Коммандос Четвертого Рейха - Джерри Эхерн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В комнате охраны прозвучал сигнал, дающий знать о появлении подопечных телохранителей в вестибюле, что было очень удобно, и к Фросту присоединились два его товарища. До гостиницы доехали без приключений, что показалось даже скучным, и в пять часов он завалился спать, предварительно позвонив, чтобы его разбудили в семь. Конференция начиналась в восемь.
Проснувшись, Фрост совершил свой утренний туалет и не забыл почистить после этого браунинг. Судя по тому безделью, которому он предавался со времени прибытия во Францию, ему грозила только одна опасность — смерть от скуки. Вложив пистолет в кобуру, он набросил пиджак и спустился в ресторан, чтобы быстро перекусить. Расправившись с завтраком, состоящим из небольшого бифштекса с яичницей, булочек, кофе и апельсинового сока — цены изумили его — Хэнк поднялся на шестой этаж, где находился номер Балсама. Кребски мерил ногами коридор, Лейн стоял рядом со свежим порезом от бритвы на лице, зевал и протирал глаза.
— Балсам уже готов? — спросил его капитан.
— Да, выглянул минут пять назад и сказал, что сейчас выйдет. Машина ждет перед гостиницей.
Фрост кивнул, прислонился к стене и закурил. Прошло еще несколько минут; наконец, дверь распахнулась и из номера вышел профессор. Протирая слипающиеся глаза и зевая, Хэнк поспешил к нему.
— Доброе утро!
Балсам зевнул в ответ и капитан улыбнулся:
— Оказывается, и вам не чужды маленькие человеческие слабости. Лейн, вызывай лифт.
Через мгновение раздался пронзительный крик. Хэнк в ту же секунду развернулся и увидел бьющегося в предсмертной агонии Лейна с пальцем, прилипшим к кнопке вызова лифта. Лицо бедняги исказила гримаса боли, и его трясло так, что ноги едва не отрывались от пола, спина билась о стену, а одежда и волосы стали дымиться.
Кребски бросился к нему, но Фрост успел крикнуть:
— Не подходи! Высокое напряжение!
Едва он успел нащупать рукоятку браунинга, как раскрылась дверь подъехавшего лифта. Капитан одновременно прыгнул к профессору, чтобы закрыть его своим телом, и открыл огонь по трем террористам, выбежавшим из лифта в коридор.
Кребски тоже стремительно выхватил пистолет и, взяв его двумя руками и присев в классической позе, поддержал огнем Хэнка. Совместными усилиями они завалили двух первых бандитов буквально в течение четырех секунд. Но третий террорист успел вскинуть автомат, и очередь прошла рядом с головой капитана, вывалив из стены большой кусок штукатурки. Оба телохранителя перевели огонь на последнего убийцу, бешено нажимая на спусковые крючки и вгоняя в него одну пулю за другой. Тот зашатался, его отбросило назад, и он отлетел в открытый лифт, продолжая давить на гашетку в предсмертной судороге.
Фрост развернулся, выстрелил в замок двери номера профессора, ударом ноги выбил ее и увлек профессора за собой в комнату. Неожиданно изнутри раздался звон разбитого стекла, и в гостиную из окна стали запрыгивать люди с пистолетами в руках. Снаружи раскачивалось на тросах какое-то сооружение, похожее на люльку мойщика окон. Хэнк в упор выстрелил в первого бандита, толкнув левой рукой Балсама на пол за диваном.
Едва он успел выпрямиться, как на него бросился второй террорист и свалил его на ковер. Капитан успел перевернуться в падении, подмял противника под себя, схватил его за горло левой рукой и изо всей силы несколько раз ударил кулаком в висок.
Резко вскочив, он увидел третьего, целящегося в него из браунинга с глушителем. Потеряв свой пистолет во время рукопашной схватки и не имея времени даже выхватить нож, Фрост стремительно прыгнул вперед и ударил бандита головой в живот. Тот зашатался, ловя ртом воздух, и согнулся от боли пополам. Хэнк уцепился одной рукой в пистолет противника, а локтем ударил сверху вниз по его открытой шее. Выкрутив кисть, он саданул по суставу коленом, и пистолет выпал из разжавшихся пальцев.
Не успел капитан повернуться, как отлетел в сторону от сильного удара в правый бок. Он с трудом удержался на ногах, ухватившись за край стола. Обезоруженный террорист не сдавался и еще раз изо всей силы ударил Фроста ногой в солнечное сплетение. Тот свалился назад, противник бросился сверху, но был отброшен в сторону. Они снова вскочили, и Хэнк нанес удар кулаком бандиту прямо в живот. Тот согнулся, капитан соединил руки и изо всей силы врезал между лопатками, добавив снизу в челюсть правым коленом.
Не теряя времени на то, чтобы прикончить бандита, капитан развернулся, намереваясь помочь Кребски, который схватился с четвертым — последним, как надеялся Фрост, — убийцей. Второй бандит валялся мертвым на полу за несколько секунд до этого его прикончил Кребски. Тот безнадежно проигрывал схватку с террористом. Противник свалил его на пол и уже приготовился добить ударом ноги в висок, как Фрост бросился между ними и отпихнул бандита к стене. Когда тот оттолкнулся от нее и снова кинулся вперед, Хэнк встретил его прямым под ребра и через мгновение нанес смертельный удар ладонью в нос, раздробив переносицу на мелкие осколки.
Не ожидая, пока мертвый бандит свалится на пол, капитан повернулся и увидел, что третий террорист, с которым он дрался минуту назад, пришел в себя и подбирается к доктору Балсаму. Тот с закрытым от ужаса руками лицом прижался к стене в трех шагах от Фроста.
Хэнк подпрыгнул и, ударив ногой в грудь бандита, оттолкнул его от профессора. Бросившись к убийце, он схватил его за волосы, пытаясь развернуть голову, чтобы ударить в висок — как вдруг волосы остались у него в руке! Выругавшись и отбросив парик в сторону, капитан не успел вывернуться от удара по голове вазой, схваченной террористом с ближайшего столика. Он на секунду замешкался, приходя в себя, а затем метнулся влево, уклоняясь от удара, и, в свою очередь, ответил контратакой, проведя Крюк левой в голову. Противник отшатнулся назад и прислонился к разбитому окну. Не теряя больше ни мгновения, Фрост догнал его и изо всей силы саданул ногой в солнечное сплетение. Бандит перевалился спиной через подоконник и, закричав от ужаса, выпал из окна под звон оставшихся осколков разбитого стекла. Хэнк подскочил к окну и выглянул наружу. Убийца отскочил от люльки Мойщика и рухнул вниз с высоты шести этажей, грохнувшись на брезентовый навес над входом в гостиницу и разбросав установленные под ним вазы с цветами.
В комнате царил хаос. Балсам дрожал от пережитого и стоял, прижавшись к стене и глядя на Фроста. Кребски сидел на полу, сжимая обеими руками живот. Капитан подобрал свой пистолет и, услышав приближающиеся шаги в коридоре, поспешил к двери. Приготовившись стрелять, он увидел бегущих вооруженных полицейских и поднял руки, не выпуская, однако, оружия.
— Я — телохранитель! — выкрикнул он, стараясь вспомнить хоть что-то по-французски. — Я… есть… американец… Ами! Ами!
Он продолжал повторять слово “друг?”, пока из номера не появился Балсам, который помахал полицейским и стал им что-то быстро объяснять. Те опустили пистолеты.
Хэнк повернулся к лифту. Лейн лежал на полу, но рука его так и осталась приваренной электричеством к кнопке. Фрост подошел поближе и в нос ему ударил тошнотворный запах горелой плоти.
— Ради Бога, профессор, скажите, чтобы отключили напряжение, — с трудом проговорил капитан и поспешил отойти в сторону, стараясь преодолеть рвотные спазмы.
Глава четвертая
Фрост сидел рядом с Балсамом на заднем сиденье “мерседеса”, вытащив из чемоданчика “узи” и положив его на колени. Вглядываясь в пуленепробиваемое тонированное стекло, немного искажающее изображение, он рассматривал улицы Парижа, по которым они проезжали. Профессор опаздывал на заседание, где он должен был выступать с докладом, поэтому автомобиль в сопровождении эскорта из четырех полицейских на мотоциклах — двух спереди и двух сзади — спешил, насколько только могло позволить дорожное движение.
После нападения в гостиничном номере капитан практически не общался с Балсамом, успел только сказать ему, что если тот будет придерживаться общеизвестной программы конференции и строить по ней свой распорядок дня, это станет чистым самоубийством. А сейчас Хэнк пытался отогнать настойчиво преследующую его картину гибели Лейна — молодой коллега буквально заживо сгорел, бедняга. Такая смерть казалась Фросту намного более ужасной, чем, скажем, от пули, потому что она подкралась исподтишка, когда ее совсем не ждали. Один из его товарищей, работавший в ЦРУ, рассказывал ему как-то об изощрённом способе убийства, который иногда применяли русские, а до них нацисты: в матрас с обратной стороны втыкалась иголка или булавка, смоченная ядом кураре. Объект, приговоренный к смерти, ложился спать, во сне ворочался, иголка колола его — и все. Такой трюк или подведенный к кнопке электрический ток всегда пугали Фроста, как любого здравомыслящего человека. Это значит, чтобы хоть немного чувствовать себя в безопасности, нужно каждый вечер проверять постель? Заглядывать в бачок в туалете каждый раз перед тем, как дернуть цепочку — нет ли там бомбы? Не садиться на мягкие стулья и кресла, боясь, что в сиденье может быть ядовитая иголка? Не есть апельсины — вдруг в них закачали шприцом отраву? Не брать с собой в самолет газет — изобрели специальную бумагу, взрывающуюся от перепада давления после взлета? Не пить в ресторане из бокалов — на их внутреннюю поверхность могут нанести прозрачный ядовитый состав? И этот список бесконечен…