Тариинские хроники - Екатерина Бочкарева

Сегодня была практика в родильном доме при госпитале и меня, как оказалось, даже не хватились.

— Добрый день, магистр Эвсиби. Разрешите присутствовать на приёме. — Падай туда, — магистр Тужма Эвсиби, черноглазая пожилая женщина, тажмаранка по происхождению, ткнула пальцем в свободный стул у окна, — народу не много сегодня на приём — пять человек. Сама понимаешь, какая обстановка. Желающих рожать стало гораздо меньше. Я кивнула — времена и правда тяжелые.

Через пять минут в двери робко постучали. Тану, выпускница этого года, вошла в кабинет. Ого, ещё одна вертихвостка остепенилась. — Здравствуйте, магистр Эвсиби. Катарина, привет! На практике? — Угу. А я-то думала, что ты уехала до запрета, тебя не видно в академии среди прочих выпускников, которых по желанию раскидали по разным должностям. — Вот именно, при желании. А я к осени уже в положении была, — Тану погладила себя по едва наметившимуся животику, — не было у меня такого желания.

Пригляделась — будет девочка, а вот дар и темный и светлый, в равных долях. Что же, у степняков это не редкость.

Доктор заполнила все бумажки и отправила нас с Тану пить чай с вкусняшками, велев мне сегодня больше не приходить.

Мы сидели в кафе недалеко от госпиталя, пили чай на молоке и травах и болтали о разном. — Так ты вышла замуж за столяра? Не ожидала! — Иоан не просто столяр, он художник, понимаешь? Он делает такие фигуры из дерева — закачаешься. А ещё он такой милый и заботливый. — И он — не маг? — Да. А кто нам теперь запретит? Тем более арку богини мы прошли. Дитя будет одаренным. А захотят заблокировать ей дар, — лицо девушки из нежного и расслабленного вдруг стало жестким и решительным, — уйдём в степь. — Ты знаешь, — вздохнула я, — я тоже, наверное, в степь уйду. — Эй, а как же это? — она потыкала пальцем в мой браслет со знаком инквизиции, — и этот твой, Луха, или как там его? — Лука, — поправила я её, — не знаю, Тану, всё как-то слишком уж осложнилось. — Давай, выкладывай! — она демонстративно сложила руки на груди. И я выложила. Всё свои сомнения по поводу Луки, всё, что произошло с Джонатаном, всё, что терзало последние дни.

Умолчала лишь о своих снах, о драконе, приходящем в них. Ещё подумает, что я спятила. — Мда, подруга. Натворила ты дел, — девушка задумчиво поскребла в затылке, — вот что: пошли чай с котом пить. — Может, всё-таки с тортом? — засмеялась я. — Да, верно. Торт тоже прихвати.

Я сомневалась, но Тану была неприклона. Поэтому мы взяли торт, я вызвала такси и мы поехали… Знакомиться с котом, угу. — Ну на кой тебе этот колючий тип, Кэт, ответь? — Тану хмурила брови и кривила губы, — как посмотрит — холодок по телу. С чего ты взяла, что чем-то ему обязана? — Я люблю его, перестань! — Ага, любит она. А теперь подумай, сколько в том чувстве тебя, настоящей, а сколько — наносного. Тебе по полочкам разложить, или не надо? Я мотнула головой. Я и сама задумывалась над этим не раз. Например о том, что Лука мог воздействовать на меня, ловко играть на чувствах — страхе, стыде, неопытности, интересе… И всё-таки я упорно не хотела верить в то, что мои чувства к нему, а его ко мне — фальшивка. — Джонатан хороший парень, хоть и болтливый не в меру. Я то знаю, я с ним пять лет проучилась. Он не заслуживает твоего игнора. Ты не должна… — Хватит! — перебила я её. Потом, увидев в глазах приятельницы неподдельную и какую то детскую обиду, положила руку ей на запястье и продолжила примирительным тоном, — Тану, послушай, я не хочу тебя обидеть, но мне последнее время слишком многие пытаются сказать, что я должна, а что — нет. Я не могу управлять своими чувствами. И я и так запуталась. Прости. — Ладно уж, — проворчала она. Мы доехали до окраины и "поползли" вдоль Артана. Дорога превратилась в узкую колею: ночью прошел снег и уборочная техника сюда ещё явно не добралась.

Джонатан разгребал снег — видимо он сам недавно вернулся с работы и теперь занимался тем, что приводил в порядок придомовую территорию.

Завидев нас, он воткнул лопату в снег и пошел на встречу. — Ой, какие люди! О, Тану, поздравляю, чудесная новость! Какими судьбами? — На, — степнячка сунула Джонатану коробку с тортом, — мне Катарина рассказала всё, — она подчеркнула интонацией слово всё, и выдержав паузу, продолжила, — о вашем чудесном коте, и мне теперь не терпится с ним познакомиться. К тому-же я совершенно не в курсе, что происходит в академии, и кто, как не ты мне об этом расскажет. За то время, пока она это говорила, она успела подхватить Джонатана под руку и довести до крыльца дома.

Он открыл нам дверь и на пороге появился кот собственной персоной. Мявкнул радостно и бросился тереться мне об ноги. Стало совестно — занятая собственными переживаниями, о коте я за эти дни и не вспомнила. — Ты ж моя прелесть, — Тану подхватила кота на руки, и смело шагнула в дом. — А пума где? — впервые с приезда подала голос я. — В твоей мастерской прячется. С котом они не поделили территорию дома. — Ясно. — Как ты? — друг внимательно всмотрелся в моё лицо. — Спасибо, всё хорошо. Он молча кивнул, пропуская меня вперёд.

Мы пили чай и болтали о разных мало значащих вещах, и где-то внутри таял маленький холодный неуютный комочек, который, как оказалось, всё это время мешал мне спокойно дышать.

— Держи, ты забыла это прошлый раз, второпях, — Джонатан вручил мне свёрток с платьем, которое я купила для того, что бы пойти на свадьбу Амиры и Станиса. — Спасибо! Пресвятые ж ёжики! Его нужно немного ушить, и это совершенно вылетело у меня из головы.

Тариинские хроники ч 38

Благодаря Тану в тот же вечер я нашла портниху, которая ушила платье к сроку.

Вечером перед торжеством я получила от Джонатана сообщение, что вернулся мой ворон. Пришлось брать всё с собой и ехать ночевать в дом.

Утром я приготовила завтрак, но Джонатан так и не спустился вниз. Поела одна и пошла собираться. Пока одевалась, красилась и плела сложную косу, слышала, как мой сосед шуршит и брякает посудой на кухне, потом всё стихло. Интересно, он и на свадьбу пойдёт в чем-то привычно-растянутом, или хоть немного поприличнее оденется?

— Я вызвал такси, ты идешь? — Сейчас, —