Не для меня (СИ) - Морейно Аля

Вспышка удовольствия выдернула меня в параллельную реальность. Сам не понял, каким чудом я успел выйти, забрызгав спермой бедро и живот Насти.

Кайф был просто нереальный. Отойдя от оргазма, я сообразил, что девушка не успела за мной. Я сполз ниже, устроившись между её ног, и коснулся языком клитора. В рот попали капли моей спермы, но мне было плевать. Я был безумен и слабо соображал, что творил. Просунул в неё два пальца, начал ими быстро двигать, а языком играл с чувствительным узелком. Всего несколько секунд — и почувствовал, как она кончает. Я был оглушён эмоциями настолько, что даже не мог с уверенность сказать, стонала Настя при этом, кричала или, наоборот, сдерживала свою реакцию.

Снова навис над ней, набросившись на её губы.

Не мог ни о чём думать, не мог произнести даже бессвязные слова. Меня будто раздавило, растерзало на части от остроты ощущений.

Настя заговорила первая, вернув меня в реальность:

— Кажется, мне нужно в душ.

— Я тебя провожу.

Встал, взял её на руки. Мыслей по-прежнему не было. В голове — вакуум. Я не мог её сейчас отпустить. Зверь требовал продолжения.

Поставил Настю под струи воды, заглянул в её глаза и утонул. Она отзывалась на мои ласки, и это распаляло дикое животное во мне всё сильнее. Вжал девушку спиной в плитку, поднял за ягодицы и буквально надел на себя.

— Ты такая узкая. У тебя давно никого не было?

— Да, давно.

Моё безумие продолжалось. Я пил её поцелуи и толкался членом, наращивая темп. На сей раз я продержался дольше, она успела кончить до того, как я выскользнул из неё.

Нам понадобилось время, чтобы восстановить дыхание и прийти в себя. Из-за шума воды мы пропустили момент, когда Витя проснулся и тихонько захныкал. Поэтому до нас донёсся уже громкий рёв малыша, отчаявшегося дозваться свою маму. Настя выскочила из ванной и побежала к сыну, а я ещё какое-то время стоял, собирая себя из ошмётков, на которые меня разорвали пережитые эмоции.

Утром я проспал. То ли не услышал будильник, то ли вообще забыл его включить. На кухне Настя кормила Витю завтраком. Я вошёл, малыш мне улыбнулся и застучал ладошками по передней панели ходунков.

— Садись скорее, всё остывает уже. Я думала, ты встанешь раньше, — Настя отложила в сторону Витину тарелочку и начала суетливо накладывать мне еду.

— Проспал. Страшно опаздываю уже.

Я всё же позавтракал. Времени на это совсем не было, но не хотелось обижать Настю отказом.

А вот чего мне на самом деле хотелось, так это утянуть её в ванную и трахнуть там по-быстрому. И я бы, возможно, реализовал это, если бы не присутствие Вити.

Работа остудила мой пыл и вернула мозг в привычное состояние. Целый день я о Насте вообще не вспоминал. По дороге домой решил, что насытился ею — и отпустило. Но стоило мне зайти в квартиру и увидеть её, как мой зверь вновь подал голос. Метался в ожидании, пока она укладывала Витю спать, а потом снова набросился на неё, как безумный.

Назавтра всё повторилось. И послезавтра. И потом ещё и ещё. Мне было мало. Это было сумасшедшее животное спаривание, удовольствие от которого было не сравнимо ни с чем пережитым мною раньше.

День за днём я надеялся, что зверь насытится и успокоится. Но каждый вечер, возвращаясь домой, меня вновь охватывало безумие. Я никогда не испытывал таких сильных эмоций. Моя похоть никогда не была столь агрессивной, она поработила меня и превратила в дикое животное.

Даже в офисе, стоило мне вспомнить о Насте, член принимал боевую стойку, и я с большим трудом возвращал способность думать о работе. Я болел ею без шанса на излечение. Я понимал, что скоро всё закончится — до отъезда оставалось всё меньше и меньше времени. И мне было страшно.

Вынужден был признать, что я стал зависим от Насти, она оказалась моим наркотиком. Я не мог сформулировать своих чувств к ней, но болезненно боялся расставания. Мне начало казаться, что я готов был взять их с Витей с собой за границу. Если бы не одно “но”. Настя меня не любила и спала со мной из благодарности. А обжёгшись с Алёной, я отчётливо понимал, что снова связаться с женщиной, которая меня не любит, я себе больше не позволю. Одно дело — наш нынешний секс без перспектив и обязательств, и совсем иное — совместная жизнь в другой стране.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С Настей мы не обсуждали наши отношения, но я не сомневался, что она просто отдавала мне долг. И если поначалу такое положение дел меня устраивало, то теперь от мыслей об этом становилось душно, за грудиной неприятно тянуло.

Я не исключал, что она смогла бы меня полюбить. Я чувствовал, что нравился ей, наш секс доставлял ей удовольствие, она хотела меня, откликалась на ласки и сама проявляла инициативу. Но для серьёзных отношений всего этого было мало. А времени вырастить в себе нечто большее у нас не оставалось.

Я смирился с неизбежностью предстоящего расставания и молился о том, чтобы время не летело так быстро.

Глава 30

Настя

Целыми днями я жила с одной мыслью: скорее бы наступил вечер. Ждала Сашу с работы, торопилась уложить Витю спать, чтобы мы могли уединиться. Мы опробовали, кажется, все подходящие и не очень поверхности, все помещения и позы. Никогда не думала, что грубый животный секс будет так заводить меня и вызывать столь сильные эмоции.

Хотя Саша не всегда был грубым. Он умел быть нежным, и это мне тоже очень нравилось. Обычно первый раз у нас был очень яркий, бешеный и быстрый. А перед вторым мы устраивали длительную чувственную прелюдию, которая плавно перетекала в такой же секс с потрясающим финалом. Иногда Саша просыпался раньше Вити, вытаскивал меня из моей постели и тянул к себе в комнату или в душ за быстрой добавкой к нашему ночному марафону.

Порой мне казалось, что он в меня влюблён, но я быстро спускалась с неба на землю, вспоминая слова Леонида. С такими, как я, можно только в постели кувыркаться. Ни на что большее я рассчитывать не могла. Было очень больно осознавать себя женщиной второго сорта, но изменить это было невозможно. Мне оставалось только мечтать.

Мы жили у Саши уже больше месяца. Я не знала его планов насчёт нас, а спросить было боязно. Кажется, он говорил, что мы останемся у него до конца лечения.

Я постоянно подыскивала слова, чтобы рассказать Саше о том, что Витя — его сын. Страх лишиться своего мальчика был по-прежнему очень сильным. Но вместе с тем я мечтала о настоящей семье, надеялась, что если он узнает о сыне, то оставит нас жить у себя насовсем. Но разве может такая женщина, как я, быть матерью его ребёнка? Сомнения пускались снова по кругу, и день за днём я откладывала своё признание до более удачного момента.

Как-то после второго захода мы нежились в Сашиной кровати. Я лежала на его плече и мечтала о том, чтобы когда-нибудь эта кровать стала нашей общей. Он молчал, а потом вдруг зашептал:

— Настя, ты — ведьма. Что ты творишь со мной? Никогда в жизни, ни с одной женщиной я не кончал так ярко. Никогда никого так не хотел. Я с тобой теряю голову, превращаюсь в дикое животное. Ты — моё безумие. Настя, ну вот скажи, как я буду без тебя жить?

В этот момент я, кажется, готова была умереть от счастья. Он ведь хотел мне сказать, что не отпустит нас от себя? Что оставит нас жить тут? Мне хотелось ответить ему, что я тоже не смогу теперь без него, что люблю его. Но проснулся Витя, и я вынуждена была бежать к малышу.

Впереди были выходные, и я надеялась, что мы проведём их с Сашей вместе.

В субботу с утра происходило что-то странное. Он копошился в своей комнате, лишь изредка выходя за чем-то в коридор. Мы с Витей собиралась на прогулку, я думала, что Саша составит нам компанию, как это бывало уже не раз. Постучалась к нему, чтобы спросить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Заходи. Извини, у меня тут бардак.

— Ты пойдёшь с нами гулять?

— Прости, не получится. Мне нужно вещи упаковать до вечера.

— Ты куда-то переезжаешь? — я спросила это скорее в шутку, не имея других версий.

— Да, я уезжаю жить за границу.

Сначала мне показалось, что я ослышалась. Даже переспросила. Но Саша повторил то же самое.