Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита - Андрей Анисимов

– Я их не арестовывал, а задержал как незаконное вооруженное формирование. А ты присаживайся, кооператор.

Голенев садиться не стал:

– Оружие у них зарегистрировано, и в уставе охранного кооператива записано право его носить.

– Проверим, разберемся. Если все в норме, отпустим. Но ты же пришел не за этим?

– И за этим тоже.

– Выкладывай все, а там посмотрим.

Олег оглядел стены кабинета:

– Может, на воздух выйдем?

– Чтобы ты и мне голову отрезал? Нет уж, лучше давай здесь, в родных стенах спокойнее. – И полковник снова сморщил кожу у глаз.

– Как вам удобнее. Значит, сразу и начистоту.

– Валяй.

– Упрятать вас всех за решетку, не скрою, собирался. Потому что взятку дал один раз в жизни и поклялся, в последний. Это точно. Но убивать никого не хотел и не хочу. Ни я, ни мои люди голову Лапочкину не отрезали. Помоги найти бандита. За это я готов заплатить большую премию.

– Мечеными?

– Нет, слово офицера.

– Выходит, вчера ты меня хотел посадить, а нависла над твоей башкой тучка, просьбы просишь? Где же твоя хваленая гордость и принципиальность?

– Согласен, выгляжу погано, но убийцу надо поймать.

– А посадить старика с двумя внуками, пожалуйста?

Голенев все же уселся в жесткое кресло напротив полковника:

– А вам не стыдно требовать поборов с человека, который честно платит городу налоги, строит корпус в детском доме и еще подкармливает семьи погибших афганцев?

– Нет, не стыдно. Ты с жиру хоть армию Зимбабве корми. А я, полковник милиции, получаю триста пятьдесят рублей, и меня, прости Господи, еще всякая блядь имеет во все места. Вот зарезали твоего Лапочкина. Ты же знаешь, на ком он женат? Меня сейчас секретарь райкома раком ставил – найди и накажи. Вот я и отрапортовал, мол, подозреваю бывших афганцев. Они же на тебя работают.

– Меня бы лучше арестовал.

– У тебя алиби железное. Как тебя арестуешь? А на чистоту, так начистоту. Я тоже живой. Тебе Сутягин список принес, так вот они все сидят с полными штанами. Сперва Лапочкина, потом нас. С твоими бабками и из тюрьмы человека заказать – раз плюнуть. И я не герой, понял? Так что живи и радуйся…

– Поможешь или нет?

– Иди, говори со следователем Куликовым. Он хоть жопа, но способный.

– Это он допрашивал хозяина моего домика?

– Он допрашивал.

– Хорошо, веди меня к нему.

– Где это видано, чтобы полкан к майоришке бегал. Сам придет. – И Чуприянов и снял трубку внутреннего телефона.

Редактор газеты «Вести Глуши» несколько дней проходил мимо здания городской администрации, втянув голову в плечи. Прудкин ждал неприятностей и боялся встречи с мэром. Пятьсот долларов, полученные им от Кащеева, согревали душу, но гаденькое чувство вины радость омрачало. Потом, после выступления Постникова по местному радио, когда к зданию редакции подкатил наряд милиции и всему персоналу посоветовали запереть двери и не подходить близко к окнам, он испугался по-настоящему. Но в тот день все обошлось, никто его не тронул. Постепенно сердце провинциального редактора страх понемногу отпустил, он снова поднял голову, демонстрируя все три подбородка, и вернул голосу начальственную небрежность. Через неделю он вовсе забыл о злополучной статье и вошел в колею. Но тут его внезапно вызвали к мэру.

Самуил напялил галстук, взял папку с подшивками газет за неделю и снова ощутил неприятные колики в желудке.

Но в кабинете мэра его никто не спрашивал о статье недельной давности. На столе Постникова лежали вчерашние «Вести Глуши», раскрытые на последней странице. Там обычно печатались всякие объявления, некрологи и прочая городская канитель.

– Садитесь, Самуил Маркович. – Пригласил Постников редактора, указывая на кресло рядом с собой. Прудкин послушно сел, ожидая разноса. Но мэр вполне миролюбивым тоном спросил: – Кто этот человек? – И указал пальцем на фотографию бородатого мужчины. В статье редакция просила помочь читателей опознать труп.

– Мы сами не знаем. При нем документов не нашли. Мужчину застрелили на балконе. Его подружка говорит, что это ее случайный знакомый, и она про него ничего не знает. Вы бы лучше у Курдюка спросили. Они открыли дело по факту убийства.

– Спрошу. – Согласился Постников, а вы дайте мне адрес этой подружки.

– А зачем она вам? Это Машка Саратова, известная в городе шлюха. Дочку сплавила к бабке в деревню, а сама за бутылку мужиков водит… Понимаете, это конченый контингент.

– Пусть она, как вы выразились, шлюха, но я бы хотел узнать ее адрес. Вдруг я тоже ей, так сказать, бутылку принесу.

Прудкин удивленно посмотрел на мэра, но тот как будто не шутил. Редактор подумал, что мэр все же мужчина, хитро улыбнулся и позвонил в отдел происшествий. Сотрудник адрес Машки продиктовал. Постников поблагодарил редактора и больше к нему вопросов не имел. Отпустив Прудкина, Тихон предупредил секретаршу Юлю, что ненадолго отлучится, надел пиджак и вышел из кабинета.

Машка Саратова на звонок долго не открывала. Затем Тихон услышал испуганное «кто»?

– Я из мэрии, хочу с вами поговорить.

– Со мной уже сто раз говорили…

– Ну, это из милиции, а я хочу узнать совсем о другом. Вдруг, я вам чем-нибудь помогу?

– А чем вы мне можете помочь? – Сразу заинтересовалась Машка.

– У нас есть возможность немного поддержать безработных матерей.

Дверь тут же открылась. Машка оказалось вполне привлекательной молодой особой с пронзительными синими глазами и белыми кудряшками. Волосы она, конечно, красила, но цвет яркой блондинки ей был к лицу.

Представителя мэрии допустили до гостиной. Постников осмотрел скромное, но чистое жилье женщины и удивился количеству икон в красном углу.

– В Бога верите?

– А что, если я гулящая, так должна в черта верить? – С вызовом поинтересовалась она.

– Нет, почему же. Я без задней мысли спросил. А вы женщина, так сказать, молодая, не замужем. Ваша личная жизнь никого не касается.

– И на том спасибо.

– Я вам помогу, выбью для вас пособие, а вы помогите мне. Скажу вам честно, мне очень важно знать, кто этот мужчина. Он был у меня в мэрии.

– И вы туда же… А говорили, не будете.

– Поймите, эта информации останется между нами. Но я вас, как человек человека прошу. Для меня это очень важно.

– Документ покажи.

Постников достал свое удостоверение и протянул Маше.

– Господи Иисусе, вы мэр города?

– Да, я, так сказать, мэр города Тихон Иннокентьевич Постников.

Маша уселась на диван и обхватила руками голову. Постников ее не торопил. Он видел, что женщина мучительно обдумывает, как ей поступить.

– Не могу.

– Чего вы боитесь?

– Жить хочется…

– Жить всем хочется, но я вас убивать не собираюсь.

– Кроме вас найдется. Его же убили… Господи, упокой его душу с миром.

– Обещаю, никому не слова.

– Вы хороший мужчина. Я про вас много доброго слышала. Поклянитесь, что никому, ни жене своей, ни другу, ни случайному человеку.

– Хорошо, поклянусь.

– Нет, не так. На Библии клянитесь. – Она подошла к углу с иконами, достала новенькую библию и положила на стол: – Кладите сюда левую ладонь и произносите за мной: – Клянусь именем Господа нашего Иисуса Христа, что об услышанном здесь не скажу и под тяжкой пыткой.

– Ну, это уже, так сказать, слишком. Насчет пытки давай не будем. – Попросил Постников. Его никогда в жизни не пытали, и он не знал себя в этой ситуации.

– Ладно, без пытки. – Согласилась Маша. Постников повторил слова клятвы, положив руку на Библию.

– Отец Василий это. – Шепотом сообщила Маша.

– Отец Василий? – Тихон пытался припомнить это имя и не смог. Батюшку городской церкви он знал, но того величали Отцом Прокопием:

– Где же проповедовал этот батюшка?

– Есть такая церковь. Больше ничего не скажу. – И не сказала. Постников попросил Машу зайти в социальный отдел и написать заявление о материальной помощи на его имя, пожал ей руку и вышел. По дороге к площади Ленина, где находилось здание администрации, припоминал все церкви в округе. Но так ничего и не припомнил. Поднимаясь по лестнице в свой кабинет, встретил уборщицу Настю Бурмистрову. Она мыла ступени и посторонилась, пропуская начальство.

– Настя, ты в церковь ходишь? – Сам не зная почему, спросил женщину Тихон.

– А как же? – Удивилась она: – Я в Бога всегда веровала и ходила, когда запрещали, а теперь каждое Воскресенье…

– Случайно отца Василия не встречала?

– Не довелось… А где его приход?

– Сам бы хотел выяснить. – Постников поблагодарил женщину и боком, чтобы не пачкать свежевымытую лестницу, поднялся к себе.

Тоня не находила себе места. Если раньше, дожидаясь мужа, она немного томилась от безделья, то теперь ее съедала тревога. Она беспокоилась не за себя. Тоня понимала, что Олегу сейчас трудно и он сделает все, чтобы найти убийцу этого чиновника. Олег мог пережить любую обиду, но если под сомнение ставилась его честь, он становился беспощадным. Тоня уже столкнулась с уголовниками у себя дома. Она помнила избитого шестерками Кащеева отца, рожи насильников в щитовом домике на Вороньем холме, самого бандита, который хоть и спас ее и Олега, доверия ей все равно не внушал. Такие ублюдки способны на все. Она понимала, что муж не свернет, и очень боялась за его жизнь.