Фанатка - Рейнбоу Рауэлл

В основном Кэт слушала.

– Как думаешь, нужно позвонить бабушке? – спросила Рен.

– Насчет чего?

– Насчет папы.

– Давай подождем, посмотрим, как пойдут дела.

Все их школьные друзья вернулись на Рождество домой. Рен пыталась вытащить Кэт погулять.

– Иди, – говорила она сестре. – Я останусь с папой.

– Но я не могу пойти без тебя. Это будет выглядеть странно.

Школьные друзья действительно удивились бы, увидев Рен без Кэт. Университетские же знакомые – увидев их вместе.

– Кто-то должен остаться с папой, – повторяла Кэт.

– Иди, Кэт, – спустя несколько дней сказал отец, устав от их пререканий. – Вряд ли я слечу с катушек, если буду сидеть здесь и смотреть «Железного шеф-повара».

Иногда Кэт уступала.

Иногда оставалась дома и не ложилась спать до прихода Рен.

Иногда Рен и вовсе не возвращалась домой.

– Не хочу, чтобы ты видела меня с таким ужасным лицом, – объяснила Рен, заявившись как-то домой под утро. – Мне из-за тебя неловко.

– Ах, так это из-за меня, – сказала Кэт. – Чушь какая!

Через неделю отец вышел на работу. И с понедельника занялся утренними пробежками, тогда Кэт поняла, что он не принимает лекарства. Спорт всегда был для него самым эффективным способом прийти в форму, помогал вернуть душевное равновесие.

По утрам Кэт спускалась вниз, едва заслышав писк кофемашины: чтобы проконтролировать отца и проводить на работу.

– Сегодня слишком холодно для пробежки, – как-то утром предупредила она.

Отец передал ей чашку кофе – без кофеина – и принялся завязывать шнурки.

– Я в порядке, – ласково сказал он. – Снова в седле, Кэт.

– В каком еще седле? – Она вздохнула, глядя, как он надевает толстовку «Саус Хай». – Бегаешь? Слишком много работаешь?

– Живу! – чуть громче обычного сказал отец. – Жизнь – мое седло.

Пока он бегал, Кэт готовила завтрак, потом отец ел и уходил на работу, а она заваливалась спать на диване. Через несколько дней это стало рутиной. Рутина благотворно действовала на отца, только нужно было направить его в верное русло.

Кэт опять просыпалась, когда вниз спускалась Рен или же возвращалась домой.

Заявившись домой сегодня утром, сестра незамедлительно поспешила на кухню. Она вернулась в гостиную с чашкой холодного кофе и вилкой, которую облизывала.

– Это ты приготовила омлет?

Кэт потерла глаза и кивнула:

– Я добавила туда все, что осталось из «Лос порталес». – Она села. – Кофе без кофеина.

– Папа пьет кофе без кофеина? Это же хорошо?

– Ага…

– Кэт, сделай мне омлетик. Ты же знаешь, я не умею.

– А что мне за это будет? – спросила Кэт.

Рен засмеялась. Так они общались раньше. «Что мне за это будет?»

– А что ты хочешь? – спросила Рен. – Хочешь, буду бетой[22] для новых глав?

Настал черед Кэт сказать что-нибудь остроумное, но она не могла ничего придумать. Рен не всерьез же собиралась стать бетой для ее фанфиков, а Кэт, к сожалению, слишком уж этого хотелось. Было бы здорово провести так остаток каникул: вместе сидеть возле ноутбука и писать концовку «Так держать, Саймон!».

– Нет, – наконец ответила Кэт. – Все мои работы редактирует одна аспирантка из Род-Айленда. Она как робот. – Кэт поднялась и направилась на кухню со словами: – Я сделаю тебе омлет. Кажется, остался консервированный чили.

Рен пошла следом. Запрыгнула на столешницу рядом с плитой, глядя, как Кэт достает из холодильника молоко и яйца. Кэт могла разбивать их одной рукой.

Яйца она готовила отменно. Да и завтраки в целом. В средних классах Кэт научилась делать омлет по роликам на YouTube. У нее получались отличные яйца пашот, а еще вкуснейшая глазунья. И конечно же, яичница-болтунья.

Рен лучше давались ужины. Одно время в средней школе она готовила все блюда с добавлением французской луковой суповой смеси. Мясной рулет. Бефстроганов. Луковые котлеты.

– Нужна лишь суповая смесь, – заявляла она. – Остальные специи можно выкинуть.

– Девочки, вам не обязательно готовить, – говорил им отец.

Выбор был невелик: готовь сам или надейся, что папа не забыл купить «хэппи милз» по дороге домой. Наверху до сих пор стояла коробка, набитая сотнями пластиковых игрушек из «хэппи милз». Более того, поскольку Кэт готовила завтрак, а Рен ужин, то отец мог дважды в день нормально питаться, а не перекусывать на заправке.

– «Быстрый путь» не просто заправка, – говорил папа. – Там есть все, что нужно. И уборные идеально чистые.

Рен склонилась над сковородой, глядя, как скворчат яйца. Кэт отпихнула сестру подальше от огня.

– На этом этапе я все порчу, – сказала Рен. – Яйца либо подгорают, либо остаются сырыми.

– Ты слишком нетерпеливая.

– Нет, я слишком голодная! – Рен взяла открывашку и покрутила на пальце. – Как думаешь, надо позвонить бабушке?

– Ну, завтра же канун Рождества, – ответила Кэт, – так что, наверное, нам все же надо позвонить бабушке.

– Ты знаешь, о чем я…

– Кажется, он идет на поправку.

– Ага… – Рен открыла банку с чили и передала Кэт. – Но он еще очень нестабилен. Любая мелочь может выбить его из колеи. Что будет, когда мы вернемся в универ? Когда ты не будешь готовить для него завтраки? Кто-то должен за ним присматривать.

Кэт следила за яйцами. Выжидала подходящий момент.

– Нам еще нужно закупиться к рождественскому ужину. Хочешь индейку? Или можем сделать лазанью – для бабушки. Может, завтра лазанью, а индейку на Рождество…

– Завтра вечером меня здесь не будет. – Рен прокашлялась. – Завтра… семья Лоры отмечает Рождество.

Кэт кивнула и сложила омлет пополам.

– Ты тоже можешь пойти, – сказала Рен.

Кэт фыркнула. Когда она вновь подняла глаза, сестра выглядела расстроенной.

– Что? – возмутилась Кэт. – Я ведь не спорю с тобой. Я предполагала, что вы с ней запланируете встречу на этой неделе.

Рен так сильно стиснула зубы, что у нее задергались скулы.

– Обидно, что ты заставляешь меня проходить через все это в одиночку.

– Заставляю? – Кэт подняла в воздух лопаточку. – Я не заставляю тебя ничего делать. Мне даже не верится, что ты так поступаешь, зная, как мне это противно.

Рен спрыгнула со столешницы и покачала головой:

– Да тебе все кругом противно. Тебе противны перемены. Если бы я не тащила тебя за собой, ты бы так никуда и не добралась.

– Что ж, завтра тебе не придется никуда меня тащить, – сказала Кэт, отворачиваясь от плиты. – Отныне и впредь. Ты освобождаешься от обязательства таскать меня за собой.

Рен скрестила руки на груди и склонила голову набок. Ну прямо святая.

– Я не об этом, Кэт. Я имела в виду… Мы должны сделать это вместе.

– Зачем? Именно ты постоянно твердишь, что мы два разных человека, что нам не нужно постоянно делать одно и то же. Вот и отлично. Можешь идти и налаживать отношения с матерью, которая бросила нас, а я останусь здесь и позабочусь об отце, который собирал нас по кусочкам.

– Бог ты мой… – развела руками Рен. – Может, хватит с нас мелодрамы? Хотя бы на пять минут. Пожалуйста!

– Нет! – Кэт рассекла воздух лопаточкой. – Это не мелодрама, а самая настоящая драма. Мать бросила нас. Драматичнее не придумаешь. Одиннадцатого сентября!

– После одиннадцатого сентября.

– Это не так важно. Она нас бросила. Разбила папе сердце, а может, еще и рассудок и бросила нас.

– Кэт, ей очень плохо из-за этого, – надломленным голосом сказала Рен.

– И хорошо! – прокричала Кэт. – Мне не менее плохо! – Она на шаг приблизилась к сестре. – Возможно, я теперь навсегда чокнутая, и все благодаря ей. Буду и дальше принимать идиотские решения и вести себя странно, даже не осознавая этого. Люди будут жалеть меня, и я никогда не заведу нормальных отношений – и все потому, что у меня не было матери. Калека на всю жизнь. После такой травмы не восстанавливаются. Я очень надеюсь, что она чувствует себя ужасно. Надеюсь, она никогда себя не простит.

– Не говори так. Я не калека, – обиделась Рен.

Ее лицо покраснело, а в глазах появились слезы.

– Но ведь есть трещины в фундаменте, – пожала плечами Кэт, глаза которой оставались абсолютно сухими.

– Ничего подобного!

– Думаешь, я приняла весь удар на себя? Думаешь, уход мамы задел только меня? Как бы не так, Рен! Она и тебя бросила.

– Но меня это не сломало. Ничто не способно меня сломать, пока я сама этого не позволю.

– Думаешь, папа позволил? Думаешь, когда она ушла, он сам выбрал нервный срыв?

– Да! – закричала Рен. – И думаю, что он поступает так же сейчас. Вы оба. Вы лучше будете калеками, вместо того чтобы двигаться вперед.

Ее слова задели Кэт за живое. Теперь они обе ревели и кричали друг на друга.

«Здесь победителей нет», – подумала Кэт и повернулась к плите. Яйца подгорали.

– Рен, папа болен, – сказала она так спокойно, как только могла, и соскоблила омлет со сковороды на тарелку. – Твой омлет подгорел. А я лучше буду сломленной, чем потерянной. – Она поставила тарелку на столешницу и добавила: – Передай Лоре, пусть катится к чертям собачьим. И еще дальше. Пусть не пытается наладить со мной отношения. Никогда!