Второе кольцо силы - Карлос Кастанеда

Горлянку, как только она найдена, следует тщательно вычистить. Обычно маги находят подобные горлянки в лесу на виноградных лозах. Они снимают их и высушивают, а затем выдалбливают, сглаживают и полируют. Как только горлянка готова, маг должен подставить ее союзникам и заманить их туда. Если союзники соглашаются жить в ней, горлянка исчезает из мира людей, а союзники становятся помощниками мага. Нагваль и Хенаро с помощью союзников делали все, что не могли делать сами. Например, так ветер гнал меня, а цыпленок бегал по телу Лидии.

Я услышал за дверью специфическое протяжное шипение. Это был тот же звук, который я слышал двумя днями раньше в доме доньи Соледад. Теперь я уже знал, что это был ягуар. Звук не пугал меня. Я вышел бы посмотреть на ягуара, если бы Ла Горда не остановила меня.

– Ты все еще не полный, – сказала она. – Союзники проглотят тебя, если ты выйдешь сам. Особенно тот красавец, который сейчас там рыщет.

– Мое тело чувствует себя в безопасности, – запротестовал я.

Она похлопала меня по спине и снова усадила возле скамейки, на которой я писал.

– Ты еще не полный маг, – сказала она. – У тебя посредине огромная заплата, и сила союзников сорвет ее с места. Они – не шутка.

– Что предполагаешь делать ты, когда к тебе так явятся союзники?

– Мне в любом случае нечего волноваться. Нагваль научил меня уравновешенности, и я ничего не ищу страстно. Сегодня вечером я поняла, какие союзники придут к тебе, если ты когда-нибудь сможешь достать горлянку и обработать ее. Ты способен страстно стремиться получить их, я – нет. Возможно, я сама так никогда их и не получу. С ними много хлопот. Они как заноза.

– Почему?

– Потому что это силы, и они могут выжать тебя досуха. Нагваль говорил, что лучше пожертвовать всем, кроме своей цели и свободы. Когда ты станешь полным, мы, видимо, должны будем сделать выбор – иметь их или не иметь.

Я рассказал ей, что мне лично ягуар понравился, хотя и есть в нем что-то подавляющее.

Она уставилась на меня. В ее глазах сквозило удивление и замешательство.

– Но он мне действительно понравился!

– Расскажи мне, что ты видел, – сказала она.

Тут до меня дошло, что она могла видеть их иначе, чем я. Я подробно описал ей всех четырех союзников, как я их видел. Она слушала более чем внимательно. Казалось, она была захвачена моим изложением.

– Союзники не имеют формы, – сказала она, выслушав меня. – Они словно присутствие, словно ветер, словно пылание. Первый сегодняшний – был чернотой, пытавшейся проникнуть в мое тело. Именно поэтому я и вопила. Я чувствовала, как она поднимается у меня по ногам. Другие были просто светом. Они так пылали, что на тропинке было светло, как днем.

Ее утверждения потрясли меня. А я-то принял наконец после многих лет борьбы и на основе опыта этой ночи, что союзники имеют консенсуальную форму, субстанцию, одинаково воспринимаемую органами чувств каждого человека.

Я шутя сказал Ла Горде, что уже успел записать в своих заметках, что союзники – это создания, имеющие форму.

– Что же мне после этого делать? – задал я риторический вопрос.

– Это очень просто. Напиши теперь, что они не такие.

Я подумал, что она абсолютно права.

– Но почему же я видел их как монстров?

– В этом нет тайны. Ты все еще не потерял свою человеческую форму. То же происходило и со мной. Но я обычно видела их людьми. Они были индейцами с ужасными лицами и злобными взглядами. Обычно они ожидали меня в пустынных местах. Я думала, что интересую их как женщина. Нагваль всегда смеялся до упаду над моими страхами. Но я была смертельно испугана. Один из них приходил, садился на мою постель и тряс ее, пока я не просыпалась. Страх мой был так велик, что и сейчас, когда я изменилась, я не хотела бы еще раз испытать это. Похоже, сегодня вечером я боялась союзников не меньше, чем боялась их раньше.

– Ты хочешь сказать, что больше не видишь их человеческими существами?

– Не вижу. Нагваль говорил, что союзники бесформенны. Он прав. Союзник – только присутствие, помощник, который есть ничто, и все же он так же реален, как ты и я.

– Сестрички видели союзников?

– Так или иначе все их видели.

– Союзник для них тоже только сила?

– Нет. Они как ты. Они все еще не потеряли свою человеческую форму. Никто из них. Для них всех – сестричек, Хенарос и Соледад – союзники являются устрашающими фигурами, злобными и ужасными ночными созданиями. Одно упоминание о союзниках сводит с ума Лидию, Хосефину и Паблито. Бениньо и Нестор не так их боятся, но и они не хотят сталкиваться с союзниками. У Бениньо свои планы, так что он не интересуется ими. На самом деле они не беспокоят ни его, ни меня. А вот другие оказываются для них легкой добычей, особенно сейчас, когда союзники вышли из горлянок Нагваля и Хенаро. За тобой они следят все время.

Нагваль сказал мне, что если кто-то цепляется за человеческую форму, то он и отражает только эту форму. А поскольку союзники получают жизненную силу из середины нашего живота, они обычно делают нас слабыми, и тогда мы видим их как могучие и безобразные существа.

– Что можно сделать, чтобы защитить себя или видеть их в другой форме?

– Единственное, что мы можем сделать, – это потерять свою человеческую форму.

– Что ты имеешь в виду?

Мой вопрос, похоже, показался ей бессмысленным. Ла Горда безучастно уставилась на меня, как бы ожидая дальнейших объяснений. Она на мгновение закрыла глаза.

– Ты ведь знаешь о человеческом шаблоне и человеческой форме? – спросила она.

Я изумленно уставился на нее.

– Я только что видела, что ты ничего не знаешь о них, – улыбнувшись, сказала она.

– Ты абсолютно права.

– Нагваль говорил мне, что человеческая форма – это сила, а человеческий шаблон – это… ну… шаблон. Он сказал, что все имеет свой особый шаблон. Растения имеют шаблоны, животные, черви. Ты уверен, что Нагваль никогда не показывал тебе человеческий шаблон?

Я рассказал ей, что он упоминал это понятие, но лишь вкратце, пытаясь объяснить один из моих снов. В этом сне я увидел человека, который, казалось, прятался в темноте узкой лощины. Заметив его там, я испугался. Какое-то время я смотрел на него, а потом человек выступил вперед и стал виден полностью. Он был обнажен, и тело его пылало. Выглядел он утонченным, почти хрупким. Мне понравились его глаза. Они были дружескими и глубокими. Я подумал, что они очень доброжелательны. Но затем он отступил назад, в темноту, и его глаза стали подобны двум зеркалам, глазам свирепого животного.

Дон Хуан сказал, что я столкнулся в