Дураки умирают - Марио Пьюзо

Трое мужчин синхронно развернулись на сто восемьдесят градусов. Сине-алые пиджаки блеснули под неоновыми огнями. Мерлин и Калли проводили Джордана до коридора, в котором находился его номер.

Роскошный, дорогой, сверкающий. Золотые портьеры, серебристое покрывало на огромной кровати. Как и положено в отеле-казино. Джордан принял горячую ванну, попытался почитать. Уснуть он не мог. Сияющая реклама Лас-Вегаса отбрасывала на стены отблески неонового многоцветья. Он задернул портьеры, но в голове по-прежнему стоял гул игрового зала казино, доносящийся снизу, как шум прибоя. Он выключил свет, забрался в постель. Расслабился. Прикинулся, что спит, но мозг не поддался на эту уловку. Заснуть Джордан так и не сумел.

Его охватили знакомые страх и тревога. Если он уснет, то умрет. Ему отчаянно хотелось спать, но уснуть он не мог. Не позволял страх. Джордан не мог понять, в чем причина, почему и чего он так боится.

Мелькнула мысль о снотворном. В начале месяца он уже прибегал к его помощи. Да, заснул, да только ему приснился жуткий кошмар. И весь следующий день он пребывал в глубокой депрессии. Поэтому предпочитал обходиться без сна. Как и теперь.

Джордан включил свет, вылез из постели, оделся. Опустошил все карманы и бумажник. Расстегнул все «молнии» пиджака «Чемпион Вегаса», вытряхнул на шелковое покрывало все черные, зеленые и красные фишки. Стодолларовые купюры легли большой кучкой. Фишки разлетелись по всей кровати. Чтобы скоротать время, он начал считать деньги и сортировать фишки. На это ушел почти час.

Выяснилось, что у него чуть больше пяти тысяч долларов наличными, восемь тысяч — черными фишками, шесть — зелеными, по двадцать пять долларов, и почти тысяча красными — по пять. На его лице отразилось изумление. Он раскрыл бумажник, всмотрелся в чек, выданный отелем «Ксанаду». Пятьдесят тысяч долларов. Три подписи. Одна выделялась: большие буквы, четкий почерк. Альфред Гронвелт.

И все-таки Джордан пребывал в недоумении. Он помнил, что несколько раз менял фишки на наличные, но не ожидал, что денег будет так много. Улегся на кровать. Фишки, разложенные в аккуратные кучки, перемешались.

Джордан остался доволен результатом. Его радовало, что теперь у него есть возможность задержаться в Вегасе, ему не нужно спешить в Лос-Анджелес и начинать новую работу, новую карьеру, новую жизнь, может, даже новую семью. Он подсчитал все деньги, приплюсовал чек. Получилось, что он стоит семьдесят шесть тысяч долларов. С такими деньгами он мог играть целую вечность.

Он выключил свет, чтобы полежать в темноте в компании денег. Попытался уснуть, чтобы перехитрить ужас, который всегда охватывал его в темной комнате. Почувствовал, что сердце бьется все сильнее и сильнее, и в конце концов ему пришлось включить свет и подняться с кровати.

Высоко над городом, в люксе пентхауза, Альфред Гронвелт, владелец отеля, снял телефонную трубку. Позвонил в секцию для игры в кости и спросил, сколько выиграл Джордан. Ему сказали, что Джордан свел к нулю всю прибыль, которую рассчитывали получить со стола. Тогда он позвонил на коммутатор и попросил соединить его с Ксанаду-пятым. Трубку на рычаг класть не стал. Дожидаясь, пока в огромном игровом зале разыщут нужного ему человека, лениво поглядывал на огромного красно-зеленого неонового питона — Стрип Лас-Вегаса. Тысячи игроков ежедневно всасывало его чрево. Все они пытались поживиться за счет казино, с жадностью глядя на пачки «зелененьких», которые, словно насмехаясь над ними, лежали в кассах у всех на виду. Но из года в год питон перемалывал им кости.

Наконец в трубке раздался голос Калли. Он и был Ксанаду-пять (сам Гронвелт — Ксанаду-один).

— Калли, твой приятель крепко нас обобрал. Ты уверен, что он играет чисто?

— Да, мистер Гронвелт, — тихим голосом, чуть ли не шепотом, ответил Калли. — Он — мой друг и играет абсолютно честно. Он все сбросит до того, как уедет.

— Пусть получит все, что пожелает. Только не позволяй ему болтаться по Стрип, проигрывать наши деньги в других казино. Подсунь ему хорошую деваху.

— Не волнуйтесь, — ответил Калли, и Гронвелт уловил какие-то странные интонации в его голосе. На мгновение задумался: а стоит ли доверять Калли? Тот был его шпионом, проверяющим, как функционирует сложный механизм казино, выявляющим крупье, которые на пару с игроками пытались обчистить казино. У Гронвелта в отношении Калли были большие планы. Теперь он задался вопросом: а не стоит ли их пересмотреть?

— Как насчет второго парня из твоей банды, Малыша? Почему он торчит здесь три недели?

— Он — мелкая сошка, — ответил Калли. — Но человек хороший. Не волнуйтесь, мистер Гронвелт. Я держу руку на пульсе.

— Ладно. — Кладя трубку, Гронвелт улыбался. Калли не знал, что на него сплошным потоком шли жалобы. Менеджер секции блэкджека требовал изгнать его из казино, потому что он умел считать карты и практически всегда вставал из-за столика с выигрышем. И управляющий отелем выражал недовольство тем, что Мерлин и Джордан так давно занимают столь нужные номера. Номеров катастрофически не хватало, особенно на уикэнды, когда поток новых игроков резко возрастал. Никто не знал, что Гронвелта заинтриговала дружба троих мужчин. И развязка этой истории предстояла стать для Калли истинной проверкой.

Сидя в своем номере, Джордан боролся с желанием спуститься в игровой зал. Уселся в уютное кресло, закурил. На текущий момент все у него хорошо. Есть друзья, удача не покидает его, он свободен. Досаждала только усталость. Ему требовался длительный отдых где-нибудь в дальних краях.

Он думал о Калли, Диане и Мерлине. Тройке его лучших друзей. Тут он улыбнулся.

Они многое о нем знали. Потому что вчетвером они провели в баре не один час, отдыхая от игры. Джордан любопытством не отличался. На вопросы отвечал, сам их не задавал. Малыш вот задавал вопросы таким серьезным тоном, выслушивал ответы так внимательно, но Джордан не видел в этом ничего предосудительного.

Чтобы чем-то занять себя, он достал из стенного шкафа чемодан, открыл и первым делом увидел маленький револьвер, который купил еще дома. О револьвере он своим друзьям не рассказывал. От него ушла жена и взяла с собой детей. Ушла к другому мужчине, и его первой реакцией было желание убить этого мужчину. Желание, для него столь противоестественное, что Джордан до сих пор не переставал гадать: а откуда, собственно, оно взялось? Разумеется, он ничего не предпринял. Тем самым появилась проблема, как избавиться от револьвера. Он понимал, что наилучший способ — разобрать его на части и выбросить каждую по отдельности. Джордан не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал из-за неосторожного обращения с его револьвером. Но пока он лишь бросил на револьвер кое-что из одежды, закрыл чемодан и убрал в стенной шкаф. Снова сел.

Он еще не решил, хочется ли ему покидать Вегас, ярко освещенную пещеру казино. Ему тут нравилось. Тут он чувствовал себя в полной безопасности. Выигрыши или проигрыши его особо не волновали. А главное, пещера казино отсекала все остальные трагедии и ловушки, подстерегающие человека на его жизненном пути.

Он вновь улыбнулся, вспомнив, как Калли тревожился из-за его выигрышей. И что, собственно, ему делать с такими деньгами? Лучше всего — отослать жене. Хорошая женщина, хорошая мать, с характером, многими достоинствами. Тот факт, что после двадцати лет семейной жизни она ушла от него к любовнику, не менял сказанного выше. По прошествии нескольких месяцев Джордан уже понял причины принятого ею решения. Она имела право на счастье. Право на полнокровную жизнь. А жизнь с ним душила ее. Нет, он не мог считать себя плохим мужем. Он был хорошим отцом. Выполнял все свои обязанности. Его единственный недостаток заключался в том, что через двадцать лет после свадьбы рядом с ним жена не чувствовала себя счастливой.

Друзья знали его историю. Три недели, которые он провел в Вегасе, казались годами, и с ними он мог говорить свободно, не то что в родном городе. Все выходило само собой, за выпивкой в баре, за разговорами в кафетерии после обеда.

Он знал, что они считают его холодным и бесчувственным. Когда Мерлин спросил, получил ли он право на встречи с детьми, Джордан лишь пожал плечами. На вопрос Мерлина, собирается ли он увидеться с женой и детьми, Джордан попытался дать честный ответ: «Думаю, что нет. Они в полном порядке».

И тут же Мерлин выстрелил новым вопросом: «А ты, ты в порядке?»

Джордан рассмеялся естественным, не деланым смехом. Все еще смеясь, ответил: «Да, — и, пожалуй, первый и единственный раз дал понять Малышу, что тот ищет то, чего нет. Посмотрел ему в глаза и добавил: — Есть только то, что ты видишь. И ничего больше. Никакого второго плана. Станешь старше, поймешь».

Через несколько секунд Мерлин отвел взгляд.