Аромат Жасмина (СИ) - Гутовская Ирина

– А признаться раньше не думал?

– Зачем? Чувствовать себя неполноценным на фоне здоровой тебя? Проще переложить вину на твои хрупкие плечи, и до конца дней своих была бы благодарна за то, что я не отказался от дефективной женщины, хотя это, по факту, не так. Как такие новости? Наверное, Булатов обрюхатил уже...

«Чудовище… испортил жизнь и доволен» – кое-как удержалась от желания плюнуть ему в физиономию, да вовремя остановилась. Любая провокация выйдет боком…

– Ладно, что-то я отвлёкся на ненужности…

Марат выпрямился, взял стул, поставив тот по центру подвала, и уселся, опираясь локтями на спинку и скрепив пальцы в замок.

– Итак, начнём. Приступим, наконец, к основному меню… И чтобы вы не заскучали, оба были смирными, пригласим-ка в гости «друга», – снова достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя – прозвучал характерный щелчок, и передёрнул затвор. – Я обещал вам историю… Хотите послушать, как раскусил вас, любовнички? – направил оружие на Богдана.

Внутри всё похолодело от ледяного ужаса…

– Не совершай этого… – аккуратно, стараясь не делать резких движений, поднялась на ноги.

И робко шагнула вперёд.

– На место пошла! – Марат выстрелил в сторону.

Я вздрогнула от громкого звука, но продолжила идти. Не отступлю.

«Устала от роли жертвы» — хватит!

– Легко быть крутым, размахивая пистолетом, когда перед тобой слабая женщина и мужчина, который связан, избит, по всей видимости, толпой, обессилен и не в состоянии дать отпор, даже ответить ничего не может — рот заклеен… А истории твои никому неинтересны. Ясно без лишних слов, специально подстроил всё: выманил Богдана под предлогом спасти Карину, для чего сказал Алексею, как собираешься разобраться с ней, желая выяснить, где я нахожусь, и рассчитывая, что он сообщит об этом другу – таким образом, выследил его и напал, чтобы меня загнать в ловушку, угрозами и шантажом заставить приехать.

– Какая догадливая… Осмелела? – он явно не ожидал.

– Не позволю тебе убить того, кого люблю, о нас ты узнал бы рано или поздно, – медленно приблизилась к Богдану и закрыла любимого собой.

Теперь под прицелом я…

48

Жасмин

– Отойди от него! – потребовал Марат в приказном тоне, а лицо перекосило от злости. – Ты – моя жена! Моя!

«Вот именно – жена, женщина, человек, а не игрушка для издевательств, истязаний, развлечений и удовлетворения неуёмных извращённых аппетитов» – и скоро улажу вопрос с разводом.

Нет ни одной причины, повода или препятствия: наш брак – пустой звук, на словах остался да в документах, а такого закона, который запрещает разрыв отношений между супругами – не существует, даже при наличии общих детей и финансовых споров. Всё через суд решается, в зависимости от того, чего добиваешься в конечном итоге. Достаточно заявления и желания, вернее – нежелания дальше жить вместе. В моём случае ещё проще: откажусь от имущественных притязаний, лишь бы ускорить процесс, а больше нас ничего не связывает.

Ненавижу! Чудовище…

Я ведь, действительно, винила себя в невозможности иметь детей, и это едкое чувство постепенно пустило корни в нутро, когда потеряла последнюю надежду на материнство, поселилось в мыслях и надоедливо изводило меня долгое время. А монстр скрывал правду намеренно – наблюдал, как страдаю, глубже погружаюсь в состояние гнилого отчаяния и безысходности… его внезапные признания нанесли очередной удар…

Прошла круги персонального ада: не только за годы семейной жизни, но и при попытках забеременеть – перенесла неприятные, сложные, порой болезненные, медицинские процедуры и бесполезное лечение, в чём изначально не было смысла. Последствия могли быть непредсказуемыми и более серьёзными – непоправимый ущерб здоровью, как минимум, о большем – думать страшно. Каждый, кто причастен к этому – ответят за всё содеянное со мной. Не оставлю ситуацию без внимания!

Одно успокаивает, дарит веру в лучшее и, безусловно, радует – сейчас я уверена в своём положении. После услышанных откровений «муженька» сомнений не осталось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Конечно, по-прежнему боюсь, чем обернётся всё, но уже не отступлю назад, за счастье буду бороться, чего бы это ни стоило.

– Отпусти Богдана, освободи – не дам причинить вред любимому мужчине. Обещал – выполняй, держи слово. Давай поговорим по-человечески, – хотя рассчитывать на это глупо, изверг не знает, как общаются нормальные люди (не удивлюсь, если и бизнес ведёт нечестно – подставляет и кидает на деньги).

– Хм… – усмехнулся Марат и с презрением добавил: – Любимый… Мне же ничего не мешает пустить ему пулю в лоб, своим щуплым тельцем не закроешь мишень, с кукольным ростом из тебя защитница не очень, – хищно оскалившись, направил пистолет выше. – Или будешь прыгать, скакать? Духу-то хватит противостоять?

Цепи зазвенели над головой: это Богдан дёрнулся. И замычал, издавая мучительные стоны.

Не оборачиваясь, прикоснулась к нему руками:

«Потерпи, любимый, всё будет хорошо, мы с тобой справимся» – лёгкими поглаживающими движениями призываю не делать резких движений и поберечь силы.

– Ты только с оружием смелый? Или в окружении личной свиты? Когда приказы раздаёшь, и на кого скидываешь все грязные делишки. Сам же не торопишься брать на себя ответственность за совершённые поступки, – как это было со мной, например. – Ну, попробовал бы, рискнул бы встретиться с Богданом в равных условиях, и даже не сомневаюсь – фора была бы не на твоей стороне, – трогая живот и чуть согнувшись, начала медленно подходить к «муженьку», не отрывая взгляда от его бешеных злых глаз.

Вот он мой страх, преследующий много лет, от которого мечтаю избавиться навсегда… Давно надо было так сделать – посмотреть с вызовом, решительно, уверенно. И что я отметила: Марат заметно занервничал и разволновался.

Интересно, с чего бы это? Впервые вижу таким… Озвученные слова повлияли?

Тогда продолжу:

– Стреляй, если хочешь, без НЕГО – нет меня, всё теряет значение и превращается в пустоту, жалкое никчёмное существование в слепо-глухо-немой темноте, – интуитивно чувствую – не выполнит своих угроз, не нажмёт на курок, бравады в нём огромный вагон, по факту – кишка тонка. Может пугать сколько угодно: сказать и убить – не одно и то же.

– М-м, какие оригинальные сравнения… Неужели, настолько дорог? Готова вместе с ним на тот свет отправиться, умереть? – выглядит растерянным.

– Расставаться – нет, не готова и не собираюсь. Тебе не понять, каково это – любить по-настоящему, безгранично, всепоглощающе, отдаваясь без остатка и растворяясь в любимом человеке, да так сильно, что прирастаешь всей кожей с мясом, прикипаешь к нему душой, становишься неделимым нерушимым единым целым.

– Не понять, говоришь… – Марат всё-таки опустил пистолет и тут же убрал в кобуру.

Права была.

А вот дальнейших действий не ожидала.

Он резко схватил за затылок, стоило подойти ближе. Привлёк к себе, развернув меня спиной, рукой сдавил мою шею – голова закружилась от недостатка кислорода, а в глазах потемнело. Тело оцепенело – не могу ни пошевелиться, ни вдохнуть. Опять тошнота накатила от противного запаха перегара.

– Сейчас покажу, как люблю тебя, а любовничек пусть наблюдает, – рванул платье за ворот вниз, оно расползлось по центру, обнажая грудь. – Что, Булатов, уставился: нравятся её сиськи? Упругие, красивые… кожа нежная, шелковистая… – мнёт, щипает соски до острой пронзительной боли, зажимая между пальцами. – Или больше по вкусу сладкая промежность, – задрал подол, засунул ладонь в трусики. – Моя жена твоей не будет! Никогда!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Убрав руки, швырнул со всей дури: я полетела кубарем, ударилась, после чего меня вырвало – от сильных спазмов внутри всё свернулось в тугой узел.

Но Марат не оставил в покое даже в этом состоянии… Дёрнул за лодыжки на себя и протащил по полу несколько метров. Не успела перевести дыхание, а он уже начал связывать мои запястья…