Вепрь-2 - Константин Калбанов

— А что же князь?

— А что князь. Мол слыхом не слыхивали и знать не знаем. Завелась у вас там разбойная ватага, так разбирайтесь, не можете, мы завсегда готовы отправить в Гульдию, для такого благого дела хоть полк, хоть три.

— Сомнительно, чтобы это устроило гульдов.

— Понятное дело не устроило. Да только посол налегал на то, что разбойнички победокурят в Гульдии и убегают в Брячиславию.

— А отчего не во Фрязию?

— Ага, все же во Фрязию. Ладно. Так вот, Миролюбу сейчас война совсем ни к чему, да и нам тоже, уезд после прошлой еще не оклемался. Предавать тебя суду никто не намерен, но и позволить дальше бедокурить мы тоже не можем.

— Тогда что же не передадите гульдам.

— Ерунду не говори. Делать нам нечего тебя гульдам отдавать. Да и не знает о тебе никто. То батюшка, как только описание прочел, тут же в Вепре тебя признал, ну и мне дал почитать. Чего так смотришь? Не мог Великий князь не разослать розыскные листы, или хочешь чтобы гульды из-за тебя войной пошли.

— Сомнительно это. А потом, они все одно пойдут.

— Пойдут, да только не завтра. Значит так. Ты и твои людишки поступаете на службу, больно добрые бойцы из вас вышли, мне такие на границе не помешают.

— В боевые холопы сватаешь?

— Я разве что-то сказал про холопство? Насолили княжеству, теперь отслужите, не к себе на службу зову, а к великому князю в гарнизон Обережной. Чего так смотришь? Нет у тебя иного выхода. Знаю я, что все творимое в Гульдии твоих рук дело, даже то, что сами гульды тебе не приписывают. Потому как злости в тебе на них много и счет великий имеешь. До сей поры все было еще терпимо, но теперь, как я и сказывал, ты дошел до края и дальше ходу нет.

— Так чего мудрить? Нет дальше ходу, я и ходить не буду. Вот ни ногой к гульдам.

— Эк ты простой. Даже если ты на кресте поклянешься, что больше в Гульдию не сунешся, веры в том тебе нет. Остается следить за тобой, а на службе сделать это куда как сподручнее и польза от тебя будет ощутимая. Опять же, сегодня даже в Приютном уже не поймут, кто хозяин этого постоялого двора. Выходит, если тебя здесь не будет, то обитатели его в безопасности окажутся, а как свяжут тебя с Вепрем, налетит отряд, да пожжет тут все. Повторения хочешь? Вижу, что нет. А коли так, то и выхода у тебя иного нету, как идти служить ко мне в Обережную.

— А если я уйду на Длань?

— Я же сказываю, нет тебе веры. Оно может, ты сейчас и сам себе веришь, а завтра шлея попадет и пошел гулять. А на службе не разгуляешься, опять же вот оно подворье и те кого ты успел вдругорядь в сердце допустить у нас под доглядом, так что от глупостей удержишься.

— Ну, а признают меня в крепости, ить купеческий люд по переправе шастает.

— И что? Крепость не подворье, отряду наемников не по зубам. А предъявить им нам нечего, потому как кем ты был до того, то дело десятое, главное, что сегодня ты человек на княжьей службе состоящий. Вот так-то.

— Значит, сейчас из-за меня целого посла прислали, а как признают во мне Вепря, то предъявить нечего? Не вяжется.

— И чего тебе неймется? Пусть они хоть на пупу извернутся, никто тебя отдавать не собирается. Служилого княжьего человека отдать ворогу на растерзание… Ты сам-то слышишь, что говоришь.

— И когда я с той службой расквитаюсь?

— Служба она пожизненная, нешто не ведаешь?

— Отчего же, ведаю, да только ить я хотел мануфактуру поставить, польза от того княжеству не малая.

— Раньше нужно было думать, когда бедокурить в Гульдию полез. Да не журись ты. Коли дело стоящее, то Миролюб отпустит, он тех кто делом заниматься желает только приветствует. Ты мне лучше вот что скажи, только по совести и без утайки. Новый барон Берзеньш, твоих рук дело?

— А как моих?

— Почто так-то жестко? Ить никого в живых не оставил.

— А то люди барона пожгли тут все и не только тут, они тогда славно покуражились, за любое грязное дело брались.

— Полегчало?

— Не поверишь воевода, полегчало.

— Все тебе простится и забудется, но только не это. Молва-то трезвонит, да что она только не приписывает Вепрю, даже плохие удои. Сам король и окружение его в то не верят, вот и ты со своими людьми молчите. Не было вас там, никто кроме меня ведать о том не должен.

Вот так и вышло, что Виктор и его люди оказались на службе у Великого князя. Не сказать, что это сильно его расстроило. Он уже понимал, что зарвался. Когда начинал, не подумал о том, что так вести себя может тот, кому нечего терять и у кого за плечами никого нет. Прожить полным одиночкой не получилось. Обернувшись в один момент, он увидел за спиной тех, за кого сам же взвалил на себя ответственность. И опять ему было что терять, а этого он больше не хотел. Избежать возможной опасности можно было только заручившись поддержкой сильных мира сего. Понимать-то понимал, но как это сделать не знал. А оказывается, ларчик просто открывался. Поступил на службу к Великому князю и ты практически недосягаем, правда служить придется не за страх, а за совесть.

Парни, те да, поубивались малость, накрылась их вольница. Хотя, где она та воля? Они и сами не успели заметить, как превратились в наемников, подчиняясь строгой дисциплине, куда княжьим стрельцам и гоняли их не в пример больше. С другой стороны и бойцы из них вышли на голову выше и снаряжены для боя куда как лучше. Не было им воли и ватаге Струка, то только одна видимость, жили впроголодь, полностью зависели от воли атамана и его ближников. Только и того, что обитали в лесу не по княжьим законам, но по закону сильного.

Неожиданно в путь засобиралась и бабка Любава. Вот уж удивила. Ведь и года не прошло как ее буквально из разъяренных лап односельчан вырвали, которые порывались убить проклятую ведьму. Кто знает, как там у них, а ну как все еще не перекипели, ить шутка ли, почитай вся худоба издохла.

— И не проси Добролюб, не останусь. Подле тебя все спокойней. На тебя глядючи любой селянин обделается, а потом и вовсе позабудет чего хотел. Так что я с тобой.

— А как воевода не позволит тебе остаться? Ить теперь мы люди служивые.

— То твоя печаль. Уговоришь. Опять же, лекарка в крепости помехой не будет.

Градимир поначалу обрадовался тому, что знахарка возвращается, но только пока не узнал, что жить она будет в самой крепости. Одно дело иметь ее под боком и совсем иное за стенами, где место только гарнизону.

— Я ить тебя и людишек твоих на службу беру, а ты тянешь за собой старуху.

— Нужда в ней будет воевода, то ты и так знаешь, ить небось сейчас пользуете болезных в силу своего разумения и наверняка за то время пока она тут обретается, кого потеряли. Вижу, что прав я. Не будет она обузой.

— Ох и наглец ты, Добролюб. Ить я тебя с дыбы тащу, а ты еще и условия ставишь.

— Не ставлю я условий, просто предлагаю то, что лучше будет. Сколько она той каши съест? А во сколько ты оценишь жизнь воя?

— Ладно пусть едет.

Если он думал, что этим все и закончится, то сильно ошибался. Еще в пути Виктор продолжил обработку, теперь уж своего прямого начальника. Например встал вопрос с подчиненностью. Кому будет подчиняться новый десяток? Они не стрельцы и к посадской коннице не относятся. Градимир не вдаваясь в подробности тут же определил, что они войдут в посадскую конницу. Понятное дело Волкову это не блажило. Если уж выпала такая карта, то хотелось бы над собой иметь как можно меньше начальников.

— Не правильно ты мыслишь воевода.

— Ну ты и наглец. Ты кто такой, чтобы условия ставить и сомневаться в моих решениях? — А вот допускать чтобы гнев возобладал над разумом начальника никак нельзя.

— Воевода, ты как скажешь, так и будет. Но пока ты решения не принял, я хочу тебя спросить. Правильно ли использовать как простую конницу тех, кто и саблей-то толком махать не умеет и строя не знает, тех кого тому искусству еще учить и учить, и не использовать того, что они и без того лучше иных умеют делать?

— И какими же такими талантами ты и твои люди владеете, что вас не правильно в общий строй ставить? Не больно ли высоко себя ставишь?

— Воевода, дозволь спросить, когда потребность возникает ты кого в разведку посылаешь, первых попавшихся? Или все же выискиваешь тех, кто охотой занимался, знает как зверя скрадывать и как себя в лесу вести?

— Ты это к чему?

— А к тому, что не дело это надеяться на случай, придет с очередной сменой такой человек или нет. Правильнее иметь тех, кто будет тем делом постоянно заниматься.

— Уж не на себя ли намекаешь?

— Суди сам. Мы пробавлялись лихим делом в Гульдии и они подняли чуть не всю армию, чтобы нас изловить. А получилось это у них? Нет. Здесь и в соседнем уезде сколько за ватагами гонялись? А мы обе шайки почитай за месяц извели. Скольких гульдов мы из засады извели? Были и купцы, но ведь охранниками у них были наемники, а они не уступят солдатам. Вспомни, что было в прошлый раз, гульды внезапно напали, мы о том ни сном ни духом. А как мы к ним наведаемся и все вызнаем, ить все мои людишки плохо ли хорошо, речь вражью постигли.