Яжмаг. Трилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович

Да чоткий Сотона, неужели, живя в Санкт-Петербурге, культурной столице России, они ни разу не видели двух сосущихся мужиков?! С этой нелепой мыслью я сумел вырваться из крепких объятий озабоченного Геннадия Сергеевича…

– Гэндальф, ты что творишь? – едва ли не в полный голос заорал я.

Он пьяненько подмигнул, а до меня вдруг дошло, что в моём организме больше нет ни капли алкоголя. Словно он весь испарился, даже запаха не осталось. Как такое возможно?

– Д-рефняя эф-фийская магия-я…

– Ну спасибо, конечно, – прокашлялся я, краснея как мальчишка. – Только имей в виду, поцелуешь меня ещё раз, я тебе вмажу.

– Как-акие мы об-ит-чивыие-е, ой-ой… ой!

Мне пришлось брать старика в охапку и тащить призрака на балкон, пусть проветривается. Невесточка, пользуясь правом отсутствия хозяина, перешла в мой рабочий кабинет, достала из ящика стола чистый лист бумаги и две авторучки. Я присоединился к ней, щёлкнув пальцем по козлиной морде, и планшет услужливо открыл архитектурно-строительный план особняка Брусницыных.

Любому дураку ясно, что неразумно идти отчаянным штурмом на крепость противника, не ознакомившись как следует с фортификационными сооружениями, подходами, люками, канализационными ходами и выходами. Хотя наверняка сама мысль об открытом нападении на самих Хранителей средь бела дня уже была безумством чистой воды. Но кому это сейчас важно…

– Имей в виду, яжмаг, вы оба будете мне должны, и ты, и она!

– Договор по обязательствам и подпись кровью?

– Просто кивни.

Хорошо, кивком головы я подтвердил договорённость. Любая попытка нарушить даже самое простенькое устное соглашение в нашей среде карается весьма сурово, и никому не докажешь потом, что в Российской Федерации отменена смертная казнь. Невесточка знает, что я сдержу слово, так же как я знаю – теперь и она сделает абсолютно всё, чтобы мне помочь. Даже ценой собственной жизни.

– Кого ещё из настоящих друзей ты можешь позвать с собой?

– Гэндальфа, если он уже не пьян, и Фиму Синего, если тот уже выпил. По-трезвому он на такое не подпишется.

– Кто он? Я его знаю? – обернулась Невесточка.

– Вряд ли. Он специалист по несчастьям. Работает в сфере звериной магии, единственный яжмаг такого уровня на весь Питер, но сидит в избушке под Тосно и на ассамблеях не встречается.

– Что ж, если ты ему веришь…

– Как себе.

– Тогда нас четверо.

– Мяу?!

– Пятеро, Фамильяр идёт с нами, – опомнившись, поправил я. – В прошлый раз его там крепко обидели, а он не склонен к толстовскому всепрощению, непротивлению злу насилием и прочей либеральной хрени.

– Кто нам противостоит?

– Сами Хранители, – задумался я, на всякий случай отодвигая виски подальше. – Никто не знает их реальной мощи, плюс возница Чёрной кареты, невероятно сильная тварь с кнутом энергетической боли. Я разок словил, горело долго.

– Ясно.

– Ну и когда станет известно о нападении, пожалуй, все силы Света из сумрачного Санкт-Петербурга станут на их сторону.

– Пятеро против всех?

– Бывало и хуже.

– Тогда дай чертёж. Мои предки-черкесы умели не только защищать свои аулы, но и брать крепости врагов. – Она выпрямилась, закрыла глаза, сложила руки перед грудью и замерла без движения, входя в транс. Её лицо стало ещё белее, дыхание почти исчезло.

Мне доводилось видеть нечто подобное у северных шаманов, но считается, что и жители причерноморских гор тоже могли обращаться к духам предков. Если маг проявлял настоящую силу, умел оказать уважение, переносить боль, не боялся остаться в ином мире навечно из-за случайной ошибки или одного неправильного жеста – тогда помощь духов часто оказывалась бесценной. А если нет, то судьба оступившегося на этой чёрной тропе была столь печальной, что о ней и говорили шёпотом.

Глава семнадцатая

День за днём, неспешно, всё дальше уходят кони.

Синее небо, чем выше – чернее, и тем бездонней.

Но в чёрном есть всё – и галактика, и моя душа,

И чёткий след на бумаге от мягкого карандаша…

Время шло, мне пришлось ждать довольно долго, почти не шевелясь. Единственное, что я успел сделать по-тихому, это отключить сотовый, так как даже случайный звук мог отвлечь медиума. Это прекрасно понимал и мой Фамильяр, передвигаясь по квартире исключительно бесшумно на мягких кошачьих лапках. Старый призрак проветривался на балконе, ему тем более было не до нас. Наконец Невесточка вздрогнула, её плечи резко опустились, и я едва успел поддержать её, прежде чем она ударится лбом об стол.

– Как ты?

– Как всегда…

– Сделать чай с мёдом или кофе?

– Просто стакан воды. – После пары минут она отдышалась, попросила ещё воды и вдруг внезапно, без повода рассмеялась. – Ты не поверишь, но предки, оказывается, отнюдь не умнеют со временем. Иногда их помощь бесценна, но чаще это в вопросах этнографии или древней поведенческой этики.

– Они не знают, как штурмовать особняк Брусницыных, – догадался я.

– Знают! Ещё как знают – все по коням, шашки наголо и с визгом на врага! – фыркнула Белая Невесточка, приходя в себя. – По-другому у них никогда не получалось. Подробные планы, линии движения боевых отрядов, расчерчивание карт, долгие осады, отравление источников, подкопы, камнеметательные машины – не в обычаях черкесов.

– Открытая, безумная атака без правил, где каждый сам за себя? Как знать, быть может, именно этого от нас и не ждут.

– Ты хочешь сказать…

– Хранители не считают меня идиотом. То есть от меня ждут чего угодно, но не глупых поступков. На этом можно играть.

Я скрестил руки на груди, встал у окна, задумался, потом достал сотовый и набрал Фиму Синего. К моему изумлению, он откликнулся уже на третьем звонке и, кажется, даже был трезв. Это не очень хорошо, но и не так уж принципиально.

Главное, чтоб ему успели налить до того момента, как мы непосредственно начнём штурм. Мне не нужно, чтоб он ушёл в гавань, достаточно быть навеселе ровно в той степени, которая предполагает весёленькое алкогольное сумасшествие…

– Ярик, брателло, как сам?

– Спасибо, хреново.

– В Питере всегда так. Переезжай в деревню, жизнь становится проще-с, воздух чище, люди естественнее.

– Фима-а…

– Сударь мой, я прекрасно понимаю, что ты прибежал к моим услугам не просто так. Я не спрашиваю о причине или поводе, но вправе знать-с, кого мне нужно убить-с?

Что ж, всё честно. Никто не вправе подставлять друга, даже не сообщив ему, чем и за что он рискует. А рискуем мы все как максимум – жизнью, а как минимум – дальнейшим растительным существованием в тихом психдиспансере закрытого типа, где-нибудь в глуши Ленинградской области. Я знаю о чём говорю, я там был.

Именно поэтому, покуда никто на моей памяти не рисковал всерьёз схлёстываться с Хранителями. Воевать с силами Тьмы опасно, но хотя бы престижно и почётно, а вот переть против сил Света…

– О, Ярик, что ж ты молчал-то, милостивый государь мой? – с трудом дослушав меня до конца, взвился мой друг на том конце провода. – Да за такой кипеж можно душу отдать-с! Сейчас же накачу-с гранёную стопочку за успех предприятия-с.

– Ты настоящий друг.

– Ой-вэй, не надо лишней патетики-с! Звони, как станете перед домом, и заранее подключи меня через что-нибудь блестящее. Я подтянусь!

Наверное, мне стоит объяснить, что он имеет в виду. В ряде ситуаций, когда не всегда успеваешь позвонить, рассказать, объяснить ситуацию даже на ментальном уровне, гораздо проще предоставить возможность яжмагу видеть вас на расстоянии. Достигается это путём несложных манипуляций с почти любым блестящим предметом, отражающим происходящее. Старая египетская или, быть может, даже древнешумерская магия, но работает безотказно.