Шулер с бубновым тузом - Наталья Солнцева

Ее будничный тон отрезвил посетителя.

– Я надеялся, что он раскопает какие-нибудь подробности, проливающие свет на поведение Анны. Я ничего не знал о ней. Не знал ее окружения, ее образа жизни, привычек, пристрастий. Этот ее шрам на груди поразил меня! Мне хотелось понять, с кем я имею дело.

– Только-то?

– Не только… – скрепя сердце, признал гость. – Я невольно оказался втянутым в чью-то аферу. Кто-то использует меня. Допускаю, что стал частью дьявольского плана, выношенного в больном сознании Анны. Как бы там ни было, я ее друг, а не враг. Я хочу помочь ей, если это возможно.

– Полагаете, вас используют?

– Не исключено.

Глория отнеслась к его словам нейтрально. У нее уже сложилось определенное мнение об Анне Ремизовой, но она не торопилась делиться им с Крапивиным. Жанна де Ламотт не обретет покоя, пока не избавится от своей тайны. Должно быть, она стала заложницей собственной интриги.

– Я чувствую, что ее судьба зависит от… бриллиантов! – выпалил Николай. – Чертовых камней, которые уже однажды сломали ее жизнь и продолжают тяготеть над ней. С этим пора покончить.

Влюбленность наделила его даром прозрения. Но на него обрушилось слишком много впечатлений.

– Вами движет любопытство, а не корысть, – констатировала Глория. – Это плюс. Пожалуй, я возьмусь за вашу проблему. Мне самой интересно раскрыть загадку злосчастного ожерелья.

– Вы можете сказать, что заставляет Анну убивать?

– Нет.

Крапивин опешил. Он успел поверить в безграничные возможности Глории, и ее отказ поверг его в уныние.

– Вы не знаете?

– Не огорчайтесь, – улыбнулась она, уходя от ответа. – Мы будем открывать дверцу за дверцей, постепенно.

Она вдруг постигла значение анфилады комнат из своих повторяющихся снов. Открывать дверцу за дверцей! Нельзя объять необъятное. Но можно делать шаг за шагом и двигаться вперед.

– Тогда хотя бы намекните, что кроется за полотном Жоржа де Латура «Шулер с бубновым тузом», – взмолился он. – У меня из головы не идет эта картина. Почему Анна лжет? Зачем ей выдавать дрянную копию, сделанную пару лет назад, за семейную реликвию?

– Очевидно, картина должна постоянно находиться у нее перед глазами, – предположила Глория. – Чтобы пробудить воспоминания.

– Какие воспоминания? О чем?

– Этого я вам сказать не могу. Дайте мне время. День или два.

Крапивин пришел в неописуемое возбуждение. Его смутные догадки совпали с предположением Глории!

– Я хочу взглянуть на картину, – добавила она. – Меня устроит даже вариант в Интернете.

– У вас есть компьютер?

– Разумеется, есть.

К посетителю вернулись самообладание и юмор.

– Я думал, вы творите заклинания и варите зелье из сушеных змеиных языков и лягушачьей кожи.

– Это у нас впереди, – развеселилась Глория. – Вы готовы выпить приготовленный мной напиток?

– После того, как проясню ситуацию.

– Договорились, – удовлетворенно кивнула она.

Название полотна – «Шулер с бубновым тузом» – засело у нее в голове. Шулер… бубновый туз… что является ключом к ребусу?

– Вы принесли карту, – быстро произнесла она, глядя на борсетку Крапивина. – Не так ли?

– Так…

– Покажите мне ее!

Потрясенный молодой человек послушно вытащил из закрытого на молнию кармашка туза и показал Глории со словами:

– Эта карта хранилась в кипарисовом ларце.

– Я помню, вы говорили. Положите ее на стол.

Крапивин молча повиновался. Глория осторожно придвинула к себе пожелтевший от времени бубновый туз и уставилась на него.

«Каждый предмет есть часть целого, – нашептывал ей на ухо карлик. – Любая частичка содержит всю информацию о целом. Сумеешь ли ты получить ее? Вот в чем вопрос! Гриф «совершенно секретно» ставят не только на документах. Это относится и к более тонким материям. Владеешь ли ты искусством преодолевать «табу», наложенные другими?»

Глория долго, до ряби в глазах смотрела на красный ромбик, обозначающий в игральных картах бубновую масть.

Ничего.

– Мне нужно время, – сказала она. – Вам придется подождать, господин Крапивин.

– Сколько?

– Не знаю…

Посетитель разочарованно вздохнул.

– Я подожду, – согласился он. – А как быть с Анной? Она очень напугана. Я тоже боюсь за нее! Я не могу проводить с ней двадцать четыре часа в сутки. У меня больная мать… бизнес, наконец. Я должен хотя бы полдня проводить в офисе.

– Анна не сбежит, если вы об этом, – бросила Глория, продолжая разглядывать туза. – Она не для того нашла вас, чтобы потерять. Вы служите ей палочкой-выручалочкой.

Витиеватое обрамление ромбика вряд ли несет в себе какой-то смысл. Обычное украшение игральных карт, принятое в прошлом. Насколько далеком прошлом, Глория затруднялась определить. Туз – не что иное, как символ. Его возраст не имеет значения, как и подлинность картины. Без разницы, когда их изготовили. Важно, о чем они молчат. Для непосвященного картина и туз немы.

– Немые обмениваются знаками! – вырвалось у нее.

– Не понял?

– Мысли вслух, – отшутилась Глория. – Не обращайте внимания.

Крапивин напрягся, видимо собираясь с силами.

– Скажите… кровосмешение… очень тяжкий грех? – с усилием вымолвил он.

Глория оторвалась от карты и подняла на него удивленный взгляд.

– Кровосмешение? Вы о чем?

– Ну… Анна же моя сестра по отцу. А я… в общем, что говорить? Сами знаете…

– Анна вам не сестра.

Николай судорожно сглотнул, ему не хватало воздуха.

– Не… сестра?

– Нет, – отрезала Глория.

– Почему же вы раньше молчали?!

– Вы конкретно не спрашивали. Ходили кругами.

– О-откуда вы знаете, что…

– Я не вижу кровного родства между вами, ни близкого, ни дальнего.

Крапивин не верил своим ушам.

– Господи! Анна мне не сестра! Не сестра! Вы не представляете, какой камень вы сняли с моей души! – растрогался он. – Она мне не сестра! Я ни в чем не виноват перед ней. И ничего не должен своему отцу. Но я же… дал ему слово… я пообещал заботиться он Анне…

– Заботьтесь, кто вам мешает?

– Как же так? – внезапно огорчился посетитель. Его эйфория сменилась подавленностью. – Отец был уверен, что Анна – его дочь.

– У вашего «отца» не было детей, – брякнула Глория, сообразив, как нелепо звучат ее слова, и улыбнулась. – Как его звали? Напомните.

– Андрей Никитич…

– У Андрея Никитича не могло быть детей. И не было.

– А я?

– Вы не его сын…

У нее на устах застыли ужасные слова, которые она обязана была бы произнести вслух. Ведь Крапивин приехал, чтобы услышать прогноз на будущее. Но она не смогла…

– Я подозревал! – изумленно воскликнул Крапивин. – Я чувствовал! У меня бы не возникло влечения к родной сестре… Но она-то, Анна! Какова лгунья! Я почти поверил ей! Я полный кретин! Меня развели, как лоха! Значит, сбылось пророчество…

Он запнулся, побагровел, привстал, взмахнул руками и обессиленно рухнул обратно в кресло.

– Вы подумали о вашей матери? – догадалась Глория.

Крапивин что-то промычал и мотнул головой. Скулы его ходили ходуном. Наконец он выдавил:

– Как она могла? Отец считал ее лучшей из женщин, а она его обманывала…

– Это была ложь во благо.

– Благой лжи не бывает!

– Ошибаетесь. Ваша мать знала, что ее муж мечтает о ребенке, и подарила ему сына. Не важно, каким способом. Андрей Никитич заполучил наследника, он жил счастливо и умер в уверенности, что его род не прервется.

– А мать Анны? Вероника Ремизова? Она тоже лгала?

– Думаю, курортный роман между ней и Андреем Никитичем – не выдумка. Страсть – штука неконтролируемая, она вспыхивает и гаснет, не подчиняясь ни людям, ни библейским заповедям. Ваш э-э… отец был видным, красивым мужчиной…

– Вы же не знали его.

– Я вижу его образ, – Глория показала на кресло слева от гостя. – Он сидит рядом с вами.

Крапивин нервно покосился на пустое кресло и невольно отодвинулся.

– Всю жизнь все твердили, что мы с отцом похожи, – ошарашенно пробормотал он. – Мне самому так казалось.

– Это правда, – улыбнулась Глория.

– Выходит… у моей матери был любовник? Кто?

– Вам лучше спросить об этом у нее.

– Человек, с которым она… который… – Крапивин дернулся и замолчал. Слова застревали у него в горле.

– Ваш настоящий отец, несомненно, похож на Андрея Никитича. У них во внешности много общего.

– Мне-то какое дело? Я не собираюсь знакомиться с ним! Моим отцом был и остается…

Он осекся.

– Трудно называть вещи своими именами, – сочувственно произнесла Глория. – Ваше право считать отцом того человека, который вас вырастил и воспитал. Биологический фактор играет ничтожную роль.

– Наверное…

Крапивин еще не оправился от шока, в который повергло его заявление хозяйки дома.

– А… кто отец Анны? – промямлил он.

– Чтобы понять это, мне нужно ее увидеть.