Прошло семь лет - Гийом Мюссо

— Вряд ли они приедут, — перебил ее Себастьян, входя в комнату.

Констанс с горечью вынуждена была констатировать, что у него под мышкой ее медицинская карта.

— Вы не имели права рыться в моих бумагах! — возмутилась она.

— Меня очень огорчает ваша болезнь, но уверен, что данное задание вы выполняете неофициально, — спокойно продолжал американец.

— Напрасно вы так думаете!

— Неужели? А с каких это пор полицейские ведут преследование на собственных машинах? — Констанс ничего не ответила, а Себастьян продолжал: — С каких пор капитан полиции отправляется на задание в одиночестве, без поддержки еще нескольких человек?

— Сейчас в полицейском управлении проблемы с персоналом, — неуклюже соврала Констанс.

— Вот оно что! А я — чуть не забыл вам сказать — нашел в вашем компьютере копию вашего заявления об отставке.

Последний удар добил Констанс. Чувствуя, что в горле у нее пересохло, она вынуждена была принять из рук Никки стакан с водой. Другой рукой она массировала себе веки в отчаянии, что ситуация целиком и полностью вышла из-под ее контроля.

— Нам нужна ваша помощь, — обратилась к Констанс Никки.

— Моя помощь? Какую я могу оказать вам помощь? Хотите, чтобы я помогла вам сбежать из Франции?

— Нет, — возразил Себастьян. — Помогите нам найти наших детей.

Больше часа понадобилось Себастьяну и Никки, чтобы изложить Констанс все подробности событий, которые перевернули за несколько часов их жизнь. Они втроем сидели за круглым столом на кухне, выпили два чайника гекуро и съели пачку галет «Сен-Мишель».

Констанс внимательно слушала рассказ отца и матери и по ходу рассказа кое-что записывала, записи заняли не меньше десяти страниц ученической тетради.

И хотя Себастьян пристегнул наручниками ее ногу к стулу, Констанс чувствовала, что теперь сила окончательно на ее стороне. Американцы не только влипли в историю, из-за которой могут провести остаток дней в тюрьме, но и полностью деморализованы потерей своих близнецов.

Когда Никки окончила рассказ, бывший капитан полиции Констанс Лагранж почувствовала прилив сил. От истории Лараби веяло безумием и абсурдом, но их горе было неподдельным. Констанс помассировала себе затылок и обнаружила, что головная боль исчезла, что ее больше не тошнит и у нее появились силы. Волшебное воздействие необходимости расследовать преступление.

— Если вы и в самом деле хотите, чтобы я что-то для вас сделала, освободите меня, — властно распорядилась она. — А затем я хочу посмотреть видео с похищением вашего сына.

Себастьян признал это справедливым и освободил молодую женщину, расстегнув наручники. Никки тем временем включила ноутбук Констанс, вышла через Интернет на свою почту и перекинула к ней на диск полученный ими фильм.

— Вот что мы получили, — сказала она, запуская видео.

Констанс просмотрела сорокасекундную съемку один раз, потом начала смотреть второй, останавливая и приближая кадры на важных моментах.

Никки и Себастьян не смотрели на экран, они не сводили глаз с лица той, что стала их последней надеждой.

Констанс сосредоточенно смотрела фильм в третий раз в замедленном режиме, потом уверенно бросила:

— Фальшивка!

— То есть? — не понял Себастьян.

Констанс уточнила:

— Фильм смонтирован. В любом случае это не станция «Барбес».

— Но там же… — запротестовала Никки.

Констанс подняла руку, не давая ей договорить.

— Когда я только приехала в Париж, я четыре года снимала комнату для прислуги на улице Амбруаз Паре напротив больницы Ларибуазьер. И по меньшей мере два раза в день бывала на станции «Барбес».

— И что же?

Коп выдержала паузу, чтобы придать своим словам больше веса.

— Через «Барбес» проходят две линии, — объяснила она. — Линия 2, станция этой линии расположена на открытом воздухе, и линия 4 — с подземной станцией. — Она ткнула ручкой в экран, чтобы сделать свои доводы нагляднее. — В фильме совершенно ясно видно, что станция подземная. Значит, речь может идти только о линии 4.

— Да, конечно, — согласился Себастьян.

— А станция линии 4, во-первых, расположена наклонно, а во-вторых, заметно изогнута, что очень необычно.

— Да, здесь такого нет, — признала Никки.

Себастьян приблизил лицо к экрану. Посещение станции «Барбес» оставило у него настолько неприятные воспоминания из-за несчастной встречи с грабителями, что он старался выбросить их из головы, но теперь он и в самом деле не узнавал станции.

Констанс открыла свою электронную почту.

— У меня есть потрясающая возможность узнать, где был снят этот фильм, — сообщила она, начиная писать письмо.

И прибавила, что собирается отправить видео своему коллеге, комиссару Марешалю, который заведует региональным отделом транспортной полиции, иными словами, всеми полицейскими бригадами, которые охраняют метро и железнодорожные поезда.

— Франк Марешаль знает парижское метро как свои пять пальцев. Я уверена, он сразу определит, какая это станция.

— Стоп! Погодите отправлять! — приказал Себастьян, наклоняясь к Констанс. — Имейте в виду, нам терять нечего! Не пытайтесь нас подставить, иначе… И вообще, вот уже вторые сутки вы пытаетесь нас арестовать. С чего вдруг вы так легко согласились стать нашим союзником?

Констанс пожала плечами и нажала на иконку «Отправить».

— Потому что поверила вашему рассказу. И потом, посмотрим правде в глаза: у вас в самом деле нет другого выхода, как только положиться на меня.

50

Констанс курила сигарету за сигаретой, перечитывая сделанные заметки. Как добросовестный студент в своем конспекте, она подчеркивала, обводила, выделяла, рисовала схемы и стрелочки. Вынуждала мозг выдать искру, озарение.

Постепенно перед ней начала вырисовываться картина. Проясняясь, уточняясь, она превратилась для Констанс почти в реальность. Телефонный звонок прервал ее размышления. Она взглянула на экран: звонок был от комиссара Марешаля.

Констанс нажала клавишу и включила громкую связь, чтобы Никки и Себастьян тоже могли слушать разговор. Теплый уверенный голос Марешаля заполнил комнату:

— Привет, Констанс!

— Привет Франк!

— Ты наконец решила принять мое приглашение пообедать?

— Да, и буду очень рада наконец познакомиться с твоей женой и детишками.

— Ну, знаешь… Честно говоря, я имел в виду… В общем, ты сама понимаешь…

Констанс насмешливо кивнула. Марешаль был ее инструктором в Кан-Эклюз.[57] Роман вспыхнул незадолго до выпуска. Бурная всепоглощающая страсть. Всякий раз, когда Констанс собиралась порвать с Марешалем, он клялся, что готов развестись с женой. Два года она ему верила, потом устала ждать и рассталась с ним.

Но Франк не смирился. По меньшей мере раз в полгода он звонил ей, пытаясь вернуться к прежнему. Хотя до сих пор его попытки ни к чему не приводили.

— Послушай, Франк, у меня сейчас нет времени на болтовню.

— Констанс, прошу тебя, оставь мне хотя бы…

Она сухо оборвала его:

— Пожалуйста, займемся делом! Фильм, который я тебе прислала, снят вовсе не видеокамерой на станции «Барбес», так?

Марешаль огорченно вздохнул, но все же перешел на более профессиональный тон:

— Ты права. Как только я увидел эти кадры, сразу догадался, что их сняли на станции-призраке.

— Станции-призраке?

— Мало кто знает, что в парижском метро существуют станции, которые не обозначены ни на каких схемах, — объяснил Марешаль. — В основном это те, которые были закрыты во время Второй мировой, а потом их так и не открыли. Например, ты знаешь, что существовала станция точно под Марсовым полем?

— Нет, — призналась Констанс.

— Я много раз просмотрел твое видео и пришел к выводу, что оно снято на «мертвой платформе» на «Порт де Лила».

— Что ты называешь «мертвой платформой»?

— На одиннадцатом маршруте, на станции «Порт де Лила» существует платформа, которая была закрыта в тридцать девятом году. Ею иногда пользуются, когда формируют поезд или испытывают новый, но чаще всего там снимают фильмы или рекламные ролики, если действие происходит в парижском метро.

— Ты это всерьез?

— Естественно. Со временем она стала настоящим кинопавильоном. Декораторы меняют название, оформление — и перед нами любая станция любой эпохи. Здесь же Жене снимал сцены для своей «Амели», а братья Коэны — короткометражку о Париже.

Сердце у Констанс учащенно забилось.

— Ты уверен, что фильм, который я тебе послала, снят именно там?

— На сто процентов. Я отправил твой фильм специалисту, который в «Автономном операторе парижского транспорта» отвечает за киносъемки, и он это подтвердил.