Тайная любовь - Стефани Лоуренс

Отведя глаза от ее нелепого кружевного чепчика, он глубоко вздохнул и принялся оглядывать остальных гостей, готовясь к тому, чтобы раскланяться и удалиться…

Внезапно он прищурил глаза:

— Какого черта…

К нему, улыбаясь, приближались лорд Коулберн, мистер Генри Симпкинс и лорд Фолуорт.

— Это вы, миледи. — Фолуорт подчеркнуто изысканно поклонился Алатее.

— Нам показалось, что вы пытаетесь скрыться бегством от этого столпотворения, — заявил Генри Симпкинс, окидывая взглядом Габриэля, прежде чем его внимание полностью переключилось на Алатею.

— Звучит ужасно, — ответила Алатея бодро. Она ждала, что Габриэль откланяется и удалится, но он остался стоять рядом с ней, неколебимый, как дуб. Так как слева от нее возвышался бюст Веллингтона и она не могла ускользнуть, ее предполагаемые кавалеры были вынуждены рассыпаться в любезностях, стоя полукругом перед ней и Габриэлем, будто несли караул.

Вздохнув, Алатея представила Габриэля подошедшим джентльменам, хотя и была уверена, что они уже слышали о нем.

Внезапно за пределами их маленького кружка она заметила человека, почти такого же высокого, как Габриэль, неторопливо и бесцельно прогуливавшегося по залу. Вот человек остановился, потом его взгляд обратился к ней.

Реакция Габриэля не замедлила проявиться — он словно ожил, и она почувствовала напряжение в его позе. Но почему незнакомец раскланивается с ней?

Подойдя к ним, высокий джентльмен представился:

— Граф Чиллингуорт, дорогая. Кажется, мы не встречались. — Он перевел взгляд на Габриэля: — Спешу вслед за Кинстером выразить вам свое почтение. Надеюсь, ваш кавалер окажет мне любезность и представит вас…

Пауза, которую выдержал Габриэль, затянулась надолго, так что это уже почти граничило с оскорблением. Наконец он недовольным тоном произнес:

— Леди Алатея Морвеллан…

Бросив на Габриэля насмешливый взгляд, Алатея подала Чиллингуорту руку:

— Очень приятно, милорд. Вам нравится праздник?

Где-то далеко от них играл квартет, а еще дальше слышались возгласы игроков за карточным столом.

— Откровенно говоря, я нахожу его умеренно скучным. — Выпустив ее руку, Чиллингуорт улыбнулся: — Он чересчур уж домашний, на мой взгляд.

Алатея подняла бровь:

— Правда?

— Да, но я счастлив, что сумел углядеть вас в этой толпе. — Губы его снова изогнулись в улыбке: — Думаю, мне просто повезло.

Она бестрепетно встретила его взгляд.

— И это все?

— Пошли, Чиллингуорт; я уверен, если ты соберешься с мыслями, то поймешь, что тебя приводит на такие вечера, — протянул Габриэль своим обычным вялым голосом, цедя слова сквозь зубы.

Брови Чиллингуорта поднялись.

— Дай мне подумать.

Алатея улыбнулась:

— Для вас развлечения наверняка означают погоню за новыми и новыми жертвами и победу над ними, не так ли?

Чиллингуорт с достоинством выпрямился, а Габриэль бросил на нее укоризненный взгляд.

— Не обращай внимания, — посоветовал он, оборачиваясь к Чиллингуорту. — Мне следовало тебя предупредить, что чем больше эта красавица говорит, тем злее становится.

Алатея смерила его надменным взглядом:

— Не тебе об этом судить.

Чиллингуорт прищурился.

— Да вы, похоже, неплохо знаете друг друга.

Алатея небрежно махнула рукой:

— С рождения — так повелела судьба. Но не мы сделали этот выбор.

— Славно сказано. — На лице Габриэля не дрогнул ни один мускул.

Изумление все еще не исчезло из взгляда Чиллингуорта, но он не уходил и продолжал стоять рядом с Алатеей.

— Итак, на чем же мы остановились?

— На тех ухищрениях, которые вы обычно используете в своей охоте за новыми жертвами.

— Что ж, вот одно из них. — Чиллингуорт явно готов был принять вызов. — Нет такой программы танцев, которая включала бы только два тура вальса. Мне кажется, моя дорогая, оркестр снова играет вальс.

Не успела Алатея обдумать свой ответ, как они уже кружились по залу среди других пар.

Алатея получала огромное удовольствие от танцев. Несмотря на ее предубеждение, Чиллингуорт оказался очаровательным, остроумным джентльменом, и этим напомнил ей Люцифера и кузенов Кинстер. Она обращалась с ним так же вольно, как и с ними, а он, в свою очередь, отвечал легко и непринужденно.

Если что-то и мешало ей, так это ощущение направленного на нее тяжелого давящего взгляда.

Когда Чиллингуорт галантно отвел ее на прежнее место к бюсту Веллингтона, Алатея улыбалась и тихонько напевала что-то про себя, но один взгляд на лицо Габриэля тотчас же испортил ей настроение. Что ж, зато ей удалось добиться успеха: она достучалась до него и, кажется, он кое-что понял.

Теперь, пытаясь отплатить ей той же монетой, он следил за ней, что вызывало у нее неприятное чувство неуверенности и беспокойства.

Скользнув за бюст Веллингтона, Алатея пробормотала:

— Неужели ты не можешь не торчать здесь и найти себе более увлекательное занятие?

Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом:

— Нет.

К концу вечера Алатее стало казаться, что она вот-вот совершит убийство, однако в карете, возвращаясь домой, она была вынуждена скрывать свое скверное настроение и слушать веселую болтовню Мэри и Элис. К ее огромному удовлетворению, они не страдали от отсутствия внимания и танцевали весь вечер. Выйдя из экипажа и поднявшись по ступенькам к парадной двери, Алатея и Сирина обменялись заговорщическими взглядами. Их план удался как нельзя лучше.

С ней же самой все обстояло совсем не так, как ей хотелось бы. К тому времени когда она добралась до своей спальни и Нелли закрыла за ней дверь, она почувствовала, что в груди у нее бушует вулкан.

— В том случае, если он приблизится ко мне, — сообщила она Нелли сквозь стиснутые зубы, — и у меня в руках окажется опасное оружие, я покончу с ним и проведу остаток жизни в Тауэре. И вина будет не моя, а его!

— В Тауэре? — Нелли поежилась.

— Да, куда меня заключат за убийство! — Алатея даже не пыталась себя сдерживать. — Ты бы на него посмотрела! Просто описать невозможно! — Она принялась вышагивать взад-вперед перед камином. — Он был еще более невыносим, чем всегда. Я и не представляла, что этот человек может быть таким отвратительным. Едва я сказала, что он не дает покоя кузинам-близнецам и душит их своей заботой, как он принялся душить своей заботой меня!

— Душить?

— Он следил за мной весь вечер, будто я — еще одна его кузина. Он даже пытался мне угрожать и отпугивать джентльменов, стремившихся меня развлечь. Никогда прежде я не чувствовала себя костью, за которую грызутся большие и свирепые собаки. Этот болван стоял возле меня весь вечер, рыча и скаля зубы на всех, кто осмеливался ко мне приблизиться. А как он вел себя, когда я танцевала второй тур вальса с Чиллингуортом! Габриэль вел себя, как… как архиепископ! Можно подумать, сам он никогда в жизни не танцевал ни с одной дамой!