Давай не отпускать друг друга (СИ) - Волкова Дарья

— Так ведь патроны холостые же…

— Холостые?! — взревел Мамаев. — Доктор, вы с Луны свалились?! В стрелковом клубе — и холостые патроны?! О, господи, да что же вы там себе… И вообще… Да что б ты знал! — Мамаев неожиданно перешел на «ты» и наставил на Игоря палец. — Что при стрельбе в упор и холостого хватит!

Снова повисла тишина, расчерченная лишь стуком дождевых капель. Мамаев бросил взгляд в окно.

— Твою мать, ну все одно к одному! И группа приехала…. Так… — он нервным движением потер лоб. — Так. — Мамаев отступил в сторону и открыл неприметную дверь. Первой туда втолкнули Риту — она совершенно не сопротивлялась. А потом Мамаев взял за рукав Игоря. — Так, док, делай там с ней что хочешь, только тихо! У меня группа школьников приехала, из лука будем стрелять.

С этими словами Игоря неделикатно препроводили толчком в спину туда же, куда и Риту. И за ними закрылась дверь.

Это было небольшое и явно служебное помещение — забитые какими-то вещами стеллажи, одинокий стул, вешалка для одежды, разномастный хозяйственный инвентарь.

И Рита.

Помещение тускло озарял один светильник, зажегшийся от движения. И в его свете лицо Риты казалось невероятно бледным. А, может, и не казалось. Губы вон явно дрожат.

— Игорь… — она говорит шепотом. И не потому, что боится, что ее услышат за дверью. А потому, что не может говорить громче — голос ее явно не слушается. — Игорь, что я натворила…

— Кажется, ничего.

— Я наставила на тебя оружие.

— Ну и что? — он пожал плечами.

— Я наставила на тебе оружие, заряженное боевыми патронами! Мой палец лежал на курке! А если бы… О, господи… — она вдруг схватилась за горло. — Я угрожала тебе. Я же могла… тебя…

— Рит… Ничего же не произошло.

— Ты не понимаешь! — вместо шепота вдруг раздался звенящий крик. — Не понимаешь! Как я могла?! В тебя… пистолетом…

Она зажала рот рукой.

Отчетливый тремор пальцев. Расширенные зрачки. Бледность сменяется ярко-алыми пятнами — на щеках и шее.

Родная, что ж ты так распереживалась?! Ничего же страшного не произошло.

Игорь раскинул руки — и через секунду Рита была уже у его груди, в его объятьях.

— Тихо-тихо, — зашептал он ей в висок. — Ничего страшного не случилось, все в порядке.

Она что-то сказала, но, поскольку была прижата к его груди, Игорь не разобрал — что. А потом ее руки оказались на его спине, и она стала ими водить — вверх, до плеч, потом вниз, к пояснице. Словно ощупывала, будто слепая. А потом прижалась сильнее — и разрыдалась.

Скилл успокаивания рыдающих женщин Игорь за последние несколько дней порядком прокачал. И сейчас — гладил по голове, по спине, что-то шептал — не словами, тоном работал. А Рита все дрожала, уже не мелко, крупно. Он прижал ее к себе сильнее.

— Все хорошо. Все в порядке. Я рядом.

Эту нехитрую мантру пришлось повторить не раз и не два. Прежде чем утихла дрожь и стихли рыдания. А он все продолжал гладить Риту по голове.

— Все, — Рита икнула, а потом громко шмыгнула носом. — Истерика объявляется оконченной.

Игорь улыбнулся. В этом вся Рита.

— Слушай, — он наклонился, чтобы шептать ей на ухо. — А мы можем как-то незаметно просочиться мимо ресепшена?

Она подняла к нему лицо — и тоже улыбнулась. Необыкновенно красивой, хоть и слабой улыбкой.

— Мы можем выйти прямо отсюда.

Рита повернула голову, и Игорь вслед за ней. Действительно, в этом помещении было две двери.

— А твоя верхняя одежда…

Рита протянула руку и стянула с вешалки куртку.

Вот и отлично. Отлично просто все складывается! Игорь забрал у Риты куртку, помог надеть и протянул руку.

— Пойдем.

Она с ним не стала спорить или спрашивать. Просто доверчиво вложила свою ладонь в его. И они пошли.

Проходя мимо красной «мазды», Рита замедлила шаг. Игорь лишь крепче сжал ее ладонь.

— Я тебе обещаю, мы завтра за ней съездим. Но сейчас… я прошу тебя… сядь ко мне в машину.

И снова она не стала спорить или спрашивать.

В машине они молчали. Но стоило лишь машине остановиться на светофоре — и взгляды их притягивались друг к другу — словно магниты. Смотрели — и насмотреться не могли.

Дома Игорь помог Рите снять куртку, повесил ее и свою одежду на вешалку. Рита так и стояла к нему спиной, и удержаться было уже просто невозможно. Он положил ладони ей на плечи, сжал. Наклонился, прижался щекой к ее виску.

Резинка легко скользнула, рассыпав темный водопад по плечам. Игорь зарылся носом в волосы.

До головокружения. Не надышаться тобой.

— Рита… Риточка… Девочка моя… Прости меня…

Вот. Наконец-то. Игорь отчетливо осознал, что наконец-то нашел и сказал те самые, правильные слова. Те, которые он должен был сказать. Которые сказать было просто необходимо. А Рита, кратко прижавшись спиной к его груди, обернулась.

Без поцелуя дальше невозможно. И он настиг их, накрыл волной, почти сбил с ног. Потому что через какое-то время Игорь обнаружил себя у стены, жадно прижимающим Риту к этой самой стене. Хоть какая-то опора. Кажется, дыхания не хватает. И ноги не держат. Но целоваться прекратить — невозможно.

Впрочем, оказывается, руки как-то функционируют. Даже пальцы слушаются и вполне успешно справляются с задачей задрать вверх футболку Риты. И — о, чудо! Под футболкой, кроме Риты, не было ничего.

Он слегка отстранился. Какая же ты красивая… Не надышаться тобой, не насмотреться. И к празднику сладострастия присоединились руки.

И не натрогаться. И не наслушаться — Рита начала негромко стонать. Руками мало, хочется губами, языком — вспомнить, какая бархатистая кожа груди и как сладок нежный тугой сосок. Один. Второй.

Дальше путь только один.

И Игорь опустился на колени. Никогда и не перед кем он не вставал на колени. До недавнего времени. Но тут ноги подогнулись сами собой. А брюки и белье Риты под его руками стекли с ее ног как по мановению волшебной палочки. Рита наверху что-то охнула. Игорь подхватил ее левую ногу и закинул себе на плечо. Ты устоишь на одной ноге, милая? Если что, я поддержу.

Он обхватил ее бедра ладонями и наклонил голову.

Не надышаться. Не насмотреться. Не натрогаться. Не наслушаться.

Побалуй меня, родная. Хоть я и не заслужил, но побалуй. Пожалуйста. Сладким запахом своего желания. Раскрытыми створками нежной розовой набухшей плоти. Влажностью, нежностью, упругостью. И стонами.

Он на хрен забыл в этот момент о ее наслаждении. Он кайфовал сам. От того, как дрожит ее колено на его плече. Как сверху восхитительным водопадом его укутывает женскими гортанными стонами, прикосновениями зарывающихся в его волосы трепетных женских пальцев. Как она отзывается на прикосновения языка, еще больше влажнея, нежнея, истекая дурманящим ароматом. И как дрожит, кончая.

Ему и в самом деле пришлось ее держать. Если бы не руки Игоря — Рита бы сползла по стене. А он сжимал ее бедра и прижимался щекой прямо туда — где только что ласкал языком.

Но как только начала соображать, Рита поняла, что больше она так простоять не сможет ни минуты.

— Игорь… — непослушные дрожащие пальцы запутались в его волосах. — Я уже не могу стоять…

— Конечно, девочка моя, конечно.

Это ласковое «девочка моя»… а там еще была «Риточка»… до головокружения… И когда Риту подхватывают на руки, оно, это головокружение, только усиливается. И на постели — тоже, от того только, как быстро и яростно летит в стороны его одежда. И потом — ослепнуть можно: идеальная косая пресса, напрягшийся бицепс, когда Игорь опускается рядом, когда прижимается, весь. Совсем.

И тут Рита резко уперлась ему в плечо рукой.

— Рита?..

У него раньше был такой взгляд? А губы так же вспухали после поцелуев? А голос был такой хриплый? А она… Она сама была когда-то такой с ним?

— Два раза повторять не буду. Ты будешь подо мной.