По кривой дорожке - Джадсон Филипс

— Продался со всеми потрохами, — сказал Джейк. — Доказательства? Попробуй раздобудь. Со времен Уотергейта ребята научились обращаться с деньгами. В ходу красивенькие, без пятнышка наличные.

С фотографии па Питера взглянул толстяк с бледно-желтыми волосами и широкой ухмылкой. Дж. Томпсон Клингер. Вид заурядного администратора, не в меру потребляющего за ленчем мартини.

— Вот и Томми. Смеется сквозь слезы, — прокомментировал Джейк. — Этот перепуган до обморока. Трясется — ну как схлопочет срок за Клаудовы мошенничества. Уинстону Грейвзу с помощью Элсворта, пожалуй, и удастся затянуть дело. Только бы печенка нашего Томми не сдала. Внимание! Внимание! Кто победит? Печень или закон?

— Прокурор. — Питер всматривался в смуглое напряженное лицо Лестера Стронга, федерального прокурора по особым делам.

Джейк скривился, хлебнув холодного кофе, и бросил в чашку сигарету, как бы оберегая себя от оплошности глотнуть ненароком еще.

— Для меня Лестер Стронг — начальное звено.

— А может, больше похоже на конец, а? Прокурор, который наконец‑то настиг злодеев.

— Только что‑то он ослабил хватку, — возразил Джейк. — Вдруг начинает соглашаться на все отсрочки. Позавчера судья Элсворт предоставил еще одну. На месяц. Уже третью. И Стронг вроде бы нехотя, но уступил. Грейвз, который явился, чуть ли не пламя из ноздрей пуская, выразил удивление. Так, слегка.

— Считаешь, Стронга купили? — поинтересовался Питер.

— Месяц назад, когда он еще не пятился, я бы поклялся, что Стронг честен, как господь бог, и так же жаждет правосудия. — Джейк покосился на дым сигареты. — Я уж подумываю даже, может, у него что личное стряслось. К примеру, врач сказал, что жить ему осталось всего полгода, и все стало безразлично. Или, может, с женой какие неприятности. Его жена — особа очень даже с большими причудами — Корал Трейн, писательница.

Питер поднял голову.

— Так Корал Трейн и есть миссис Стронг?

— Вот именно.

Питер отвернулся, стараясь не выдать себя. Давным-давно, только что приехав в Нью — Йорк, он поселился в Виллидже, где пробовал писать романы, и познакомился там с Корал Трейн. Она тоже жила в Виллидже и тоже пробовала писать романы. Какое‑то время Питер и Корал сочиняли роман вместе — роман своей любви, по тот оказался совсем коротким, и оба не без сожаленпя пошли каждый своей дорогой.

— Ты что, знаком с ней? — насторожился Джейк.

В проницательности этот сукин сын не уступал самому Девери.

— Был когда‑то. Хороша была девушка.

— И до сих пор недурна. Но неуловима. Что грызет Лестера Стронга? — спрашиваю я себя. Куда подевалось его рвение? Кому и знать, как не его жене. Прелестной женушке, которая всюду с ним ходит, не пропускает ни одного его выступления в суде. Но последнее время ее совсем не видно, и в суд не пришла, когда он выступал — очень вяло — по делу Томпсона Клингера. Разыскать бы ее да и поговорить, подумал я. Мнение популярной романистки об империи Бракстона Клауда. Но дамочки нет дома. Дамочки нет нигде. Миссис Стронг, говорит мне прислуга, уединяется, когда пишет книгу. Ты, Питер, меня знаешь. Я начинаю копать. И выясняется, прежде Корал никуда не уезжала, когда садилась писать книгу. Так, возможно, Стронг сдал, потому что у него нелады с женой? Очень кстати, что ты знаком с ней, может, заштопаешь для меня эту дырку?

— Попробовать можно, — согласился Питер. — Папку оставишь?

— Само собой. И как я уже говорил, Питер, рад работать с тобой.

Питер взглянул на часы и нахмурился. Почти одиннадцать, а от Элли ничего не слышно.

Оставшись один, Питер поймал себя на том, что вспоминает Корал Трейн. Тогда оба жили только будущим. Проводили долгие часы за машинкой. Вечером встречались, выпивали по мартини и шли обедать во французский ресторанчик па Шеридан — сквер. Гуляли по летним улицам, вели долгие споры о литературе, забредали в маленькие сумрачные картинные галереи, в лавчонки подержанной мебели, к букинистам. Когда‑нибудь в счастливом будущем они накупят книг и картин для красного дома в Виллидже, для своего дома. Все эти месяцы они любили друг друга и спали вместе в огромной кровати Корал. То были беззаботные, чудесные времена.

А потом с первым романом к Корал пришла известность — Лучшая Книга Месяца, экранизация, хвалебные рецензии. Питер, не преуспевший в романах, нанялся в «Ньюсвью» и очень скоро добился популярности как журналист. Успех разлучил их. Корал разъезжала по стране, рекламируя свою книгу. Питера забросило в Каир, он писал репортажи о кризисе на Блнжнем Востоке. Любовь кончилась. Ни упреков, ни сцен — расстались, по — прежнему симпатизируя друг другу. Изредка Питеру вспоминалась Корал — ее стройное красивое тело, темные волосы на подушке, мягкий податливый рот. Но без грусти. Было очень приятно, но все прошло. Итак, миссис Стронг, а для публики по — прежнему Корал Трейн — блестящая писательница, романы которой идут нарасхват.

Питер потянулся к телефону. У Стронгов ответили, что миссис Стронг в отъезде. Секретарша, решил Питер. Наверное, слава обязывает, и без секретарши Корал теперь не обойтись — отвечать на письма, назначать встречи.

— Это Питер Стайлз, ее старый друг, — назвался Питер.

— Ах, Стайлз, — чуть смягчился голос. — Миссис Стронг ваша горячая поклонница.

— Мне необходимо связаться с ней.

— Извините, мистер Стайлз, но давать адрес миссис Стронг не велела. Знаете, иногда она уезжает поработать над книгой в тишине. На критической стадии.

— Но вы‑то имеете с ней связь? Пожалуйста, поинтересуйтесь, нельзя ли мне ее увидеть. Или, может, она позвонит мне.

— Хорошо. Только за скорость не ручаюсь. Понимаете, надо ждать, пока позвонит она.

Едва Питер положил трубку, как дверь распахнулась настежь. В кабинет ворвался Джордж Уилсон, курносое мальчишеское лицо до неузнаваемости искажала бешеная ярость, он метнулся к Питеру.

— Подлец! Трепач! — заорал он и влепил Питеру оплеуху, тот не успел и прикрыться, кое‑как выбрался из‑за стола, а Джордж висел на нем, молотя головой. В самозащите Питер был не новичок, но атака оказалась столь яростной и ошеломляющей, что поначалу растерялся. Короткий удар плашмя по шее Джорджа — и драка мгновенно кончилась. Джордж упал на четвереньки и ошалело мотал головой. Питер коснулся рукой губ: на руке осталась кровь.

Джордж поднял голову, и Питер, смутившись, увидел, что по лицу парня катятся слезы.

— Наврал мне про Элли, — выговорил тот.

— Она в Филадельфии. Поехала туда по моему поручению.

— Опять врешь! — выкрикнул Джордж. Он с трудом поднялся на ноги и оперся о стол Питера: драться ему больше не хотелось. Он сгорбился, плечи тряслись от плача. Питер молча ждал, страшась худшего: с Элли что-то случилось. Звонка от нее так и нет.

— Ее изнасиловали! — задыхаясь, выкрикнул Джордж.

— С чего ты взял?

— Человек. По телефону. Сказал мне, что ее изнасиловали. Двое. И что она ходила к доктору Вордвелу. И за тобой послала. Я звонил Вордвелу. Все правда. Он сам ее осматривал. И ты говорил с ней. Подлец!

— И человек этот?..

— Один из них! — Голос у Джорджа сорвался. — Если мы не отвяжемся, пригрозил он, они… нам отомстят и похлестче. Ну почему она позвонила тебе? Не мне? К чему весь этот бред про Филадельфию?

Глубоко вздохнув, Питер промокнул губу платком.

— Утром она тебе не звонила?

— Нет, зачем? Кто я ей? Муя{всего — навсего! За помощью она кинулась к тебе и Вордвелу.

Питер подошел к шкафу и налил два стаканчика «Джека Даниэла», подвинул один Джорджу и проглотил залпом свой: разбитую губу защипало.

— Возьми себя в руки и выслушай, что произошло. — Он рассказал Джорджу о телефонном звонке среди ночи и о том, как пошел к Вордвелам, где узнал обо всем.

— Но почему ты? — в обиде выкрикнул Джордж.

— Джордж, она же любит тебя. Ей казалось, узнай ты, и у вас все сломается.

— Думала, стану винить ее?

— Нет, не то. Элли чувствовала себя опозоренной, нечистой. Боялась, что, как бы ты ни старался, тебе никогда не забыть. Вот и решила не видеть тебя несколько дней, оправиться немного…

— О боже, Элли!

— Ну что я мог поделать, Джордж? Она же просила! Элли очень мужественная. Я предложил ей съездить в Филадельфию, там и в самом деле есть работенка. При шлось наврать тебе. Я понимаю ее, Джордж, и мне ее очень жалко. А вот сейчас я испугался.

Джордж посмотрел на него покрасневшими глазами.

— Звонок тебе, — пояснил Питер. — Тот тип расстарался, лишь бы ты узнал. Ясно зачем — через тебя известить Девери. Но хоть что‑то объяснил? От чего все-таки мы должны «отвязаться»?

— Ничего не сказал. Лично я работаю по Бракстону Клауду.

— Знаю. И Джейк тоже. И с сегодняшнего утра я. Меня пугает, что Элли все молчит.