Сирруш - Павел Сергеевич Марков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прости, что ты сказал? — переспросила она, грациозно потягиваясь.
— Мне нужно идти, — повторил охотник, доставая из угла набедренную повязку и прикрепляя ее к поясу.
Она непонимающе захлопала пышными ресницами:
— Но, ты же, вчера говорил, что до полудня свободен.
— Хочу зайти кое-куда, — он повернулся к ней лицом, — извини.
— Ничего, — покорно произнесла девица, с трудом скрывая разочарование.
Шанкар прекрасно отдавал себе отчет, что это просто очередная девушка из борделя и лишние церемонии здесь без надобности, но что-то привлекало его в ней. Что-то, что он не мог объяснить. Пока не мог.
— Сколько я должен?
— 16 серебряных мер[2].
«Дороговато, но ладно».
Он вернулся на кухню и снял с полки небольшие весы, бросив на одну из чаш пять каменных кубиков разного веса. Та опустилась вниз, поднимая противоположную вверх. Убедившись, что они больше не двигаются, охотник потянулся за увесистой деревянной шкатулкой, стоявшей на полке рядом с весами, в которой хранились кусочки серебряной руды. Шанкар уже хотел открыть ее и высыпать необходимую плату на одну из чаш, но в последнюю секунду, призадумавшись, остановился. Около минуты охотник стоял, молча, постукивая тонкими длинными пальцами по крышке шкатулки, сдвинув брови и о чем-то размышляя. Наконец, придя к какому-то умозаключению, он вернул коробку с серебряной рудой на полку, а затем следом отправил и весы. После чего вернулся в комнату.
Девушка сидела на кровати, томными движениями поглаживая косу.
При виде вошедшего Шанкара, она подняла на него взгляд и, не увидев у того в руках серебряных горстей, вопрошающе вскинула густые брови:
— А…
— Как твое имя? — перебил ее он.
— Имя? — удивленно переспросила она, явно не привыкшая к подобным вопросам.
— Ну, да, — пожал плечами Шанкар.
— Нилам, — неуверенно ответила девушка.
«Какое совпадение!».
Ничего не объясняя, Шанкар опустился на колени и полез под кровать, ощущая на своей спине взгляд Нилам, полный непонимания и изумления.
«Где же он? Боги, как тут пыльно, — охотник чихнул, — надо пройтись влажной тряпкой, а не то блохи заведутся… ага, вот он».
Его рука, наконец, нащупала искомый предмет и, с довольной улыбкой, Шанкар вылез из-под кровати.
— Держи, — протянул он ей небольшой мешочек, завязанный узелком.
— Что это? — подозрительно поинтересовалась Нилам.
Она явно не горела желанием дотрагиваться до этого мешочка, на котором повисли серые клочочки пыли.
— Твоя плата, — продолжая улыбаться, ответил охотник.
Девушка подняла на него глаза, ставшие еще больше:
— Ты шутишь, что ли?
— Вовсе нет. Бери. Уверен, тебе понравится.
Нилам продолжала сидеть без движения, недоверчиво и с долей неприязни посматривая на мешочек.
— Внешность обманчива, — подбодрил ее Шанкар, — попробуй.
Пересилив себя, Нилам взяла у него мешочек из рук и, стараясь не касаться пыльных участков, развязала его с помощью своих изящных пальчиков.
На свет показался драгоценный камень. Синий сапфир, казавшийся в миниатюрной ладони девушки просто огромным. Утренние лучи, проходящие через окно, заставляли его переливаться зеленоватым цветом. Нилам во все глаза уставилась на это диво, чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание.
— Нравится? — Шанкар был доволен произведенным впечатлением.
— Это шутка? — прошептала Нилам.
— Нет, — охотник встал и потянулся за хлопковым белоснежным одеянием, висевшим на стене, — если не нравится, могу дать серебро.
Сапфир тут же исчез в сжавшихся ладошках девицы:
— Нет, ты что?! Просто… просто… мне никто никогда не делал таких подарков… — она подняла на него свой взгляд, в котором появились слезы счастья и благодарности, — почему?
Шанкар вновь пожал плечами, словно только что подарил не драгоценный камень, а кучу ослиного навоза для удобрения соседских грядок:
— Он отлично подходит под цвет твоих глаз, — охотник выдержал паузу, а затем добавил, — и к твоему имени[3].
Он полностью облачился в белоснежную рубаху из хлопка. Левое плечо при этом оставалось открытым.
— Ты, наверное, очень богат, раз позволяешь себе подобную роскошь.
— Не жалуюсь, — ответил Шанкар. То, что сапфир составлял ровно половину его состояния, сообщать он был не намерен. Зато теперь, наверняка, имел полное право попросить ее задержаться, — ты ведь дождешься меня?
— Мог бы и не спрашивать, — широко улыбаясь, закивала она.
— Прекрасно. На кухне есть вода, хлебные лепешки и сушеная рыба с изюмом. Я буду к вечеру.
— Ага, — Нилам уже не смотрела на него. Открыв ладони, девушка благоговейно созерцала синий сапфир.
Сдержав улыбку, Шанкар просунул ноги в кожаные сандалии и вышел на городскую улицу, прикрыв за собой дверь.
«Во имя Богини-матери, Шанкар, ты что, с ума сошел? Ты отдал ей сапфир. Сапфир! Знаешь, сколько он стоит?! Ну да, знаю. Можешь считать это временным помешательством. Но я знаю только одно — отбирать его обратно у этой милой глупышки не собираюсь. Лучше утоплюсь в ближайшем колодце. Что? Почему я решил, что она глупышка? Да потому, что, увидев сапфир, сразу решила — я богат. О том, почему богатый охотник живет в обычной глиняной хижине, а не в роскошной вилле возле Цитадели, она подумать не удосужилась. Ну, зато она милая. Но сапфир… Сапфир для обычной девицы из борделя, — Шанкар улыбнулся самому себе, — ты видел ее лицо? Стоило подарить ей драгоценный камень только для того, чтобы иметь возможность созерцать все те эмоции, что отразились на ее красивом личике. Истинное счастье заключается в том, чтобы делать счастливыми других[4]. А она теперь счастлива, это точно. У-у-у-у, Шанкар, да у тебя голова потекла, как дырявая крыша в сезон дождей. Верно! И меня это не беспокоит».
Охотник слегка помрачнел, когда обдумал последнюю мысль, ибо поводов для беспокойства имелось предостаточно. И даже знакомство с очаровательной Нилам не могло заставить полностью забыть о них.
Тяжело вздохнув, он направился по широкой улице на юг в сторону Цитадели, горделиво возвышающейся вдали над всем городом.
По обе стороны улицы стояли одинаковые дома, из которых медленно высыпали люди в одинаковых одеждах, чтобы начать заниматься привычными одинаковыми делами. Солнце окончательно взошло над горизонтом, заливая город своим ярким светом. Мохенджо-Даро начинал новый день, который не будет отличаться от предыдущих. Таковы традиции. Таков порядок.
Но легкое чувство тревоги не покидало Шанкара. Подобно сорняку на грядке, оно пустило корни в глубине его души и не отпускало, как бы тот ни старался избавиться от него.
***
Широкая улица правильной формы шла прямо на юг к Цитадели, окруженной массивной стеной из обожженного кирпича. Как и все постройки в Мохенджо-Даро. Шанкар давно про себя подметил, что внешне
