Мыс Иерихон - Мэг Гардинер

— Мы поедем все вместе, — сказала я. — Я не идиотка.

Мерлин позванивал ключами.

— Не знаю.

— Хорошо, мы так и поступим, — сказал Мерфи, подумав еще некоторое время.

«Только не плачь, пока не плачь, еще не время».

На дороге послышался шум приближающегося автомобиля. Машина шла со стороны сельского клуба.

Мерфи лежал на моей спине.

— Поехали. Давай затащим ее в машину.

Я с усилием прислушивалась к шуму двигателя. Как далеко он еще находился? Возможно, в одной миле. Доехать сюда ему понадобится минута-полторы.

Я вся обмякла. Пусть они волокут меня. И пусть это увидит тот, кто сейчас приближается.

Мерфи схватил меня за правую руку и встал, пытаясь поднять меня. Я вся обвисла. Шум все приближался.

— Поторапливайся, — сказал Мерлин.

Я повисла на руке Мерфи и немного подвинулась, притворяясь, что я ему помогаю.

Мерфи ударил меня по лицу. Я начала двигаться быстрее. Он посмотрел вверх по дороге. Машина приближалась, объезжая разбросанные ограничители. Фары были включены, звуковой сигнал работал вовсю.

— Кто это? — спросил Мерлин.

«Не плачь, пока не надо». Я встала на колени.

— Члены «комитета бдительности».

— Черт побери!

Это должен был быть Марк. Это была машина, приготовленная для отъезда жениха и невесты. К бамперу были привязаны пустые консервные банки, достававшие до асфальта, а на ветровом стекле кремом для бритья выведена надпись: «Только что поженились».

Мерлин от злости пинал камни.

— Она опять надула нас. Я тебе говорил.

Мерфи держал меня за запястье.

— Мы еще не закончили.

Свадебный экипаж пробивался вперед, разбрасывая еще стоявшие ограничители. До него оставалось двести метров, и это расстояние становилось все короче. Марк высунул из окна руку с пистолетом. Теперь со мной будет все в порядке. Я была до смерти напугана, а голова кружилась от радости.

Мерлин махал рукой.

— Мерфи, смываемся.

Мерфи посмотрел на меня сверху вниз:

— Черт бы тебя побрал!

Он сильно ударил меня в подбородок. От удара у меня искры посыпались из глаз. Он ударил еще раз. Я почувствовала, что падаю в грязь. Потом он начал наносить мне удары один за другим. Я попыталась поднять руку, но он ухватился за нее и ударил меня по ребрам, потом по животу. Он выворачивал мне руку, чтобы нанести очередной удар, когда я услышала громкий хлопок. У меня все болело, и я чувствовала беспомощность.

Послышался выстрел. Еще, еще. Мерфи отпустил меня.

Я упала на бок головой в лужу. Ботинки пошлепали от меня. Я услышала, как хлопнула дверца машины. Когда она сдвинулась с места, в глаза мне полетели грязь и гравий.

Я неподвижно лежала на земле. Часть головы находилась в луже. Дыхание напоминало агонию. Было такое ощущение, что по руке и плечу мне провели раскаленным железом.

Послышалось, как остановился свадебный автомобиль. Ко мне бежал человек. К моему бедру прикоснулась уже совсем другая рука.

— Не двигайся. — Голос Марка нес покой. — Ты слышишь меня?

Я пошевелила губами. Я видела только красный и желтый свет. Весь мир казался мне одной грязью.

— Ты чувствуешь свои руки и ноги?

Я чувствовала. Но стоило мне поднять руку, как она просто повисла.

— Боже мой!

— Держись за меня.

Я почувствовала, как он поднял меня с земли. Я сжалась в его руках и положила голову ему на плечо. Он отнес меня к машине и положил в нее. Я все еще не могла видеть его лица. Ничего практически не было видно. Но я чувствовала, что его рука касается моей щеки.

— Жестокие подонки!

Я заплакала.

Глава двадцать третья

Доктор пункта «Скорой помощи» сказал:

— Сделайте глубокий вдох.

Но дышать было невыносимо тяжело. Вместо этого я сидела не двигаясь на столе для обследования больных, на котором меня удерживала, обняв за талию, сестра. А доктор тем временем крутил мне руку, чтобы вправить ее обратно в сустав. Его прикосновения были настоящей пыткой.

Доктор дернул. Послышался хруст, и меня словно ударило током. Он опустил мою руку и пощупал плечо и локоть.

— Все в порядке. Мы устранили оба вывиха.

Сестра помогла мне лечь. Я свернулась калачиком, и она накрыла меня одеялом. Но и под одеялом я продолжала дрожать. Даже освещение в процедурном кабинете казалось холодным. Впрочем, боль в плече постепенно проходила. Однако предплечье все еще болело. Я казалась себе никуда не годной.

— Пришли полицейские и хотят поговорить с вами, — сообщила сестра спокойным голосом.

— Хорошо, — ответила я.

Сестра положила свою руку на мою.

— Когда мы сняли с вас платье, то увидели, что у вас порваны трусики. Что? Напавшие на вас люди…

— Нет.

Платье было покрыто какой-то дрянью. От одного взгляда на него меня охватывало омерзение. Рука сестры продолжала лежать на моей. Она была холодной и властной.

— Они этого не сделали, — пояснила я.

Допрос проводили сотрудники полицейского управления Санта-Барбары. Они были вежливы, но в помещении их было слишком много. Я лежала на боку, поджав колени. Говорить я могла лишь не разжимая зубов.

Они уже собирались уходить, когда я спросила, нет ли каких-нибудь неприятностей у Марка.

— Капитан третьего ранга Дюпри. Я насчет свадебного автомобиля.

— Мэм?

Выйдя из клуба, Минги напали на Марка сзади. Они обернули вокруг его шеи телефонный провод и привязали его к подиуму смотрителя автостоянки, взяли его машину и поехали за мной. Марку удалось освободиться от пут. Угрожая смотрителю пистолетом, он заставил его дать ключи от свадебной машины.

— Боюсь, что нам ничего об этом не известно, мэм.

Следующий час я пролежала в забытьи. Доктор принес рентгеновский аппарат. У меня были сломаны ребра и имелись многочисленные внутренние гематомы. Меня оставили в больнице на ночь для дальнейшего наблюдения, забинтовали ту часть тела, где были сломаны ребра, и наложили шину на плечо. После этого меня перевели в палату. Укладывание в постель оказалось очень болезненным. Меня напоили сильнодействующими болеутоляющими препаратами.

Потом пришел Брайан. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, насколько я была плоха. Глаза у него так почернели и впали, что сверкали. Говорил он едва слышимым шепотом:

— Эти подонки удрали. Можешь на этот счет не заблуждаться.

Я согласно моргнула. Обезболивающее, которое я приняла, еще не подействовало, и разговаривать было больно.

— Мне нужно было бы поехать с тобой, — продолжал он. — Если бы я был там, ничего подобного не случилось бы.

— Это моя вина.

— Это не так. — Он пристально разглядывал царапины и кровоподтеки на моем лице. И помедлил, прежде чем продолжить. — Марк видел, как ты уехала с Джесси.

— Не нужно…

— Почему нет?

Его голос становился все громче. Назревал очередной спор, а у меня на него уже не было сил.

— Что случилось? Где он?

Я с изумлением посмотрела на него. Что он имеет в виду, спрашивая, где Джесси?

— Разве он не знает?

— Марк пытался, но не смог нигде найти его. Эван, неужели он оставил тебя там одну?

— Нет.

— Не пытайся защитить его.

Позади него, в дверях, показался Марк.

— Делани.

Брайану хотелось услышать правду. Он стоял у кровати, ухватившись обеими руками за боковое ограждение.

Марк подошел к кровати.

— Сейчас не время и не место.

Он снял пиджак и галстук, а его сорочка была измазана кровью в том месте, на которое я клала свою голову.

Я посмотрела на Брайана:

— Я сама вышла из машины. — Я подвинулась и поморщилась от боли. — Джесси умолял меня сесть обратно, но я отказалась.

— Почему? — спросил Брайан.

— Не твое дело. — Можно было подумать, что они не понимают, что мы могли поссориться. — Мы увидели приближение машины Марка и решили, что находимся в безопасности.

— Ему следовало…

— Перестань, — потребовала я.

Марк положил руку ему на плечо.

— Расслабься.

По его виду стало ясно, что Брайан слушаться не хотел, но рука у Марка была твердая. Брайан согласно кивнул, осмотрелся и ушел. Марк с облегчением вздохнул.

— Спасибо, — сказала я ему.

— Я не заслуживаю никакой благодарности. Телохранитель из меня получился никудышный.

— Ты появился. А это дорогого стоит.

Он осторожно, указательным пальцем, убрал локон волос с моего лба. Выражение лица у него при этом было серьезным. Боль, которая сквозила в его взгляде, смущала меня. Мне не хотелось, чтобы человеческое внимание ко мне выражалось таким грустным взглядом.

— Ну и досталось же там тебе, — сказал он.

— Ничего особенного.

— Вот в чем состоит истинная храбрость. Когда очень страшно держать голову высоко поднятой и доводить дело до конца. Ты именно так и поступила. Поэтому и осталась в живых.