Давай не отпускать друг друга (СИ) - Волкова Дарья

— Все равно, лучше и опытнее его никого нет, — пожал плечами Игорь.

— То-то и оно, — согласилась Надежда Георгиевна. А потом улыбнулась Рите, которая смотрела по-прежнему непонимающе. — Виталию Федоровичу предложили должность главного врача в нашей районной больнице.

— Он поэтому так срочно ушел?

— Он ушел, потому что кому-то помирать приспичило, — спокойно ответил Игорь.

— Игорь! — одернула сына Надежда Георгиевна. — Молока нет — сходи-ка в магазин за молоком.

— Зачем?

— Отец придет, будем чай с тортом пить. А отец же чай с молоком пьет.

— Так пусть он сам по дороге… — начал Игорь. А потом замолчал. Протянул руку, взял салфетку, аккуратно промокнул губы. — Ладно. Схожу. Кроме молока что-то нужно?

— Нет, только молока.

Перед уходом Игорь поцеловал обеих женщин. Риту — в щеку, шепнув ей на ухо: «Не бойся, мама тебя не обидит». Мать — в висок, с негромким напутствием: «Допрашивай нежно». Обе женщины проводили его улыбкой.

То, что Игорь был услан специально, Рита поняла сразу. А вот с какой целью Надежда Георгиевна это сделала — тут Рита терялась в загадках. Но, как и положено хорошей невестке — будущей! — вызвалась помочь Надежде Георгиевне убирать со стола. И спустя несколько минут, уже на кухне, цель стала проясняться.

— Рита, а расскажите, как вы с Игорем познакомились? А то из него слова лишнего не вытащишь, — Надежда Георгиевна доставала из шкафа чайные пары.

Вопрос был Рите понятен. Ее мама спросила дочь о том же самом. Матери Рита соврала. Точнее, умолчала кое о чем, и начала рассказ со второй встречи, во врачебном кабинете. Сейчас, наверное, надо сказать то же самое.

— Мы познакомились в ночном клубе. В тот вечер я узнала об измене жениха, много выпила. И бросилась на шею высокому красивому блондину. Им оказался ваш сын.

Надежа Георгиевна медленно опустилась на табурет. И ее можно понять. Но Рита мазохистски продолжила свою честную исповедь.

— После совместной ночи я сбежала. В надежде, что мы никогда не увидимся. Мне было стыдно. Но буквально на следующий день я случайно попала к нему на прием — с больным плечом. И так вот… все и продолжилось.

Надежда Георгиевна смотрела на нее, не выпуская из рук чайную пару. Да, Маргарита, ты крайне удачно начала знакомство с будущей свекровью. Очень хорошее мнение о себе составила.

— А что же твой… жених? — тихо спросила Надежда Георгиевна. — Он… он отпустил тебя?

— Не так сразу, — пожала плечами Рита. — Не хотел уходить. Мы из-за него даже с Игорем… поссорились… сильно.

— Я знаю, что сильно, — кивнула Надежда Георгиевна. — А теперь?

— А теперь у меня снова есть жених. В этот раз — настоящий.

Надежда Георгиевна еще помолчала. Поставила, наконец, чайную пару на стол.

— Надо же, какими окольными путями любовь людей сводит, — покачала она головой. — Вот так сроду и не подумаешь, что это любовь к тебе пришла, да, Рита?

Теперь молчала Рита. А потом шумно выдохнула — и решила выложить все до конца.

— Вы еще не все знаете, Надежда Георгиевна. Когда Игорь приехал ко мне мириться после ссоры, я… я приставила ему ко лбу пистолет.

— Какой?!

— Настоящий. Заряженный боевыми патронами. Я работаю в стреловом клубе.

Светлокожая от природы, теперь Надежда Георгиевна побелела совсем. Давай, Рита, добивай до нуля свои шансы понравиться этой женщине.

Надежда Георгиевна молчала. Смотрела на Риту огромными голубыми глазами и молчала.

— Мне… мне жутко… стыдно… страшно… — Рита вдруг всхлипнула и не выдержала — спряталась от взгляда Надежды Георгиевны в ладони. — Я себя за это ненавижу!

— Да что сразу про ненависть… — услышала Рита тихое и неуверенное. — Не случилось же ничего.

— Вы не понимаете! — Рита опустила руки. Она понимала, что ей все время было мало. Внутреннее чувство вины грызло и требовало наказания. А ее никто не хотел наказывать. Игорь отнесся к ситуации с непонятным спокойствием. Выволочка от Тарасова оказалась не в счет. Кто-то должен ее наказать за этот ужасный поступок! — Я наставила пистолет на вашего сына! А если бы у меня палец дрогнул! А если бы… А вдруг… — Рита захлебнулась словами. Снова спрятала лицо в ладони.

— Знаешь, я уже сорок лет в операционной оттрубила, — услышала Рита вдруг неожиданное. — Если бы мы думали — «а если б» — мы сошли бы с ума. Всей операционной бригадой. Что случилось — то случилось. Чего не случилось — значит, и не должно было случиться.

— Вы не понимаете… — прохлюпала Рита в ладони.

— Я многое понимаю. В том числе и то, что в отношениях с тобой Игорь в своем упрямстве просто превзошел себя — если дело дошло до таких мер. Но я не понимаю, как у тебя хватило духу пистолет на человека наставить. Ты ж хлюпик и нытик, Ритуля.

Рита с удивлением опустила руки. И увидела, что Надежда Георгиевна встала со стула.

— Все, хватит рыдать, Рита. Как говорят абы, да кабы, да росли во рту грибы, — она развела руки. — Все, иди, обниму.

Несмотря на то, что Рита была выше на полголовы, ей казалось, что это Надежда Георгиевна — выше. И сильнее. И мудрее.

— И все равно я не понимаю… — вздохнула Рита, вытирая слезы о плечо в голубом джемпере. — Вот вы тоже… А Игорь… он вообще не дрогнул. Бровью не повел. И потом мне тоже сказал, что это все глупости, не стоящие внимания. Ну как же так?!

— Да он всегда был спокойный. Стрессоустойчивость такая, что его в МЧС готовы были с руками и ногами оторвать, — хмыкнула Надежда Георгиевна, поглаживая Риту по плечу. — Я его в выпускном классе однажды с девочкой застала. На работе давление шарахнуло, меня лекарствами накачали и домой отправили. Ну а что тут идти — с соседней улицы. В общем, я домой раньше времени пришла. А там из комнаты сына охи-вздохи. У меня голова от лекарств дурная, ничего не соображаю. Решила, что сыну плохо, дверь нараспашку — а там они. Игорь голову так повернул и спокойно-спокойно говорит: «Мама, ты видишь, я занят. Освобожусь — выйду. Закрой дверь, пожалуйста». — Рита представила нарисованную картину — и звонко прыснула. — Ты погоди, это же еще не все. А я ему, со своей дурной головой и говорю: «Сынок, у меня давление». А он мне: «Тогда приду через минуту». Что ты думаешь? Через минуту пришел, одетый, померил мне давление, сделал горячего чаю, проводил девочку, вернулся с черносливом в шоколаде. Так что лично я не удивлена, Рита.

Рита вздохнула. И решила вывалить вообще все.

— А еще я знаю про вас. Про ваше с Игорем… он мне рассказал.

Риту еще раз погладили по спине — и разжали руки. Прежде чем смотреть в лицо будущей свекрови, Рита попыталась вытеретьпотеки туши.

— Он вас любит. Очень.

— Я знаю. Держи, — Рите протянули рулон бумажных полотенец. — И, пока ты приводишь себя в порядок, теперь я хочу тебе кое-что сказать.

— Да? — Рита так и застыла с рулоном в руках.

— Раз уж тебя так мучает чувство вины за эту историю с… пистолетом, то мне грех этим не воспользоваться.

Рита слабо улыбнулась. Улыбнулась в ответ и Надежда Георгиевна. А потом улыбка погасла.

— Я не могу тебе приказать, Рита. Конечно, не могу. Ни тебе, ни Игорю. Могу только попросить. Причем именно тебя — с Игорем об этом говорить бесполезно.

— Да?

— Не тяните с ребенком, Риточка. Очень… очень внука хочется.

На это Рита не нашлась, что сказать. Просто теперь она раскинула руки — и две женщина снова обнялись.

— Я смотрю, у вас тут все совсем нежно, — раздался за спиной Риты голос Игоря. — Я купил молока и халвы.

Виталий Федорович пришел через полчаса после сына — вполне бодрый и довольный, из чего Рита сделала вывод, что там, в больнице… никто не умер, хотя ни Игорь, ни Надежда Георгиевна ни о чем не стали спрашивать главу семейства. А вместо этого все дружно сели пить чай с тортом и халвой.

— Ну и о чем ты там с моей мамой секретничала? — за окном поздний вечер, Рита и Игорь возвращаются домой.