Ледяной город - Джон Фарроу

— Нет, менять решение я не буду, но я благодарен вам за приглашение. Мне лестна ваша оценка, лейтенант, но я уже все обдумал. Я не перейду в «Росомахи» — можете считать это дурным предчувствием. Мне лучше работается на свой собственный страх и риск.

Прибыли полицейские, поднялись по лестнице к заблокированной двери и деловито пытались убрать стальной брус, заложенный между дверью и бетонной колонной. Сержант-детектив Эмиль Санк-Марс ничего не мог с собой поделать: он качал головой и тяжело вздыхал, не находя сил скрыть недовольство и осуждение этого провала. Он терпеть не мог топорно проведенные операции и всей душой ненавидел такие ситуации, при которых бандитам удавалось безнаказанно навязывать полиции свои правила игры.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СКАЧКА С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Река Святого Лаврентия течет с запада на восток — от Великих Озер к Атлантическому океану, связывая с морем такие промышленные центры, лежащие в глубине континента, как Чикаго и Детройт, Кливленд, Буффало и Торонто. Часть ее проходит по границе Канады и Соединенных Штатов — провинции Онтарио и штата Нью-Йорк, — помогая двум странам развивать торговлю. Дальше к востоку река все больше отклоняется к северу, неся свои воды по провинции Квебек. Там, где она, изгибаясь на север, к Атлантике, становится более полноводной, вобрав в себя воды реки Оттава, она делится на два рукава, омывающие древний остров вулканического происхождения. Стоявший здесь в незапамятные времена вулкан поднимался над облаками. Со временем, исчислявшимся геологическими эпохами, гора разрушилась под непрестанным и неумолимым воздействием стихий природы. Движение ледников заполняло кратер обломками скал, которые потом сковывал ледовый покров, достигавший нескольких километров в высоту, и сильно их утрамбовывал. Время разъедало затвердевшую лаву в пыль, которую уносила река, и от огромного некогда вулкана остался лишь бывший кратер, забитый плотно утрамбованными глыбами горных пород. Это жалкое подобие былого величия — полный спрессованными породами кратер — теперь называют горой Маунт-Ройял или Мон-Руайяль. Раскинувшемуся на острове городу дали имя этой горы, точнее, этого огромного, плавно вздымающегося ввысь холма, который с южной стороны круто обрывается вниз. Монреаль — Королевская гора. Она как бы нависает над центром города, закрывая собой горизонт. Большую часть ее плоской вершины занимают огромное кладбище и парк. Влюбленных влечет сюда свежий воздух, глухие тропинки, петляющие среди деревьев и кустарника, и чудесная панорама города. Одинокие забредают сюда в поисках истины и утешения. Отдохнуть и порезвиться на склонах приходят и целыми семьями. Летом здесь в воздухе разносятся манящие запахи барбекю. В запряженных лошадьми двухместных колясках разъезжают туристы, осматривающие окрестности, потому что нечасто доводится любоваться огромным городом с естественной смотровой площадки над пропастью, удобно расположившись среди деревьев, скал и птичьих трелей над крышами небоскребов, уличным гомоном, машинами и пешеходами. Люди поднимаются сюда, чтобы почувствовать ритм городской жизни с вершины, где на человека нисходят умиротворение мудрости и ощущение единства с миром, гармонии бытия.

А внизу раскинулся в основном французский город и английская его ипостась, где обрели пристанище люди множества наций и национальностей, наполняющие звуками своих наречий улицы, которые одновременно и смешиваются, и ревниво оберегают свою самобытность, отстаивая собственную культуру в содружестве со всеми другими традициями и обычаями. Они любят этот город, благословенный красотой горы и животворной силой воды, безмятежной и несокрушимой мощью реки Святого Лаврентия, связывающей остров с миром.

Реки прокладывают себе путь по земле на северо-восток к океану, на запад и юго-запад. Восточный приток тянется к югу до озера Шамплен, образуя важный торговый путь с Вермонтом и штатом Нью-Йорк. Построенное здесь еще до прихода «Мэйфлауэра» [5] первое французское поселение — торговая фактория, было связано и с канадским Западом, и с теми землями, которые позднее станут известны под названием Американских Колоний. Так начиналась торговая история города. А позже, когда французы покинули это первое поселение, потому что торговля шла не слишком бойко, остров превратился в известный центр провидцев и миссионеров. Основание самого города было связано с мотивами духовного характера — он возводился как центр обращения дикарей в христианскую веру.

Начиная с эпохи «сухого закона», когда несметные состояния сколачивались благодаря перегонке и контрабанде спиртного в Нью-Йорк, откуда его развозили дальше по всем Штатам, за десятилетия доставки туда же героина и кокаина монреальским преступным синдикатам удалось закрепить за городом печальную славу черного хода в Нью-Йорк. Здесь всегда было легко пересекать границу. Она была открыта для тех, кто умел пользоваться оружием, подкупом и глухими дорогами. С другой стороны, в городе всегда могли найти пристанище те, на кого слишком сильно начинало давить ФБР. Итальянские банды были тесно связаны с нью-йоркскими мафиозными кланами — ведь путь на машине на юг до Нью-Йорка составляет здесь всего шесть часов. Там они наворачивали огромные деньги, особенно когда дела были связаны с наркотиками. Время от времени они обращались к нью-йоркским корешам за помощью, чтобы поприжать дома французских конкурентов. Так у обеих сторон сложилась общая тактика — они всегда работали сообща, так сказать, на международном уровне, поддерживая братские связи с зарубежными товарищами. Как показало время, такое сотрудничество оказалось взаимовыгодным, поскольку никто не знал, когда дома начнутся очередные местные разборки.

Позиции преступников упрочивались, доходы быстро росли, разборки не стихали, жестокость бандитов возрастала. Когда мафия стала сдавать позиции как в Монреале, так и в Нью-Йорке, возникли новые банды, в числе которых особое место заняли «Ангелы ада». Пока в квебекской глубинке они зализывали раны от сильного удара, нанесенного полицией, в городе без лишнего шума сложилась другая байкерская банда — «Рок-машина». В нее вошли многие бывшие мафиози. Когда «Ангелы», проведя перегруппировку и вновь собравшись с силами, решили вернуться в Монреаль, вспыхнула очередная междоусобная распря. Стали сколачиваться и упрочиваться союзные связи. Поскольку из-за мягкого иммиграционного законодательства в Монреале теперь действовало больше русских банд, чем в Нью-Йорке и Майами, вместе взятых, им пришло время определяться, на чьей они стороне.

Инструментами выбора стали бомбы и цепные пилы.

В мирных городских кварталах рвался динамит.

В воскресенья по утрам повсюду в городе звучал перезвон колоколов, чистым победным звоном напоминая жителям о добрых старых временах, но еще многих дикарей предстояло обратить в истинную веру, потому что даже среди раскаявшихся грешников были люди, помогавшие, подстрекавшие, а подчас даже поклонявшиеся преступникам.

Три с половиной месяца спустя после взрыва джипа Джорджа Тернера сержант-детектив Эмиль Санк-Марс сидел за рулем своей ничем не примечательной машины, припаркованной рядом с пожарным краном на улице Эйлмер, поднимавшейся по склону горы в квартале, который в округе называют студенческим гетто. В такой холод редкие пешеходы спешили разойтись по домам. Мороз стоял лютый, люди старались не высовываться на улицу. Квартиры в этом квартале сильно разнились по размеру и стилю, будто их здесь специально собрали, чтобы создать невообразимую архитектурную мешанину. Старые элегантные трехэтажные особнячки стояли бок о бок с новыми крикливыми многоэтажками. Частные домики были зажаты шумными студенческими общежитиями.

Эмиль Санк-Марс совсем продрог в машине, он даже губы от нетерпения покусывал. Его новый напарник десять минут назад ушел купить себе кофе, и ему уже пора было бы вернуться.

— Ох уж этот англичанин, — пробурчал по-английски детектив.

Заметив появившегося на ветру человека с картонным подносом в руках, он выругался вслух. Молодой детектив с трудом шел по тротуару, разбрасывая снег в стороны как битюг-тяжеловоз. Сначала он оперся о дверцу машины, потом взгромоздился на переднее сиденье, предварительно попросив Санк-Марса подержать пенопластовый стаканчик с кофе.

— Идиот, — произнес сержант так, что трудно было понять, по-английски это было сказано или по-французски.

— И что мне теперь надо делать? — не терпелось узнать детективу Биллу Мэтерзу.

— Поставь себе на голову проблесковый маячок, а в пасть заткни сирену.

— Что, простите?

— Мне говорили, что ты неплохой детектив.