Осман. Его маленькая слабость (СИ) - Арно Мари

— И в чем же меня обвиняют?

— В похищении ребенка с целью умышленного шантажа ее матери, Огневой Полины Аркадьевны…

Молчание. Кожей чувствую нарастающий гнев Османа.

— Я не похищал ребенка.

Полицейские переглядываются, видно, что сбиты с толку, но на слово Махдаеву не верят.

А я вот под вопросом. Может, действительно, не делал он этого?

— Тогда кто это? — тычет один из полицейских в мою сторону, и второй тоже переводит взгляд. Браво, копы!

Только Осман неподвижен, как скала.

Скала, о которую я разбилась, словно морская волна.

Разбила себе сердце, до сих пор не заживает, кровоточит.

— Спросите сами. — Пожимает плечами и наконец-то поворачивается к нам с Кариной.

— Как вас зовут?

— Кого? Меня? — произношу севшим от долгого молчания голосом.

— Да, вас, конечно.

Стоило мне представиться, как лица полицейских преисполняются подозрениями. Ну да, ситуация более чем странная, согласна.

Только я тут не причем, это все он!!!

— Гражданка Огнева, Махдаев Осман Дамирович украл вашего ребёнка? Угрожал вам?

— О-он… — ни с того ни с сего начинаю заикаться.

Просто этот взгляд Османа, он… обещает, что любое мое слово будет использовано против меня.

Мысленно предупреждает, чтобы я хорошенько подумала над тем, что собираюсь сказать. Не первый день с ним знакома, знаю.

Мое молчание затягивается, и первым его нарушает Осман. Наверное, расценил это как растерянность.

— В моем офисе куча камер, мы можем вместе просмотреть все записи и убедиться в том, что произошло недоразумение.

— Обязательно посмотрим и проверим.

Они еще долго не уходят, тщательно расспрашивают Османа о том, видел ли он кого-нибудь, кто подкинул ребенка? Где находился полчаса назад?

И кажется, очень быстро понимают, что зря это все затеяли. Махдаев любого заткнет, не дав открыть рот.

— Так как жалоба была анонимная, мы обязаны проверить все детали.

— Ребят, все устали, все на взводе… — Осман как всегда ведет себя как хозяин положения.

А малышка вдруг начинает хныкать, грозясь залиться громким плачем.

Ну, Каришка, ну хитрюга, папе решила подыграть?

— Давайте, уладим этот вопрос без дам? У Полины Аркадьевны, как вы видите, ко мне нет никаких претензий, ведь так?

— Да, никаких претензий, — повторяю за ним, укачивая ребенка на руках.

Мне действительно хочется, чтобы все поскорее закончилось. Я устала, моя девочка устала и ей нужно поесть, поспать.

— Предлагаю вам пройти в соседний кабинет, Тамара сделает всем по чашечке кофе, посидим, все детали проясню лично.

Полицейские вновь переглядываются, точно ведут диалог на ментальном уровне. Кивают, наверное, сдавшись под напором Османа — слишком уверенно он себя ведет.

Ну да, конечно, это же Махдаев. У него это в крови.

А у меня вот каша в голове.

— Тома, проводи парней, сейчас подойду!

Как только дружная процессия покидает кабинет Османа, он… снова закрывает дверь на ключ и поворачивается ко мне.

— А теперь давай начистоту, Огнева. Что за спектакль ты устроила?

* * *

Я смотрю на Османа и не узнаю его.

Когда он успел стать таким?

Черствым. Бессердечным. Жестоким.

Не верит ни единому моему слову. Пытаюсь объяснить, что я не причем, но безуспешно.

Проще биться головой об стену.

В какой-то момент это выводит меня из себя. Весь день провела в поисках своей бедной малышки, не ела, не пила, устала, как собака. Как же тут не быть злой?

Каришка точно чувствует мое настроение и начинает хныкать. Ее бы покормить, у меня тут молока столько, что сейчас груди разорвутся.

— Можешь оставить нас вдвоем? — прошу Османа, перебивая его на середине фразы.

— Что? — сверкает своими черными глазами, явно взбесившись от моего произвола.

— Мне надо покормить дочь, можешь выйти?

— С ума сойти можно! — говорит скорее себе, чем мне, и разводит руками. — Где гарантия, что ты не выпрыгнешь в окно, пытаясь в очередной раз подставить меня?

У меня нет сил на то, чтобы спорить с ним, да и молоко приливает все больше и больше, я даже чувствую, как тонкая ткань бюстгальтера становится мокрой.

— Как хочешь, — пожимаю плечами и, оперевшись бедрами об столешницу, пристраиваю Каришку поудобнее на руках.

— Что ты делаешь, Огнева?! — восклицает Осман, когда я расстегиваю верхние пуговицы на кофте и собираюсь оголить грудь в белье.

— Кормлю малышку.

— Прямо здесь?

— А у меня есть варианты? Она голодная, слышишь, как плачет.

Осман переводит взгляд то на меня, то на Каришку и на его лице в это время столько эмоций, что их можно растолковать как угодно. Видно, что вся эта ситуация его напрягает.

Ну извините! Не я это все затеяла.

— Черт с тобой! — отмахивается Махдаев и выходит прочь из кабинета, громко хлопнув дверью.

Псих, честное слово!

— Держи, кнопка, — даю малышке грудь, и та жадно прикладывается, отгоняя прочь все мои негативные эмоции.

Как хорошо, что она нашлась!

И как плохо, что здесь, у Махдаева.

Минут через десять в дверь раздается тихий стук и заходит секретарша Османа, неся впереди себя поднос с чаем и какими-то булочками с пироженками.

А может, не так уж и плохо?..

— Я вам тут поесть принесла, — говорит она шепотом, боясь разбудить прикорнувшую у груди Каринку.

Только мне так перед ней неудобно. Я ведь реально ничего не соображала, когда ворвалась сюда с обвинениями, кажется, орала на всех подряд, грозясь сровнять офис с землей.

— Спасибо, не стоило.

— Стоило, конечно, — улыбается Тамара, ставя рядом, на стол, свой поднос. — Я когда грудью кормила, слона была готова съесть.

Улыбаюсь в ответ, чувствуя себя чуть лучше от этого простого проявления заботы. Даже незнакомый человек ведет себя нормально, в отличие от Махдаева.

Хотя, пусть лучше так. Пусть думает, что дочь не его. Я знаю, какие у них порядки, свое они забирают, а чужое — вычеркивают из жизни.

И если он узнает про Карину, уверена, что ничем хорошим для меня это не закончится.

— Осман Дамирович просил передать, что служебная машина отвезет вас с дочерью домой.

— На такси доеду, спасибо. Не нужны мне его подачки и мнимая забота.

— Это не забота, — поднимаю взгляд и вижу Османа, стоящего в дверях. Руки сложены на груди, плечом опирается об косяк, на лице ни единой, нормальной человеческой эмоции. — И это не обсуждается.

Все понятно, хочет поскорее избавиться от нас. Решил замять вот так, без объяснений?

С другой стороны, если бы он выкрал у меня ребенка — стал бы он отпускать меня домой вместе с ней?

Приказал бы своим ребятам вышвырнуть меня из офиса на улицу и сделал бы все, чтобы я к дочери и близко не смогла подойти.

У меня хоть мозги и плавают в окситоционовом бульоне, но все же чуточку соображают.

Поэтому решаю не спорить с Махдаевым, просто киваю.

Каришка сладко причмокивает, а мне становится некомфортно под пристальным взглядом Османа. Сейчас кажется так, словно мы никогда и не были близки — между нами пропасть из непонимания и обид.

Но мне есть на что обижаться. Этот человек играл с моими чувствами, как сказал его друг, Дамир, использовал меня по назначению.

Я была дурой, когда верила Осману, верила тому, что такие, как он, исправятся и захотят построить серьезные отношения с девушками не своего круга и не своей нации.

Дело даже не в последнем, а в том, что Махдаев взял и женился на дочери владельца крупной строительной фирмы, чтобы урвать лакомый кусочек акций. Зара, кажется, так ее зовут.

Откуда я все это знаю?

Сорока на хвосте принесла, а точнее, Гера, наш общий знакомый. Я тогда не поверила ему, сгоряча наговорила всего, нагрубила, но оказалось зря — вскоре увидела в новостях, что это была правда.

И все встало на свои места…

Помню, как поехала в чайную к Осману, владельцем которой он был и почти все время проводил там.