Портал - Роман Максишко

И вот теперь, на смену игре в доллары, Шаман решил, наконец, поделиться своим открытием с другом, потому и затеял разговор про Шамбалу у костра. Ведь как было бы здорово найти таинственное царство истины и света вместе! И все же полностью раскрывать карты не хотелось, вдруг Саня посчитает его сумасшедшим. Да, здесь надо потихоньку, осторожненько.

Чиф скосил глаза, наблюдая за вдохновенным лицом замолчавшего товарища, и вдруг почувствовал неподдельный интерес. Ему страстно захотелось развить тему:

– Ну, не томи! Давай уже, рассказывай, – приятель придвинулся немного ближе к Шаману и легонько ткнул его локтем в бок.

– Тут в журнале статья была, – сказал Шаман, с трудом подбирая слова, чтобы преждевременно не проговориться о недавнем приключении, пережитом в норе. – Где-то на востоке в горах, то ли в Гималаях, то ли на Тибете, то ли в этом, как его… Ну, короче, есть такое место, где живут великие посвященные. Это они управляют миром. Однажды оттуда спустится человек, который всех научит жить, а дуракам всяким и неверным покажет, где раки зимуют. Только никто не знает, когда это случится, и где эта Шамбала. Все ищут, ищут, даже Гитлер искал, но найти не могут…

– Да ну… А кому они посвященные? – полюбопытствовал удивленный и восхищенный Чиф.

– Не знаю, – ответил Шаман. – Так называются… Они же великие учителя. Может быть науке посвященные, а может еще чему.

– Клево! – Чиф был явно впечатлен. – И чему они там учат?

– Всему. Как сквозь стены проходить, или как летать. А еще не есть месяцами и не дышать.

– Да ты чё… – не поверил Чиф.

– Зуб даю, – подтвердил Шаман. – Так в статье написано. Я найду эту Шамбалу. Я это точно знаю.

– Я с тобой, – сказал Чиф, не раздумывая. – Мне тоже хочется сквозь стены проходить.

Шаман посмотрел на Чифа с нескрываемым уважением. Иного надо часами убеждать, а этот сразу ловит суть, все понимает с полуслова. Надежный человек!

Глава 3. Экспедиция

После окончания школы жизнь друзей разлучила. Дима Кляйн уехал в столицу и с первой же попытки поступил на геологический факультет МГУ. А Саня Ровенский попробовал сунуться в местный медицинский, но завалился на экзамене по биологии и уже осенью отправился служить в доблестные ВДВ.

Поначалу ребята переписывались, но потом Диму с головой захлестнула волна столичной жизни, и стало как-то не до старых друзей, тем более что, как позже выяснилось, Саню после учебки направили в Афган, а эта тема в снобистских и либеральных студенческих кругах была непопулярна. Там больше любили говорить об экзистенциализме, тенденциях и модных течениях, смотреть авангардные спектакли, слушать замысловатый английский рок, пить сухие вина, а не одну лишь простую водку, томно рассуждать об искусстве и глумиться над социалистическим образом жизни, изящно поругивая и высмеивая кремлевских старцев.

Последнее письмо от Сани пришло где-то в феврале, и больше никаких известий за несколько месяцев! Однако Дима не стал теребить ситуацию, временами на него накатывали приступы какого-то неизъяснимого беспокойства, и тогда он боялся, а вдруг Саню ранили на той далекой войне, или, может быть, даже убили… В такие минуты комок подступал к горлу, и становилось трудно дышать, но юноша уверенно гнал от себя эти холодящие душу мысли. Молодому студенту из глубинки не хотелось, чтобы жуткое известие о далеком друге детства как-то омрачило или нарушило его новую великолепно складывающуюся московскую реальность. Ведь та, былая жизнь вместе со своими радостями и проблемами, как ни крути – в прошлом, а в этой он, увы, не видел места старым детским делам и привязанностям, и даже немного комплексовал из-за своей провинциальности и заметного южного говорка, над которым нередко потешались и незлобиво зубоскалили модные столичные кенты.

И что там Чиф? Да ну его. Неприятно и глупо было думать об этом, да и некогда. Учеба, новые друзья, шумные и веселые пьянки, театры, активная культурная жизнь, перспективы – все это только укрепляло ощущение исключительности, которое у Димы и так было неплохо развито. К тому же приходилось заново доказывать крутой московской тусовке, что он и есть тот самый великий Шаман, интеллектуальный монстр, гроза и идол для почитания всех пацанов тихого райончика небольшого городка где-то на периферии страны Советов, вырвавшийся на столичные орбиты, а вовсе не никчемный, худосочный и лопоухий малыш Кляйн. А Чиф… Будет время, будут и новые чифы.

Первый учебный год прошел незаметно в шумных и радостных битвах за самоутверждение в столице. Ум и сообразительность снова не подвели, и Дима хорошо устроился в своей университетской компании, которая отличалась от всех остальных студентов геофака весьма выдающимися запросами и интересами, а геология в ней стояла где-то на 128 месте строго между моральным кодексом строителя коммунизма и любовью народа к партии и правительству.

Потом была весенняя сессия и чудесная практика в Крыму, а после наступили долгожданные каникулы, на которые у Димы имелись большие планы, поскольку благодаря новым друзьям, он с нечеловеческими усилиями умудрился пролезть в какие-то правильные кабинеты и записался разнорабочим в экспедицию на Тибетское нагорье.

Долгое время Тибет был закрыт для научных исследований. Первая серьезная китайско-французская геологическая экспедиция на плато прошла лишь три года назад. Полученные в ходе этих исследований материалы только подогрели любопытство в научных кругах. Поэтому, когда правительство КНР разрешило нашим ученым провести ряд изысканий, срочно была создана экспедиция, состоявшая из нескольких геологических партий. Дима попал в небольшой геохимический отряд, которому предстояло работать сначала в окрестностях Гонггара, а затем в Ниемо и Ринбунге. Наивная детская мечта о таинственной Шамбале, почти стершаяся из памяти в шумном потоке столичной жизни, снова всплыла из подсознания.

Еще в старших классах, штудируя эту тему, Дима поднял кучу научной, исторической и даже эзотерической литературы, из того, что смог достать в областной библиотеке. Казалось, он уже знал все о мифической стране Белого братства, населенной великими учителями мира, и соглашался с теми исследователями, которые считали, что искать ее надо не где-то в Сирии, как утверждали некоторые, и не в пустыне Гоби, а именно в Тибете среди вершин гималайских хребтов, отделяющих Индию от Китая. Теперь же, собираясь в длительный поход, Дима окончательно понял, что на самом деле он едет на восток не ради престижа и расширения кругозора, не ради экзотики и даже не ради геологии, его тайная миссия – поиски Шамбалы. И тут ему снова вспомнился Саня-Чиф, и от этого стало как-то не по себе.

В самолете Москва-Пекин Дима Кляйн, бывший дворовой Шаман, а ныне студент второго курса геологического факультета МГУ и участник экспедиции на Тибет, погрузился в мечты вперемежку со смутными предчувствиями. Воображение живо рисовало ему сладкие картины научно-исследовательского подвига и, конечно же, последующего триумфа – непременно мирового масштаба. Признание! Нобелевская премия! Цветы в машину, девушки, шампанское… А пока за стеклом иллюминатора – лишь море белых облаков в лучах солнца и мерное гудение авиадвигателей.

Главной задачей и рабочей обязанностью Димы было таскать и грузить рюкзаки белых людей – настоящих участников экспедиции, – а также ящики с оборудованием и какие-то большие брезентовые пакеты с неизвестным околонаучным хламом. Это его не сильно обременяло, хотя из Пекина до Лхасы и дальше по дороге на юго-запад в направлении Катманду до самого места назначения геологи добирались короткими перебежками, нигде не останавливаясь больше, чем на два-три дня, поэтому пришлось попотеть, постоянно разгружая манатки, и снова загружая их в большие и мощные военные машины. А позднее, уже в базовом лагере, предстояло ежедневно ходить в маршруты, рыть примитивной лопатой и кайлом шурфы в твердом каменистом грунте, помогать собирать пробы и паковать образцы. Все эти жертвы на алтарь давней детской мечты Дима принес безропотно.

Временами такая жизнь казалась ему даже прикольной. Однако в целом в экспедиции Шаману не понравилось. Шофер Витя и еще один разнорабочий Толик, с которыми студент делил просторную палатку, представляли собой довольно унылую пролетарскую компанию на грани тупости, пошлости и ранней стадии алкоголизма – в общем, не столичный бомонд. Еще четыре члена отряда из числа великих специалистов геохимиков, а также начальник партии и главный инженер были старыми дрищами в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти лет. Никакого интереса для Шамана они вообще не представляли, поскольку обсуждали в основном политику и жаловались на жизнь, ругали Брежнева и рассказывали про него глупые, но временами смешные анекдоты. Геология уже не представлялась Диме романтической профессией. Одно дело сидеть в приятной компании в обнимку с девчонками у костра, коптясь помаленьку в его дыму, петь песни под гитару, бухать и лопать шашлыки, и совсем другое – жить и работать в условиях минимального комфорта: ночевать в палатке на раскладушке, каждый вечер залезать в холодный и немного влажный спальник, постоянно есть тушенку с макаронами и испражняться в туалете типа сортир на отшибе лагеря. Про горячую ванну с пеной мы уже и не говорим.