Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня (сборник) - Тахира Мафи

– А где Адам?

Он глубоко вздыхает. Подчеркивает что-то в своих записях. Губы изгибаются в улыбке.

– Где он?

– Выздоравливает. – Блондин смотрит на меня.

– С ним все в порядке?

Кивок.

– Да, с ним все в порядке.

– Что это значит?

В дверь стучат двойным стуком.

Незнакомец в очках не пошевелился, сосредоточенно перечитывая свои записи.

– Входи, – говорит он.

Слегка неуверенно входит Кенджи, осторожно посматривая на меня. Вот не думала, что так обрадуюсь его появлению. При виде знакомого лица меня охватывает огромное облегчение и чувство вины: неужели я сильно ему навредила? Кенджи подходит ближе.

Ощущение вины мгновенно исчезает.

Присмотревшись, я вижу, что он невредим. Наступает на ногу, как на здоровую, с лица сошли все следы побоев, веки уже не отекшие, и порез на лбу бесследно зажил, кожа выглядит гладкой и нетронутой. Про себя признаю, что Кенджи был прав.

У него действительно красивое лицо.

Вызывающая линия подбородка. Безупречные брови. Угольно-черные глаза и волосы. Элегантен. Силен. Немного опасен.

– Привет, красотка!

– Прости, что чуть не убила тебя.

– О… – осекается он и засовывает руки в карманы. – Ну, я рад, что мы с этим разобрались.

Я замечаю, что на нем футболка с фабричными дырами и темные джинсы. Сколько же времени я не видела никого в джинсах! Военная форма, хлопковое белье и дизайнерские платья – все, с чем я сталкивалась за последнее время.

Мне стыдно перед Кенджи.

– Я запаниковала, – объясняю я, переплетая пальцы.

– Я так и понял. – Он приподнял бровь.

– Прости.

– Да ладно.

– Ты выглядишь лучше.

Он улыбается. Потягивается. Прислоняется к стене, сложив руки на груди и скрестив ноги.

– Трудно тебе, наверное.

– В смысле?

– Смотреть на мое лицо и сознавать, что я был прав: зря ты сразу отказалась. Но я не гордый и охотно тебя прощу.

Я смотрю на него открыв рот, не зная, захохотать или швырнуть в него чем-нибудь.

– Не заставляй меня дотрагиваться до тебя.

Кенджи сокрушенно качает головой.

– Непостижимо, как можно так клево выглядеть и быть такой в прямом смысле недотрогой! Кенту, гаду, повезло.

– Простите. – Психолог встал. – Вы закончили? – Он смотрит на Кенджи. – Ты вроде по делу пришел.

Кенджи оттолкнулся от стены и выпрямился.

– Да. Слушай, Касл хочет тебя видеть.

Глава 44

– Сейчас? – Блондин растерян больше, чем я. – Но я еще не закончил осмотр!

Кенджи пожал плечами:

– Он хочет ее видеть.

– Кто такой Касл? – спросила я.

Блондин и Кенджи посмотрели на меня. Кенджи отвел глаза, Блондин – нет.

– Кенджи не рассказал вам, куда вы едете?

– Нет, – неуверенно говорю я, бросая взгляд на Кенджи, упорно рассматривающего пол. – Он ничего не объяснил. Сказал, знает одно безопасное место и может нам помочь…

Блондин приоткрывает рот, затем начинает хохотать, всхрапывая. Встает и протирает очки подолом рубашки.

– Ну ты и засранец, – говорит он Кенджи. – Почему ты ей правду не сказал?

– Тогда она никогда сюда не поехала бы.

– Откуда тебе знать?

– Она чуть не убила меня!

Я перевожу взгляд с одного на другого, со светлых волос на черные и обратно, и наконец не выдерживаю:

– Что происходит? Я хочу видеть Адама и Джеймса. И дайте мне какую-нибудь одежду!

– Ты голая? – Кенджи вдруг забывает обо всем на свете, вглядываясь в мою простыню.

Невольно покраснев, я раздраженно отвечаю:

– Блондин говорит, мою одежду уничтожили.

– Блондин?! – взвился белокурый психолог.

– А вы не представились!

– Уинстон. Меня зовут Уинстон, – сообщает он.

– Вы что-то говорили о костюме для меня?

Нахмурившись, он смотрит на часы.

– Сейчас у нас нет времени этим заниматься. Дай ей что-нибудь надеть, – обращается он к Кенджи, который по-прежнему, не скрываясь, пялится на меня.

– Я хочу видеть Адама.

– Адам пока не готов вас видеть. – Блондин Уинстон кладет ручку в карман. – Мы сообщим вам, когда он очнется.

– Как прикажете вам доверять, если вы не позволяете мне увидеть Адама и Джеймса? У меня нет самого необходимого. Я хочу встать, дайте что-нибудь надеть!

– Принеси одежду, Мото. – Уинстон подвел часы.

– Я тебе не собачка, Блондин, – огрызается Кенджи. – И не зови меня Мото, сколько раз говорить!

Уинстон сжал переносицу.

– Нет проблем. Я скажу Каслу, что она опоздала по твоей вине.

Кенджи бормочет что-то оскорбительное, выходит и грохает дверью.

Проходит несколько секунд в натянутом молчании.

Я глубоко вздыхаю и решаюсь:

– А что такое Мото?

– Ничего, – пожимает плечами Уинстон. – Это прозвище, у него фамилия Кишимото. Кенджи бесится, когда мы сокращаем. Очень трепетно относится к своей фамилии.

– Тогда зачем вы сокращаете?

– Ее же не выговорить, – фыркает Уинстон.

– Разве это оправдание?

Он хмурится:

– Что?

– Уинстон, вы вышли из себя, когда я назвала вас Блондином. Отчего же Кенджи нельзя возмущаться, когда вы зовете его Мото?

Уинстон бубнит что-то вроде «это не одно и то же».

Я ложусь на постель и опускаю голову на подушку.

– Ну-ну, не будьте лицемером.

Глава 45

В не по росту большой одежде я чувствую себя клоуном. На мне чья-то футболка, чьи-то пижамные штаны и чужие тапочки. Кенджи сказал, что одежду из сумки тоже уничтожили, и чье на мне одеяние, я не знаю. Я буквально теряюсь в избытке ткани.

Пытаюсь завязать лишнее узлами, но Кенджи останавливает меня:

– Ты мне рубашку не порти!

У меня опускаются руки.

– Ты мне свою одежду принес?

– А ты думала, у нас тут платья по углам валяются? – Он посмотрел на меня так, будто мне полагалось быть благодарной за его щедрость.

Ну, все лучше, чем ходить голой.

– А кто этот Касл?

– Он тут главный, – говорит Кенджи. – Лидер всего движения.

– Движения?! – настораживаюсь я.

Уинстон вздыхает. Он очень скрытен. Интересно – почему?

– Если Кенджи вам ничего не сказал, подождите пару минут и услышите все от самого Касла. Терпение, и мы ответим на все ваши вопросы.

– Но что с Адамом? Где Джеймс?

– М-да. – Уинстон проводит рукой по рассыпающимся волосам. – Вы никогда не перестанете об этом спрашивать?

– С ним все в порядке, Джульетта, – вмешивается Кенджи. – Ему просто дольше твоего выздоравливать. Здесь никто не хочет зла ни тебе, ни Адаму, ни Джеймсу. С ними все прекрасно.

Но я не знаю, достаточно ли мне этого «прекрасно».

По проходам и коридорам мы прошли под землей целый город. Каменные стены гладкие или нарочито грубые, оставленные необработанными. В полу через каждые несколько шагов вделаны круглые диски, разливающие искусственный свет. Я вижу компьютеры, разнообразные гаджеты, которые не узнаю, приоткрытые двери в комнаты, заполненные сложной техникой.

– А где вы берете электричество? – Я вглядываюсь в незнакомые машины с мерцающими экранами, слушая несомненный электрический гул компьютеров этого подземного мира.

Кенджи тянет меня за прядь волос. Я оборачиваюсь.

– Воруем, – улыбается он и кивает на узкий коридор. – Сюда.

Люди, молодые и старые, всех национальностей и различной внешности, входят и выходят из комнат, спешат по коридору. Одни смотрят на нас, другие слишком заняты, чтобы замечать нас. Некоторые одеты так же, как те четверо, что выбежали вчера к нашей машине. Странная форма, словно бы необязательная.

– Здесь что, все так одеваются? – шепотом спрашиваю я.

Кенджи поскреб затылок.

– Не все. И не всегда.

– А ты?

– Сегодня нет.

Не обращая внимания на его уклончивость, спрашиваю прямо:

– Ты мне когда-нибудь откроешь страшную тайну – каким образом тебя так быстро подлечили?

– Да, – не моргнув, ответил Кенджи. – Мы тебе много чего расскажем. – Мы свернули в неожиданно открывшийся проход. – Но сперва, – Кенджи остановился у огромной деревянной двери, – с тобой хочет поговорить Касл. Это он тебя затребовал.

– Затребовал?!

– Ну да. – Смущение Кенджи улетучивается.

– Подожди, как это понимать?

– Я не случайно пошел в армию, Джульетта, – говорит он. – И не случайно оказался у двери Адама. Изначально в планы не входило, что меня подстрелят и изобьют до полусмерти, но так получилось. Только подвез меня не незнакомый мужик. – Кенджи ухмыльнулся. – Я давно знал, где живет Адам. Работа у меня такая – знать. Мы искали тебя.

Я приоткрыла рот.

– Входи. – Кенджи впустил меня внутрь. – Он выйдет, когда будет готов.

– Удачи, – сказал мне Уинстон.

Я ходила по комнате 1320 секунд, когда вошел Касл.

Точными рассчитанными движениями он с бесстрастным лицом стянул непокорные волосы в хвост и присел посреди комнаты. Стройный, подтянутый, в темно-синем костюме и белой рубашке, без галстука. Лицо гладкое, без морщин, но в волосах серебряная прядь, а по глазам ему можно дать лет сто. Я решила, что Каслу немного за сорок.