Изгой - Кеннеди Эль

Дюк выходит, одарив меня последним уничтожающим взглядом.

– Мы еще не договорили, – предупреждает он, прежде чем Картер силой утаскивает его прочь.

После Фенн моет пол шваброй, пока я лежу в кровати с двумя банками холодной газировки, прижатыми к лицу. И еще шестью на животе.

– Теперь понимаешь, почему я тебя предупреждал, – говорит Фенн, выжимая розовую воду в ведро. – Почему я тебя на бои водил.

– Становится яснее, да.

– Да ну? – ехидничает он. – Потому что, судя по твоему лицу, тебе сейчас ничего не видно и уж тем более не ясно.

Я издаю усталый стон.

– Ты был прав, окей? Я себя переоценил. Проигнорировал твои предупреждения и получил свою награду.

У меня болит все. Боль похожа на песок в пластиковом пакете: жмешь в одном месте, и мелкие болезненные песчинки пересыпаются куда-то еще.

– Справедливости ради, – бормочу я, – его сложно воспринимать всерьез.

– Я понимаю. Он придурок. Но подкрепляет слова делом. Тебе надо перестать нарываться, бро.

Это хороший совет. Я знаю, что Фенн просто присматривает за мной. Да и родителям будет сложно объяснить, почему это я приехал домой на праздники в гробу. И опять же, я всегда был упрямым.

– Ага. Я тебя услышал.

По крайней мере, я официально перестаю недооценивать Дюка Джессапа.

Пока Фенн трет пол, я нахожу Слоан в контактах и звоню ей. Печатать слишком больно.

– Привет, – говорю я, когда она поднимает трубку. – Слушай, мне очень жаль, но я сегодня не смогу.

Фенн с пола взглядом прожигает во мне дырку.

– Твоя привычка опаздывать совсем не милая, – говорит Слоан на том конце провода. – Я уже пришла. Надеюсь, ты как минимум рядом.

– Я правду говорю. Сегодня не смогу. Я…

– Хорошая попытка. Ты у меня за спиной, да? Прячешься в тени, как фрик. Я не боюсь темноты.

Фенн одними губами говорит мне положить трубку.

– Да не прикалываюсь я. Честно. Дай мне пару дней…

– То есть ты меня динамишь. – Ее голос меняется. За секунду из него улетучивается весь юмор, на смену которому приходит чистый яд. – Серьезно, Эр Джей? Какого черта?

– Прости, я…

– Неважно, козел ты этакий. Я дала тебе шанс, и ты его упустил. Счастливо оставаться.

– Боже, женщина, – взвываю я. – Твой бывший только что отвалял меня по всей моей комнате, как боксерскую грушу, и мое лицо разукрашено десятью оттенками фиолетового, но если ты так хочешь, чтобы я пошел шататься в темноте с двумя заплывшими глазами, я, так и быть, могу пойти и запутаться в ядовитом плюще, если это заткнет тебя хоть на пять секунд.

Фенн громко фыркает.

Следует длинная пауза, в течение которой я понимаю, что мог немного переборщить.

– Дюк тебя правда избил? – требовательно спрашивает она. – Из-за меня?

– Да, что-то он про тебя упомянул. Воспоминания немного туманные, сотрясения плохо влияют на память.

– Ты хоть дал ему отпор?

Стоит, наверное, выставить себя в выгодном свете, как-то приукрасить, но у меня нет сил. Да и немного жалости может сыграть в мою пользу. Я не выше этого.

– Не особо, – признаю я.

– Но, я так понимаю, он тебя не спугнул? – спрашивает она.

– Чем, этим? Кексик, чтобы отпугнуть меня от тебя, понадобится что-то похлеще побоев.

За этим снова следует тишина, в которой я практически слышу ее робкую улыбку.

– Увидимся завтра, – говорит она. – Покажешь мне свои медали.

– Тогда до завтра.

Фенн обреченно качает головой.

– Бедный ты дурак.

Ну, не знаю, назвал бы я себя дураком. Как ни крути, а девушка-то в итоге моя.

Глава 27. Эр Джей

На следующее утро меня вызывают в офис директора, где он усаживает меня в кожаное кресло и ставит греться чайник, чтобы налить чашечку чая. Та же тактика, что у копов. Дайте подозреваемому немного повариться в собственном соку, прежде чем начинать допрос. А напряжение всё растет, пока ты сидишь и гадаешь, что именно им уже известно. В моем случае это может быть что угодно. Сложная жульническая схема, какой стены этого многолетнего заведения еще не видели. Нелегальная онлайн-деятельность со школьного компьютера. Распускание рук с его дочерью и нелегальное употребление алкоголя. На любой вкус.

– Вы пьете чай, мистер Шоу?

Я сохраняю хладнокровие, наблюдая, как он проводит целый сложный ритуал по заварке чашечки горькой воды с мертвыми листьями.

– Вы вроде собирались звать меня Эр Джей.

– И то верно. Теперь вспомнил. Наш первый разговор. – Он садится напротив меня в своем гулком, обитом деревом офисе. – Вы мне обещали, что будете держаться подальше от неприятностей.

– Разве я так это сказал?

– Цитата не точная.

У Тресскотта странная аура. Он дружелюбный, но при этом в нем чувствуется легкая угроза. Не могу стряхнуть с себя ощущения, будто он расставил ловушки и наблюдает, как я нюхаю землю вокруг, подходя все ближе.

Еще одна полицейская тактика – всегда оставляйте немного недосказанности, чтобы подозреваемый проболтался. Я видел достаточно трехчасовых повторов «Закона и Порядка», чтобы не попасться на уловку уровня телешоу.

– Если вы меня в чем-то обвиняете, – говорю я, – то я хотел бы иметь возможность защититься.

– Я бы сказал, защита вам не помешала бы вчера, – кивает он на меня. – Судя по этим синякам.

Ах да. Драка. Не уверен, что это говорит обо мне, но я уже совсем о ней забыл. Стараюсь не показать своего облегчения. Я-то уж думал, что они умудрились спрятать от меня кейлогер[4], которого я не нашел ни на одном школьном компьютере.

– Мистер Свинни сообщил мне, что вы с Дюком вчера серьезно повздорили.

Чертов Роджер. Фенн ведь говорил, что мужик та еще крыса. Я не ожидал, что он побежит стучать директору из-за простой драки в общаге, но теперь, похоже, мне придется о нем позаботиться. Если он бежит ябедничать папочке по поводу каждого нарушения, то кто знает, что случится, если он сунет свой нос куда-нибудь еще, куда не следует.

– Небольшие разногласия, – заверяю я Тресскотта. – Обнялись и забыли.

Уголок его губ дергается в едва заметной улыбке, и он отпивает чай.

– Ну, конечно. – А потом отставляет чашку в сторону. – Ваши учителя говорят, что вы преуспеваете. Получили пять за первое эссе.

– Стараюсь. – Ну то есть не то чтобы очень, но наше общество нацелено на результат. Люди говорят, мол, методы им тоже важны, но никто не ставит прозрачные стены на скотобойне.

– Из-за того, что вы хорошо учитесь, я прощу вам этот инцидент. В будущем же я не буду так лоялен.

Ага, как же. Я слышал другое. Обучение в этом месте стоит баснословных денег не просто так. Родители платят Тресскотту и его учителям, чтобы они работали няньками, а не администрацией. Поэтому никто из Сендовера не вылетит, если только директор не хочет лишиться своей уютной зарплаты.

– И чтобы никаких больше драк. Если вы не можете решить свои проблемы более конструктивным способом…

Я поднимаю одну бровь.

– Не хочу придираться, но Дюк начал первый. Пригласите его тогда сюда следующим.

– Суть не в том. И я сам решу, нужно ли мне поговорить с мистером Джессапом, если позволите.

– Вы тут главный.

Я улыбаюсь и киваю, ведь, в конце концов, это все, что ему нужно, – чтобы я поучаствовал в искусственном спектакле послушания. Директор чувствует, что у него все под контролем, а я отчитан и поставлен на место, потому что это поддерживает расстановку сил. Но из нас двоих только я знаю, что в эти выходные его дочь будет царапать ноготками мою шею.

Как я и сказал. Информация – это сила.

* * *

За обедом ребята вовсю спешат меня отчитать.

– Ты выглядишь так, словно охотился на сумасшедшего психа в Камбодже, – говорит мне Фенн, когда я ставлю поднос на стол. Он все еще восхищенно рассматривает мое лицо, которое, видимо, стало выглядеть еще хуже, чем с утра, когда я проснулся.

– Что это, черт возьми, вообще значит?