Без очереди в рай - Вежина Диана

Донельзя заинтригованная, я послушно приняла тяжеленный сверток, развернула — и тихо обалдела. Громко — не могла, дар речи я утратила. Под бумагой оказалась дивной красоты икона святого Николая-чудотворца в золотом окладе, заключенная в киот. Нет, оклад конечно же не золотой, а золоченый, сразу же сообразила я, и понятно, что на позолоте не камни, а эмаль, но всё равно от такого зрелища захватывало дух.

— Да ей цены же нет!.. — ошалело выдохнула я.

— Как же нет — есть, у любого антиквара поинтересуйся и помножь на десять. В этом мире на всё цена находится, тем более на вещи. Главное, на десять помножить не забудь.

— Тетя Лиза… — растерянно проговорила я.

— Не вздумай отказаться! — заявила тетя Лиза.

— Тетя Лиза…

— Не вздумай возражать — обижусь! — строго повторила Елизавета Федоровна. — Считай, что в самом деле блажь такая на меня нашла, и давай без словоерсов обойдемся. Всё! — припечатала она. — Расскажи-ка лучше о поездке. Как твое семейство поживает?

Вот так всегда! Всё опять как двадцать пять! Ясно же, что более всего на свете мне хотелось расспросить тетю Лизу об иконе! Но я даже и не заикнулась: знала — раз сама молчит, значит, бесполезно.

— Э-э… ну, отец по-прежнему… всё в порядке, э-э… — Ошарашенная неожиданным подарком, я некоторое время экала, мекала, сбивалась, собиралась с мыслями, но в конце концов разговорилась и даже увлеклась. Бывают прирожденные рассказчики, а бывают — слушатели. Какая из меня рассказчица — не знаю, но тетя Лиза слушательница прирожденная. Впрочем, я уже об этом поминала. — …Вот и всё, а завтра на работу, — полчаса спустя закруглилась я, — ах да, я еще сегодня с Леркой созвонилась. Вам большой привет. Во-о-от такой!..

— Спасибо. — К моей сестре Елизавета Федоровна почему-то относится прохладно. Ровно, но прохладно. — Я ее не так давно встретила случайно. Она похвасталась, что жилье купила, звала на новоселье. Так спешила, что даже не сказала где.

— В Купчине, рядышком с работой. — Мы обе работаем в одном районе, одной структуре, практически в одном учреждении. — У нее теперь трехкомнатная, повезло, до смешного дешево сестренка ухватила. Лихо у нее гешефты получаются, мне бы однокомнатная дороже обошлась.

— Да, сестренка у тебя — девочка не промах. Чужого, может быть, и не возьмет, но уж своего точно не упустит. Ну да ладно, рада за нее, — заключила тетя Лиза.

Внезапно я почувствовала, что вот-вот раззеваюсь самым непристойным образом. И это несмотря на кофе — самый крепкий, самый лучший, самый вкусный кофе. Спать вредно, но не спать не получается, сколько ни старайся. Обидно, правда же: всё спишь да спишь, а отдохнуть и некогда. Или это я с недосыпу заговариваться начала?

— Спасибо, тетя Лиза, засиделась я, пойду… Вот только чур я посуду мою! — спохватилась я.

— Было б чего мыть — чашечки да блюдца! Не дури, хлопот тебе с дороги мало, — отмахнулась тетя Лиза. — Иконку не забудь…

Икону я временно пристроила на прикроватном столике. Никола Чудотворец, покровитель моряков, чудаков и авантюристов, чуть заметно улыбался в мерцающем окладе.

У меня еще хватило сил наскоро прибраться, устроить постирушку, как следует отмокнуть в ванной, отутюжить белый лекарский халат и завести будильник. И прежде чем заснуть, а во сне снова надавить на газ и раствориться в мельтешении огней на полночной трассе, я посовещалась и решила, что быть такой счастливой не грешно и, в общем-то, невредно.

Глава 2

Наплевав на то, что мастера машинного доения из Госавтоинспекции могли придраться к моим временным транзитным номерам, я не удержалась и покатила на работу в новом экипаже, нежась мыслью о том, какой фурор, фужер и фураж я произведу.

У здания «неотлоги» меня ждал еще один приятный сюрпризец — удобная автостоянка, образовавшаяся на месте помойки. Соседи расстарались: «неотложка» делит помещение с богатенькими арендаторами. Вообще-то здание целиком числится за нами, но его бо́льшую часть занимает коммерческий спортивно-оздоровительный комплекс «Аргус», в просторечии — «Гусятник». Именно там подвизается моя сестричка Лерочка, так что мы трудимся буквально под одной крышей. Крыша во всех смыслах одна, ибо «Аргус» принадлежит сэру гражданину Басмаеву, мужу нашей главврачихи Зарины Ивановны Басмаевой. Вот уж воистину, муж и жена — одна сатана. Или — один сатана? Один черт, короче.

Трехэтажное здание стоит буквой «Г», короткое крыло наше, длинное — коммерческое. В нашей части кроме отделения «неотложной помощи» помещается поликлиническая бухгалтерия и администрация. Собственно поликлиника напротив, в пятидесяти метрах. Лучше бы подальше, а то участковые терапевты бегают за нами каждый раз, когда у какого-нибудь хроника в очереди обморок случается. Правильно, мы же «неотложная», а они вообще как бы пациентов лечат — как бы лечат, типа как вообще, а нам потом больных спасать приходится. Или это у меня корпоративное?

Правда, в последнее время такие инциденты случаются пореже. Спасибо нам, вот только лично нам от этого не легче, а наоборот. Дело в том, что напористая госпожа Басмаева пробила в райздраве экспериментальную программу патронажа престарелых и хронических больных. Теперь мы сей достопочтимый контингент посещаем на дому регулярно, в плановом порядке: приблизительно раз в месяц снимаем кардиограмму, делаем экспресс-анализы, а при необходимости подлечиваем или консультируем. Теперь мы передовые и образцово-показательные, но обычных вызовов от этого не слишком убывает.

Под патронажную программу выделена машина, напичканная диагностической аппаратурой, а вечером и ночью она крутится в режиме платной «неотложной помощи». Это то же самое, что за бесплатно, только вежливо и за большие деньги. Но некоторым особо продвинутым клиентам нравится. Нагрузка на коммерческой машине меньше, зарплата больше, посему трудится на ней наш заведующий отделением плюс некоторые особы, осиянные начальственным благоволением. Принцип тот же, что везде, такова жизнь, не я ее придумала. Все коллективы по-своему одинаковы — равно как все коллективы одинаковы по-своему…

У входа в отделение курили трое «неотложных» водителей. При моем явлении наши кобели немедленно сделали стойку — не на меня, разумеется, а на серебристую «десятку».

— О, Яночка, привет! Ну ты забурела, мать, на таких понтах приехамши! И с чего ж ты так прибарахлилась? Ограбила кого? Или весь отпуск напролет на панели кувыркалась?

— Ага, ударница-многостаночница, тяжелый труд легкого поведения, злонравия достойные плоды! — отшутилась я, увернулась от дружеского шлепка по ниже талии и нырнула внутрь, а за мной уже неслось: «Эй, мужики, глянь сюда — Германовна на новой тарантайке прикатила!»

Диспетчерша Люсенька Пятнашкина махнула мне рукой, не прерывая разговор по телефону: «Да-да, я понимаю, месяц назад вашего мужа увезли в больницу. И вы его ищете. Вчера начали искать. А увезли в позапрошлом месяце. А вы начали вчера, я вас понимаю. А откуда его увезли? Из Тосно? А почему вы нам звоните? Ах, прописан в нашем районе, понимаю. Но мы не ездим в Тосно… Послушайте, сударыня, а вот если б он в Америке, к примеру, заболел, вы бы тоже нам звонили? Ах, у него американской визы нет. И что? Ах, вот как — а вам даже на загранпаспорт денег не хватает…»

Родимая бредятина! Я заскочила в комнату отдыха, бросила сумку на диван и сунулась в столовую равно конференц-зал, где, как обычно в пересменок, уходящие и приходящие коллеги попивали чай.

— Привет компании!

Коллеги оживились.

— Яночка! Мечта моя, очей моих услада! — дурашливо вскричал доктор Гоша Валентинович Забелин по кличке Буратино. — Надо же, глазам своим не верю! Нет, дай-ка я за тебя на всякий случай подержусь, а то вдруг ты только кажешься… Точно, вправду ты! Слушай, и с чего ж ты так похорошела?

— С недосыпу, вестимо, отдыхать — не работать, отоспаться некогда… Не хапай, охламон, у меня ребра не казенные!

Помимо всегда всклокоченного, с буйной соломенной шевелюрой и шнобелем картошкой Буратино у нас на отделении имеется Мальвина, Карабас и Дуремар, кот Базилио, лиса Алиса и вечный папа Карло. Прямо не коллектив, а сказка «Золотой ключик» — на свой лад, конечно.