Сочинения. Том 3 - Евгений Тарле

В «Vierteljahrsschrift für Social- und Wirtschaftsgeschichte» за 1904 и 1905 гг. была помещена обширная статья Paul Darmstäter’a (1904 г., стр. 559–615, и 1905 г., стр. 112–141) под заглавием «Studien zur napoleonischen Wirtschaftspolitik». Автор в своей статье цитирует, между прочим, документы некоторых картонов Национального архива, и так как автор, по собственным словам, интересовался больше влиянием наполеоновской торговой политики на Италию, поэтому есть ссылки на документы Миланского государственного архива. (Об этих документах я надеюсь говорить в другом месте, в работе, где речь будет идти вообще о состоянии Италии в эпоху континентальной блокады, а не только об экономических отношениях между Италией и Империей.) Автор говорит, что он, если не считать Италию, ограничивается задачей лишь выяснить тенденцию наполеоновской политики («es kann deshalb bei der Weitläufigkeit des Stoffes nicht befremden, wenn ich nur die Handelspolitik gegenüber dem Königreich Italien ausführlich behandle, mich im übrigen aber darauf beschränke, die Tendenz der napoleonischen Politik herauszuarbeiten»). И, действительно, из 85 страниц, которые заключает в себе статья, лишь около половины (стр. 40–45) посвящены очерку состояния французской промышленности при Наполеоне. Мне казалось, что необходимо обратить гораздо больше внимания именно на эту сторону дела и привлечь больше касающихся именно этого вопроса материалов.

Настоящая работа была уже почти закончена, когда (в июльском номере журнала «Revue des Etudes napoléoniennes» за 1912 г.) появилась статья Charles Ballot «Les prêts aux manufactures sous le premier Empire». Автор делает очерк мер денежного вспомоществования некоторым нуждающимся мануфактурам со стороны императорского правительства. В этой статье подробнее и полнее разработан вопрос, заинтересовавший Р. Darmstädter’a.

Так обстоит дело со специальной литературой по истории французской промышленности в эпоху блокады. Еще меньше дают сочинения общего характера по истории эпохи[7].

Еще недавно в общих обзорах быта эпохи Наполеона не находилось ни единой страницы, где бы речь шла о положении торговли и промышленности, об экономическом состоянии страны вообще[8].

Эпоха Консульства и Империи в последние годы была предметом двух многотомных общих обзоров. С 1903 г. до настоящего времени вышло несколько томов сочинения Gilbert Stenger’a «La société française pendant le Consulat». Но в этих томах (которым автор почему-то дал название серий) не нашлось места для хотя бы простого этюда о торговле, промышленности и вообще экономическом положении страны при Консульстве. Это легкие и занимательные очерки нравов консульского двора, высшего и отчасти среднего общества, подробные характеристики приближенных Бонапарта, живой, хотя и суммарный, рассказ о политических событиях, — и только.

Другой труд, Lanzac de Laborie «Paris sous Napoléon», более в этом отношении содержателен. Шестой том этого труда («Paris sous Napoléon», t. VI. Le monde des affaires et du travail. Paris, 1910. 354 стр.) посвящен очерку торговли, биржи, промышленности, истории рабочего класса и т. д. при Наполеоне. В частности, особая глава относится к промышленности (стр. 285–316) и рабочим (стр. 317–352). У этого автора есть ссылки на некоторые архивные документы, изданные Оларом и кое-какие неизданные. Но и те и другие являются прежде всего полицейскими донесениями, использовать которые историк может и обязан, когда он говорит, например, о настроении рабочих, но которые почти ничего не дают для понимания положения промышленности. И эти 7–8 ссылок на неизданные документы (в главе о рабочих) сделаны слишком бегло и скупо. Но, бесспорно, эти главы Lanzac’a — лучшее из всего, что вообще мы находим касательно промышленности и рабочих в общих трудах, посвященных Консульству и Империи. Можно только пожалеть, что Lanzac из 30 с небольшим страниц, посвященных промышленности, отвел целых пять совершенно ничтожному событию, никакой роли не игравшему в судьбах французской индустрии: выставке 1806 г. Во всех сколько-нибудь подробных историях Империи, начиная с Тьера, мы находим страницы, относящиеся к блокаде, и иногда беглое замечание о том или ином влиянии блокады на Францию, но блокада здесь интересует авторов прежде всего как факт военно-дипломатической истории Наполеона, как шахматный ход французского императора в борьбе против смертельного врага. Это же нужно сказать и о новейшей литературе, посвященной внешней политике Консульства и Первой империи.

Сравнительно больше места уделено континентальной системе в IX томе превосходного компендиума новой истории, задуманного лордом Актоном («The Cambridge modern history», vol. IX. Napoleon. Cambridge, 1906). Здесь особая глава (XIII, стр. 361–389) называется «The continental system», хотя не все 28 страниц заняты этим предметом; автор в конце (стр. 380–389) излагает политическую историю Неаполя и историю русско-турецкой войны. Написана эта глава Rose’ом, о более обширной статье которого речь будет дальше. Совершенно правильно, между прочим, замечает Rose в этой статье (стр. 376), что «внутреннюю экономию французской империи» в эпоху блокады «еще труднее уяснить», чем положение Англии. Автор и отказывается это сделать; труд, в котором он участвовал, должен был подвести итоги тому, что уже сделано в науке, а именно по «внутренней экономии французской империи» и в частности по истории обрабатывающей промышленности почти ничего и не сделано. Что касается внешней истории блокады, то она изложена Rose’ом сжато, ясно и точно.

В своем известном исследовании «Napoléon et Alexandre I» (Paris, 1891–1896) Альбер Вандаль говорит о континентальной блокаде (т. II, стр. 485–508, passim; 529–533; т. III, стр, 58–62 и др.), но, конечно, исключительно о дипломатических обстоятельствах и актах, которые с ней связаны, т. е. не с блокадой вообще, а с ее последствиями для франко-русских отношений. В VII томе знаменитой работы Сореля «L’Europe et la Révolution française» (Paris, 1904) о континентальной блокаде говорится на стр. 114–116, 161–163, 187–188, 193, 233–236, 284–285, 397–400, 500–505, 515–524 в общей связи с дипломатической историей Первой империи. В новейшем исследовании Driault «Napoléon et l’Europe. La politique du premier consul» (Paris, 1910) находим (на стр. 338–347) сжатое рассмотрение вопроса о противоположности английских и французских торговых интересов в эпоху расторжения Амьенского мира.

Не могут удовлетворить нашему любопытству и более специальные книги, интересующиеся именно англо-французскими отношениями, и даже они дают меньше, чем Вандаль или Сорель, для внешней истории блокады.

К числу книг, посвященных исключительно дипломатической истории англо-французских отношений, принадлежит книга P. Coquelle’я «Napoléon et l’Angleterre. 1803–1813» (Paris, 1904). Она написана с целью опровергнуть мнение Сореля, что не от Наполеона, а от Англии исходило упорное сопротивление заключению мира. Экономической стороны автор совершенно не касается, да и о внешней истории блокады говорит очень мало.

В новейшей книге Roger Boutet de Monvel «Les Anglais à Paris. 1800–1850» (Paris, 1911) мы находим главу (I), посвященную наполеоновской эпохе. Но это лишь более или менее занимательный очерк житья-бытья англичан, попавших во французский плен (глава так и называется «Les prisonniers de Napoléon»). Ничего интересного или хоть отдалено касающегося вопроса о блокаде, ее экономических предпосылках и последствиях мы тут не находим.

Если теперь от общеполитической и дипломатической истории Франции в эту эпоху обратимся к истории таких сторон государственной жизни, которые, казалось бы, тесно связаны с историей промышленности, то и здесь найдем очень мало.

О полнейшем пренебрежении к вопросу о промышленности при Наполеоне I вообще и о влиянии на нее континентальной блокады в частности свидетельствует тот, например, факт, что в специальной книге, посвященной истории французского протекционизма, автор ее, Clément, отвел наполеоновской эпохе 9 страниц («Histoire du système protecteur en France depuis le ministère de Colbert jusqu’à la révolution de 1848». Paris, 1854, стр. 103–112).

Очень содержательная книга известного экономиста Лексиса «Die französischen Ausfuhrprämien im Zusammenhange mit der Tarifgeschichte und Handelsentwicklung Frankreichs seit der Restauration» (Bonn, 1870), к сожалению, по самой теме своей трактует очень сжато обо всем, что предшествует Реставрации; наполеоновской эпохе здесь посвящено всего 4 страницы (стр. 53–56).

В книге Amé «Etude sur les tarifs de douanes et sur les traités de commerce» (Paris, 1876) стр. 35–63 (I тома) отведены революционной эпохе и времени Наполеона, точнее, Консульству и Империи посвящены стр. 56–63. Конечно, на этих 7 страницах мы не находим ничего, кроме беглых упоминаний и скороспелых обобщений.

Ничего решительно для истории промышленности при Наполеоне не дает и книга René Stourm’a «Les finances du consulat» (Paris, 1902).

В 1899 г. вышла (в коллекции «Historische Bibliotek») книжка Gustav Roloff’a «Die Kolonialpolitik Napoleons I», обратившая на себя внимание французской критики (ср., например, статью Henri Froidevaux в апрельской книжке 1900 г. «Revue des questions historiques»). Книжка Roloff’a, не относящаяся, собственно, к интересующей нас тут теме, не может быть все же обойдена молчанием не только потому, что она при небольших размерах своих является самостоятельным исследованием, но и потому, что Roloff, вопреки довольно установившемуся взгляду, доказал, что Наполеон вплоть до войны 1812 г. не переставал живо интересоваться колониями, вопросом об их возвращении под власть Франции; этот основной вывод Roloff’a вполне гармонирует с тем, что могут рассказать документы об экономической политике Наполеона в эпоху континентальной блокады.