Рыцарь из Дома Драконов - Анатолий Бочаров

Кровь стучала у Раймонда в ушах, чужое сорванное дыхание било в лицо, предсмертные крики налетали морской бурей, а он все шел сквозь толпу, оставляя позади себя трупы. Каждый удар его был совершенен, и каждый находил цель. Герцог Запада сделался зеницей урагана, сердцем им самим порожденного хаоса. Раймонд Айтверн прорывался через ряды мятежников, и за его спиной мятежников уже не оставалось. Не оставалось ничего живого. Меч плясал в руках Верховного констебля Иберлена, как пляшет перо в руках летописца, и ярко-алые чернила разлетались во все стороны.

Если и есть у жизни смысл, - подумал Раймонд отстраненно, - то он заключен здесь, сейчас, в этой точке, в этом оглушающем барабанном дробью мгновении, заключившем в себя до последней ее капли всю полноту существования, весь вырывающий душу из груди вопль азарта, всю пылающую радость, боль, отчаяние и надежду Земли.

Огонь схватки опалял его щеки жаром самой преисподней. Плащ рвался за плечами драконьими крыльями. Сталь прошивала чужие сердца насквозь, ледяной иглой. Раймонд был собой - наследником сотен поколений воинов и колдунов, правой рукой павшего на его глаза короля, потомком высоких фэйри, помнивших юные дни мира.

"Мой отец, ты видишь, я дерусь за тебя! Ты завещал мне служить Иберлену, я служу Иберлену, и служу хорошо! Моя жена, ты видишь, я дерусь за тебя! Ты не была воином, но положила жизнь ради нашего королевства, так могу ли я пожертвовать меньшим! Мой король, ты видишь, я дерусь за тебя! Мне нет прощения, что не смог тебя уберечь, но по крайней мере ни одна нелюдь, предавшая тебя, не уйдет отсюда на своих ногах! Мой сын, ты видишь, я дерусь за тебя! Я дарю тебя шанс, задерживая врагов здесь, так воспользуйся же этим шансом, уведи Айну и принца Гайвена, и уходи сам, а потом живи! Я подарил тебе жизнь, так распорядись своей жизнью так, чтобы мне не было за тебя стыдно! Я знаю, ты сможешь, сумеешь, справишься, я дерусь за тебя! Я оставляю тебе свою судьбу и свой долг, и отныне мои дороги станут твоими дорогами, моя война будет твоей войной, а когда ты победишь, я буду ликовать у тебя за спиной! У нас одно знамя на двоих, наше общее знамя, и пусть оно воспарит к небесам в час нашего триумфа. Я не всегда был справедлив с тобой, и уже никогда не смогу попросить у тебя прощения, и как жаль, что шансы упущены, и мне уже не сказать, что я люблю тебя. Никогда не упускай своих шансов! Ты мой сын, но не будь таким, как я, стань лучше меня! Ты сможешь".

И тогда, когда противников уже не осталось, кода все они легли на каменные плиты, распрощавшись с жизнью, окружив Айтверна колющей холодом пустотой, когда мир вновь разлетелся вокруг уходящей за горизонт бесконечностью, а время, распрямляясь, обрушилось привычным для людей водопадом, в него выстрелили. Герцог успел отбить стрелу, с некоторым трудом отклонился от второй - выпущенной, вроде бы, с угловой башни на юго-западе. Боитесь честного боя, твари, и правильно делаете, что боитесь! Но следовало уходить с открытого пространства - понял он. Увы, верная мысль явилась со слишком большим запозданием - новая стрела змеей впилась в колено. Раймонд пошатнулся, давя крик, вскинул щит, закрывая лицо - и тут боль раскаленной кочергой пронзила спину. Будто горсть острого тарагонского перца высыпали прямиком на внутренности.

Горло сдавило судорогой, внезапно сделалось очень трудно дышать, каждый вздох давался с усилиями, на грудь упала каменная плита. Айтверн рухнул на колени, скосил глаза вниз - из живота выглядывало вороненое древко. Плечо и пальцы свело пульсирующей болью, и герцог выпустил спасительный щит. Стоящее в зените солнце ударило в глаза, ослепляя и лишая разума. Майское солнце зависло над столицей Иберлена, над древними камнями цитадели, над захлебывающемся в крови замком, сейчас заполненным гуляющей по нему смертью. Солнце пылало, обрушивая на землю копья лучей, и ему не было ни малейшего дела до убивающих и умирающих во имя своих смешных идеалов смертных. Но смертные до конца держались за идеалы и иллюзии, и в этом заключался брошенный ими небу вызов. Раймонд Айтверн успел почувствовать странное, пьянящее торжество, а затем из полуденного воздуха пришла еще одна стрела, быстрая и неотвратимая, и тогда мир раскололся на части.

Глава седьмая

Апартаменты наследного принца располагались в северо-восточной части замка, на изрядном расстоянии от королевских покоев. Дежурившие у дверей караульные имели вид немного сонный и рассеянный, настолько, что это вызвало у Артура приступ раздражения. Воинам на стенах предстояло сражаться и умирать, пока эти прохлаждаются здесь. Тут Айтверн вспомнил, что и ему самому не придется обнажать сегодня меча, и злость только усилилась.

- Его высочество у себя? - сухо спросил Артур у преградившего его дорогу сержанта.

- Да, сэр. А вы...

- Я к нему по делу. Приказ лорда Верховного констебля, - Артур показал сержанту герцогский перстень Айтвернов.

- Проходите, сэр, - стражник коротко поклонился.

- Пошли, Ай, - Артур отворил дверь. - Нанесем принцу визит, а то бедняга сдохнет здесь со скуки.

Они нашли дофина в его личной библиотеке, среди многочисленных книжных шкафов и стеллажей, с полками, заваленными свитками и массивными фолиантами. Гайвен Ретвальд сидел в глубоком низком кресле, спиной к зашторенному окну, и держал на коленях огромную инкунабулу с обложкой, украшенной изумрудами. Сын короля был молодым человеком шестнадцати лет от роду, с субтильным телосложением и бледным от долгого сидения взаперти лицом. У него были черные волосы, доходившие до плеч, и длинные тонкие пальцы.

При виде гостей Гайвен немного растерянно улыбнулся:

- Леди Айна... лорд Артур... рад вас видеть! Чем обязан?

Артур хотел было сразу взять быка за рога, но Айна опередила его. Сестра шагнула вперед и сделала изящный реверанс. Она всегда умела быть безупречной - и оставалась такой даже сейчас. После той сумасшедшей сцены в кабинете отца. После бешеного крика и столь же бешеной ненависти. Если бы Артур тогда не остановил сестру - она бы, наверно, попробовала убить отца, и плевать, что Айна едва умела обращаться с мечом, а Раймонд Айтверн был лучшим фехтовальщиком из всех, рожденных на земле. Артур знал такое чувство. Когда невозможно не броситься в бой, каким бы безнадежным тот бой не казался. Он только не знал, что это чувство знакомо и сестре тоже. А сейчас Айна была вежливой и безмятежной, как если бы не случилось ничего из событий последних двух дней. Как это у нее удается? Артур не мог понять.

- Ваше высочество, - сказала Айна учтиво, чуть опустив голову. - Мы счастливы встретить вас в добром здравии, - губы Гайвена дрогнули, но он не сказал ни слова. О принце сплетничали, что в добром здравии он бывает нечасто, зато болеет всевозможными хворями десять месяцев из двенадцати. Очевидно, Гайвену было неприятно слышать напоминание о своих немощах. - Нас послал наш отец, герцог Айтверн. Он очень беспокоится о вас.