ничто не смогло погасить этого чувства. Он не сомневался, что Кейт не та женщина, от которой ему захочется убежать утром. После разрыва с Черил такое было впервые.

Эта мысль не покидала его, когда он утром стоял под тугими струями холодного душа, гадая, стоит ли снова подвергать себя искушению. Закрыв воду, он так и не пришел к окончательному решению, хотя набрал номер Кейт, чтобы узнать, что она отправляется в Нью-Йорк.

Ей надо заняться там своими писательскими делами: ланч с агентом, посещение издательства, а потом она собирается зайти в штаб-квартиру «Уорлд медиа», хочет провести небольшое расследование. Может, удастся поговорить со служащими, составить собственное мнение об империи Кэйна и о нем самом. Майк понял, кто объект ее интереса. Но сумеет ли Кейт добраться до всесильного директора? Вероятность их встречи не доставила ему радости. Ясно, что Кейт смотрит на Кэйна совсем не так, как он, Майк Трейвис. С ее точки зрения Кэйн — человек, не подверженный влияниям, которые играют судьбами простых смертных. Как будто не бывает моментов, когда Джек попадает двумя ногами в одну штанину!..

«Почему ей так трудно поверить, что Кэйна могут раздирать на части две женщины? Особенно если речь идет о таких женщинах», — думал Майк, идя к крыльцу дома. Он уже давно понял, что собой представляет Эмма Кэйн. Теперь есть шанс подтвердить и мнение о Габриэлле Грант как о крутой бабе такого же масштаба.

Трейвис нажал кнопку звонка. Ответ последовал немедленно — раздался пронзительный детский плач. Майк достал листок с адресом и на всякий случай проверил номер дома — все правильно. Он снова нажал кнопку звонка. Дверь открыли почти сразу.

— Что вам угодно?

На пороге стояла молодая красивая женщина с ребенком на руках. Ее волосы, ярко-рыжие от природы, были словно покрыты патиной — похоже, ей давно пора вымыть голову.