Закогтить феникса (СИ) - Черная Мстислава

Может, прилечь? Камень, на который я присела, уже не кажется таким неудобным, как пару мгновений назад. Наоборот, прекрасный камень, он будто ложе для уставшего путника. Веки тяжелеют, мысли прокручиваются со скрипом. Спешить мне некуда, ведь лотосы от меня не сбегут, медитация не заменяет сон полноценно, поэтому спа-а-ать. Но я удерживаю глаза открытыми. Какая-то мысль крутится на краю сознания и никак не пробьётся сквозь навалившуюся сонливость. Важная мысль. Веки почти смыкаются, под одежду пробирается лютый холод.

Ошпаренная морозом, я вскакиваю.

Поспать?!

Я с ума сошла? Я же почти перестала поддерживать циркуляцию ци. Уснув, я… никогда не проснусь.

Не зря старшие наказывали меня за самонадеянность, не зря. У них седая шерсть дыбом вставала, когда узнавали, что я творю.

Вот и сейчас…

Полезла умная, ага.

Р-р-р.

Я напрочь забыла, что рассказывают о горах —  что на высоте воздух значительно отличается от привычного, чего-то в нём не хватает, что задыхаешься, как под водой, только хуже, потому что медленнее и как бы исподтишка.

Сев обратно на валун, я погружаюсь в медитацию. Справиться с нехваткой воздуха гораздо труднее, чем с холодом. К счастью, доступной мне ци достаточно, чтобы поддерживать тело.

Продышавшись, я не тороплюсь вскакивать.

Не разумнее ли повернуть обратно? Горы не прощают ошибок —  главная мысль, которую я вынесла из книг и рассказов старших.

Впереди местность меняется столь резко, что можно подумать, будто великан срубил родную вершину, а на её место приделал раздутую до невероятных размеров окаменевшую спину двугорбого верблюда. Несмотря на холод, до сих пор я карабкалась по голым скалам, лишь изредка поблёскивавшим ледяными нашлёпками, размером с мою ладонь. И только здесь, в седловине начинается снег. Из белого покрова то тут, то там торчат изломы камня, но чем дальше, тем меньше скальных выходов.

Снег выглядит слежавшимся, в солнечных лучах искрится корка льда —  шагай, как по дворцовой площади столицы человеческой империи.

Но я догадываюсь, что под лёд легко провалиться.

Всё же повернуть вниз? Но я никогда не отступаю, и я пришла за добычей.

Не отступаю, но и вперёд не тороплюсь. Смотрю, думаю, наблюдаю за течением ци. Пожалуй, мне следует проигнорировать обманчиво удобный путь по снежному ковру и обогнуть седловину по самому краю, по выступам отвесных склонов вершин. Надо только определиться, на которую из вершин лезть —  на скруглённую, блолее низкую, напоминающую шляпку гриба, или на острую, очертаниями похожую на затылочный гребень огненного варана с Бродячих островов.

Я выбираю низкую —  маршрут просматривается отчётливо, но главное другое. Неестественно отшлифованный балкон и тёмный зев пещеры. Очевидно, что такой же рукотворной, как и та, в которой я сейчас якобы отбываю наказание. Логично предположить, что совершенствующиеся, приходившие за лотосами, устроили для себя лагерь. Ради одной единственной вылазки? Не факт. Возможно, они знают поляну и приходят раз в пять-десять лет, чтобы снежные лотосы восстанавливались, ведь лучше брать понемногу, чем хапнуть за раз и остаться без кормушки.

Не исключено, что лагерь не пустой, а с начинкой, как горячий пирожок с курочкой.

Надо… грабить.

Лёд, как я и ожидала, мой вес не выдерживает. Проваливаюсь я по щиколотку, глубже —  редко. Стараюсь идти впритирку со скалой, где глубина снега самая малая.

Порыв ветра сбивает с ног, а седловина в одно мгновение оказывается охвачена круговертью колючих снежинок. По льду я начинаю соскальзывать, и соскальзывать в сторону пропасти. Зацепиться не получается, у меня есть доли мгновения, а потом всё —  потом в слепящей метели я потеряю ориентиры.

Выхватив водный талисман и квадратик с иероглифом скрепления, я прилепляю к скале свою ладонь. Лучше вывих, чем оторванный подол и падение с небес на землю.

Колючки, исцарапав обнажённую кожу, особенно руки, лицо я старалась прикрывать, оседают через благовонную палочку.

—  Дыхание льда, —  вслух произношу я.

В травнике, где я читала про снежный лотос, такие метели упоминались, они указывают на близость богатых полян. Удачно я зашла, очень удачно. Мелочи, которые изначально навели меня на мысль о снежных лотосах, не обманули. Хорошо быть умной. И красивой. И хвостатой… Р-р-р, о грустном не буду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

До пещеры я добираюсь легко —  её создатели позаботились об удобном подходе.

Вхожу я осторожно —  мало ли какие ловушки хозяева припасли для незваных гостей и воров? Я ведь пришла с откровенно враждебным намерением.

Взгляду открывается просторный мебелированный зал, но я разочарованно вздыхаю. Вот как прикажете утащить стол, если он не просто каменный, а является частью пещеры? Ножка стола словно растёт из пола. Очевидно, что когда создавали пещеру, оставляли каменные глыбы, которые позже обточили. Небось и заклинаниями пещеру укрепили.

Цыкнув зубом, я про себя снова вздыхаю. Получилось не столь эффектно, как лисьим клыком. Откровенно говоря, вообще не получилось.

Я осматриваю пустующие ниши, лишь в одной из них натыкаюсь на внушительный деревянный сундук. Он так и просится, чтобы в него залезли. Замка нет, подозреваю, что сундук без ментального ключа не открыть, но концентрацию ци в крышке почему-то не вижу. Хм… Рисковано, конечно, однако я пробую подцепить её пальцами. Ожидаю сопротивления, но крышка легко поддаётся.

Р-р-р!

Внутри пусто. Вот как таких нищих совершенствующихся грабить?! Просто до слёз обидно.

Разве что плиту отковырять. Она прикрывает не то нишу, не то низкий проход. Если в пещере хоть что-то есть, то оно там, за плитой, зияющей на стене, будто заплатка на штанах бродяги. Короткая надпись “Здесь завершил свой путь к вознесению СюнВей” лишь подстёгивает азарт. Надпись понять можно по-всякому. Может, СюнВей здесь вознёсся, обрёл бессмертие? Нет, я понимаю, что скорее всего СюнВей помер в горах, а за плитой его бренные останки. Так я не имею ничего против расхищения гробниц. Пока это не усыпальницы Дявятихвостых лис, разумеется. А так, какая разнца жив или нет тот, кого ты грабишь?

Принципы у меня есть… Например, раздевать до костей для меня табу. Одежда, пусть она хоть из небесного шёлка неприкосновенна. А вот хорошему оружию незачем валяться без дела.

Хочу короткий клинок. Длинный для моей руки тяжеловат. Пика сгодится, хотя пики у демонов популярны, не у людей.

Начертив иероглиф разединения, я трачу водный талисман, и плита с грохотом падает, раскалывается надвое. Пфф! Братья по учёбе, называется. Могли бы ради СюнВея и понадёжнее вход залепить.

Я забираюсь в нишу.

На истлевшей циновке, укрывающей каменный постамент, лежит скелет. Затейливо расшитые шёлковые одеяния сохранились идеально, будто вчера пошиты.

Оружия нет, ценностей нет, ничего нет.

—  Да ну не-ет, —  вслух жалуюсь я.

—  Да ну да-а, —  раздаётся над ухом звонкий мальчишеский голос.

Резко обернувшись, я нос к носу сталкиваюсь с неупокоенным призраком. Одеяния точь-в-точь как на скелете.

—  СюнВей.

Глава 5

На вид мальчишке я бы дала не больше двух хвостов. Не совсем детёныш, но видно, что ещё взрослеть и взрослеть. Впрочем, на внешность ориентироваться не всегда правильно. Совершенствующиеся не стареют. Доводилось мне видеть бессмертного, разменявшего шестую сотню лет. На вид он был ребёнком, возраст выдавал взгляд. Но сейчас явно не тот случай.

—  Ты новенькая ученица в секте Семи ветров? Тебя прислали меня упокоить? Старый ворчун заметил, как я подглядывал и наябедничал? —  вопросы сыпятся один за другим, и с каждым словом мальчик становится всё угрюмее.

Хм… Если он подглядывал, то почему считает меня ученицей своей секты? Либо проверяет, либо просто путается, у призраков это бывает нередко.

—  Я пришла за лотосами, —  перебиваю я и удобно устраиваюсь не его лежанке, потому что мимо него в основной зал мне не протиснуться.