Дочь друидов - Дуглас Брайан

При Теодрате возвели высокую башню; ее называли Лазурной, потому что верхний ее ярус был отделан настоящим лазуритом. В солнечных лучах башня сверкала ослепительным синим светом и казалась творением могущественных волшебных существ. Жители Дарантазия даже представить себе не могли, что подобное строение могли возвести точно такие же простые люди, как и они сами: каменотесы, скульпторы, архитекторы.

Искусная резьба украшала всю башню, сверху донизу. Здесь можно было видеть драконов и кентавров, поющих женщин с птичьими ногами или рыбьими хвостами; все они выглядывали из переплетающихся ветвей, покрытых листьями, цветами и шипами. Представлялось настоящим чудом, что это сооружение выросло всего за десять лет. Столь сложная работа, по прикидкам даже самых опытных мастеров, должна была бы занять, по меньшей мере, лет пятьдесят.

Любознательность и деятельный нрав Теодрата привел не только к тому, что Дарантазии приобрел новый, более величественный и вместе с тем несколько таинственный облик. В Дарантазии получили доступ горские маги.

В прежние времена Дарантазии избегал широкого применения магии. Считалось, что чары ослабляют волю человека; духи, которых маги призывают во время создания заклинаний, принадлежат к числу низших духовных сущностей и обладают, помимо некоторого могущества, еще и хитрым, коварным нравом. Для них нет большего удовольствия, чем подчинить себе человека, полагающего, будто это он повелевает духами.

Они умело манипулируют колдуном до тех пор, пока им не надоест это занятие, и вдруг, в один прекрасный момент, оставляют его в одиночестве, один на один с врагами, нажитыми за долги годы магической практики.

Однако Теодрат решил пренебречь этой опасностью. Среди его гостей, прибывающих в Дарантазий из глухих горных местечек, часто можно было видеть нескольких магов. Жители графства, в том числе и приближенные самого графа, сторонились этих таинственных пришельцев и вообще старались поменьше иметь с ними дел, хотя придворные по долгу службы встречались с ними во время официальных приемов.

Вид рабирийских магов наводил ужас. Они были выше обычных людей, выше даже своих соплеменников; они на две головы возвышались над любой толпой. Неизменно закутанные в толстые белые плащи, с легкой вуалью на лице, они ступали бесшумно, как будто не шли по земле, а плыли над нею. Ни один звук не выдавал их появления: они словно бы вырастали за спиной и, терпеливо ждали, пока их заметят. Их черные глаза горели даже сквозь вуаль. Взгляд этих глаз завораживал. Некоторые жители Дарантазия рассказывали, что буквально не могли двинуться с места, пока маг не давал им позволения пошевелиться.

Не было ничего, в чем маги могли бы получить отказ: ни у графа, ни у его подданных. Они наводили ужас на страну. И страшнее было то, что они появлялись в столице все чаще и чаще, а в один прекрасный день двое или трое их поселились в Лазурной башне навсегда.

Теодрат неузнаваемо изменился. В начале правления это был жизнерадостный, крепко сбитый молодой человек, всегда готовый на авантюру, большой любитель выпивки и веселой компании. Он пользовался симпатией своих подданных и – редкое качество для правителя! – даже обзавелся вполне искренними друзьями.

С годами число этих друзей стало уменьшаться. Первые погибли во время экспедиций. Тогда граф приписал их смерть простой случайности. Экспедиции в горы были делом опасным, ничего удивительного, если люди расставались с жизнью. Собственно, риск составлял одну из притягательных сторон подобных предприятий.

Чуть позже приятели графа начали чудить. Один покончил с собой из-за несчастной любви к прекрасной незнакомке (поговаривали, что она прибыла в Дарантазии из глухих Рабирийских гор и была дочерью одного из магов). Другой на спор стал карабкаться на Лазурную башню и сорвался вниз с верхнего яруса. Он разбился насмерть.

Еще двое случайно утонули, купаясь в мелкой речке, что протекала под стенами Дарантазия. Там, где обоих нашли, вода достигала взрослому человеку разве что до пояса; так, что эта смерть осталась загадкой.

Теряя близких людей, граф мрачнел. Он больше не устраивал пирушек и не выезжал на охоту Теодрат все больше и больше погружался в занятия магией.

Когда стало известно, что граф намерен практиковать некромантию, дабы оживить нескольких своих друзей и расспросить их об обстоятельствах их странной, до сих пор не объясненной гибели, в графстве вспыхнул мятеж.

Возглавил восстание старший сын Теодрата. Об этом его на коленях просили подданные Теодрата, не на шутку испуганные поведением правителя. Молодой человек согласился с их довода ми. И в самом деле, отец вел себя очень странно! Если бы подобное поведение позволил себе обычный человек, его бы допросили и, возможно, заключили бы в тюрьму. Но правитель графства, увлекшийся сомнительными магическими опытами, мог представлять серьезную угрозу для всего Дарантазия!

И бунт начался. Люди окружили Лазурную башню, требуя немедленного изгнания всех горских магов и низложения Теодрата.

Ответом стали молнии, полетевшие в толпу с верхнего яруса башни. Первым вспыхнул графский сын. Он запылал, как факел. Оранжевые языки пламени лизали его тело, завивались в волосах. Люди видели, как он корчится, не в силах двинуться с места, как постепенно искажается его лицо, превращаясь в маску злобного демона. Затем молодой человек упал. Пламя погасло в одно мгновение. На земле лежал обуглившийся труп.

Охваченная ужасом, толпа схлынула, но новые молнии вылетели из башни. Один за другим живые факелы вспыхивали на темных улицах. Стало светло, как днем. Город наполнился криками ужаса и отчаяния.

Через несколько минут все было кончено. У стен башни остались лежать полтора десятка обгоревших тел. Прочие мятежники рассеялись без следа, и много дней еще после этого люди тряслись от страха, ожидая, что их постигнет возмездие.

Но Теодрат явил себя вполне милостивым правителем. Он не искал тех, кто бунтовал против него, и даже не пытался их преследовать. Вместо этого он пригласил в Лазурную башню еще нескольких магов и полностью отдался своим магическим опытам.

Никто не удивился, когда Теодрат объявил о том, что намерен жениться вторично. Первая его жена давно умерла – обстоятельства ее смерти остались невыясненными: она просто была найдена мертвой в спальне, без малейших следов насилия или болезни. От нее у Теодрата оставался еще один сын, младший; но тот исчез сразу же после гибели «старшего.

Теодрат не пытался выяснить, где находится его младший отпрыск. Было похоже, что графа это абсолютно не интересовало. Он ограничился тем, что объявил младшего сына вне закона – за участие в мятеже, – и забыл о нем.