Стрела на излете - Вера Школьникова

Но что-то мешало ему отмахнуться, забыть про светящийся кусок стекла, назойливая мысль стучала в висок, сейчас, сейчас он ухватит ее. Он распахнул окно, в комнату ворвался радостный шум, в который вплетался звон колоколов. И, осознав, он замер, не в силах перевести дыхание - колокольный звон, возвещающий рождение наследника, начался сразу же после утренней смены караулов.

3

Сурем ликовал - король и городской совет стремились перещеголять друг друга в щедрости. Фонтаны вина, да не какой-нибудь кислятины из северных провинций, где вопреки здравому смыслу ухитрились развести виноградники, а самого лучшего, кавднского красного и белого из Квэ-Эро. Над мостовыми плыли соблазнительные ароматы жареного мяса и печеных каштанов, во всех харчевнях бесплатно подносили молодой эль и пиво, за здоровье его величества и принца-наследника. Поднимали тосты и за Саломэ - желали ей поскорее произвести на свет младшего брата, чтобы маленькому принцу было с кем играть, но по городу уже ходили слухи, что роды были тяжелыми, и что, быть может, других наследников король от королевы не дождется. Тем больше поводов выпить за доброе здоровье новорожденного!

С наступлением темноты гулянье только набрало силу - почтенные горожане и, самое главное, горожанки, отправились по домам, а на улицы высыпала молодежь с факелами. Подмастерья, клерки, служанки, вышивальщицы из храмовых мастерских - вся эта толпа горланила песни, отплясывала посреди мостовых, ритм отбивали ладонями и деревянными башмаками. Парочки целовались у всех на виду, девицы поправляли шнуровку, случайно оголяя то, что корсаж призван скрывать от нескромных взглядов. Веселились от души, о новорожденном наследнике уже и не вспоминали, когда тебе от силы восемнадцать, не нужен особый повод, чтобы опрокинуть кружку эля и обнять подружку.

И только городская стража не разделяла всеобщего ликования. Стражники ходили по улицам в кольчугах, бряцали железом и отвергали все попытки добросердечных гуляк угостить их вином. Ночь предстоит длинная, самое пекло еще впереди: пьяные драки, грабежи, карманники - разбойный люд своего не упустит. И все равно, как не патрулируй, поутру обнаружится пара-тройка еще теплых трупов с ножом под ребрами.

В трактире "Кружка к обеду" собирались самые разнообразные посетители. Места хватало всем - две просторные комнаты для чистой публики, большой зал для народа попроще, а на втором этаже, под скошенной крышей, отдельные кабинеты для жаждущих уединения. Из-за этих кабинетов хозяину приходилось время от времени объясняться с городской стражей, но он каждый раз улаживал недоразумения - у него приличное заведение, вы ничего такого не подумайте, просто некоторые люди любят есть в одиночестве. А что девицы-подавальщицы одеты легко, так жарко им, бедняжкам, бегают весь день по лестницам, крутятся на кухне.

Обычно стражники оказывались понимающими людьми, и десяти монет хватало, чтобы они отправились дальше по своим делам, забыв, что в этом трактире вообще есть второй этаж. До следующего раза. Из-за этой приятной забывчивости "Кружку к обеду" облюбовали разнообразные личности, на лицах которых было написано, чем они зарабатывают на хлеб. Но хозяин в таких случаях предпочитал сказаться неграмотным.

На паренька, сидящего в углу, в зале для "чистой" публики, хозяин поглядывал уже давно. Сперва ему показалось, что мальчишка - сын какого-нибудь богатого купца, удравший из-под домашнего надзора. Костюм на нем был скромный, немаркого коричневого цвета, но из дорогого тонкого сукна - на ткань папаша не поскупился, а вот рюши и кружева пусть бездельники носят. Вот от таких отцов сыновья обычно в самые страшные загулы и сбегают, как только ухитряются раздобыть деньжат. Все пропьют-прогуляют, и с позором возвращаются под отчий кров, отрабатывать.

Но приглядевшись как следует, хозяин передумал. Не было в парне обязательной для купчика основательности, проглядывающей в этом почтенном сословии чуть ли не с пеленок. Костюм, хоть и сшитый по мерке, хорошим портным, казался на юноше снятым с чужого плеча, словно он первый раз в жизни надел дорогую одежду. Да и по годам он не дотягивал до кутилы - ему от силы лет четырнадцать сравнялось, в этом возрасте купеческие сыновья еще под строгим надзором.

Но самое главное, взгляд у паренька был неправильный - строгий и брезгливый, словно он ненавидел и презирал весь мир и себя в первую очередь. Людям с таким взглядом пить вовсе не следует, спиваются они быстрей, чем свечка сгорает, все вокруг им противно, зацепиться не за что. За тридцать лет хозяин повстречал немало таких несчастных, но чтоб мальчишка так смотрел и так пил, еще не видывал. Он опрокидывал в себя весь вечер кружку за кружкой, и куда оно только умещалось! А на лице ни одна черточка не дрогнула, так и сидел, уставившись в одну точку. Похоже, будет пить, пока вот так, оловянным солдатиком под стол не свалится.

Трактирщик уже несколько раз порывался подойти к мальчику и выставить его вон, от беды подальше, но все не решался. Отправил к нему самую красивую подавальщицу, может, хоть девица его от кружки отвлечет, но паренек не обратил на вертлявую красотку никакого внимания, хотя та и качнула содержимым корсажа прямо перед его носом. Хозяин вздохнул и вернулся за стойку - если лезть в душу к каждому посетителю, можно вовсе без клиентов остаться.

Перевалило за полночь, крики на улице поутихли - гуляки разошлись, кто домой, кто по трактирам, кто с девицей в укромный уголок. А в "Кружку к обеду" пожаловали дорогие гости. Гости эти и впрямь обходились трактирщику дорого - Криворукий Варго, главарь самой большой в Суреме воровской шайки, никогда не платил за выпивку, а напившись, часто буянил и обижал девиц. Зато никто из мелкой шушеры не смел безобразничать в любимом заведении знаменитого разбойника, а сам Варго милостиво освободил хозяина "Кружки" от ежемесячной дани, которую ему платили все трактирщики старого города.

В итоге хозяин даже оставался в небольшой прибыли, но каждую кружку эля, поглощенную Варго, все равно считал личным оскорблением. Потомственный трактирщик, он с детства усвоил нехитрую истину, что бесплатной выпивки не бывает, и с болью отступал от этого священного правила всех владельцев питейных заведений.

Шумная компания успела прилично набраться, многие уже на ногах с трудом стояли, но сам Варго казался совершенно трезвым, хотя успел выпить больше, чем все его собутыльники вместе взятые. О способности Криворукого поглощать крепкие напитки ходило столько же легенд, сколько и о его поразительном умении фехтовать левой рукой, много лет назад покалеченной на рудниках. Бандиты направились к большому столу в центре зала, но тут взгляд Варго упал на парня в углу, тот как раз поставил на стол пустую кружку и жестом подозвал подавальщицу.